Питер Гамильтон - Дисфункция реальности: Увертюра
— …уже здесь. Вижу какой-то крепеж, наверное он… вряд ли служит…
Они то пропадали, то снова возникали, переговариваясь, огрызаясь друг на друга. Сэм, похоже, был уверен в том, что Джошуа что-то нашел. Все это походило на кошмарный сон наяву, а тем временем «Мадийр» проплывал мимо него. Все происходящее казалось ему ужасно замедленным, как будто время вдруг неимоверно растянулось.
Мимо него проплыл кусок льда шириной в ладонь. В него вмерзла бирюзово-оранжевая рыбка. Вокруг ее длинного, похожего на клюв рта красовались три глаза, устремленные вперед, — как будто рыба, плывущая по вечному пути миграции, понимала, где находится. Он глядел, как она уплывает прочь, до тех пор, пока она не исчезла из виду, слишком измученный чтобы поймать ее и приобщить к находкам.
В сущности, он уже спал, когда инерционно-ориентирующая программа, предупредила его, что он находится невдалеке от «Мадийра». Двигатели маневрового ранца заработали, унося его по длинной сложной кривой, снова уменьшая его скорость и высоту, пристраивая его в хвост плывущему впереди «Мадийру».
Датавиз Октала:
— …ядерный резак тут не поможет, говорил же я тебе, что сраный люк из односвязанного углерода… Надо было слушать, упрямая ты жопа…
Датавиз Сэма:
— …засранец… найду его трупешник… ох и попляшу на его костях…
Маневровый ранец теперь нес Джошуа следом за «Мадийром», и корабль казался ему похожим на какое-то пушистое розовое пятно примерно в километре впереди, то и дело проглядывающее сквозь поток составляющих Кольцо частиц. После этого он еще немного снизил орбиту — на сей раз на несколько сотен метров — и орбитальная механика сама понесла его к кораблю с болезненной медлительностью.
Сближение происходило со стороны мертвой зоны корабля — конуса пространства, вершина которого находилась в двигательном отсеке. Все, что ему нужно было, — так это держаться так, чтобы двигательный отсек постоянно находился между ним и торчащими из отсека жизнеобеспечения датчиками. В этом случае они не смогут его засечь, учитывая еще и постоянное мельтешение составляющего Кольцо Руин мусора. Дополнительным его преимуществом было то, что они считали его погибшим. Поэтому они не будут искать такую мелочь, как его скафандр.
Последняя сотня метров была хуже всего. Быстрый скачок скорости, направивший его головой прямо в сдвоенные сопла двигательного отсека. Если они сейчас включат двигатель…
Джошуа скользнул между двумя колоколами сопел и закрепился между стойками распределения нагрузки. Двигатели в принципе были такими же, как и в его космоплане, хотя он и не смог бы назвать их марку. Рабочая жидкость (обычно углеводород) закачивалась в камеру сгорания, где нагревалась примерно до семидесяти пяти градусов по Кельвину колоссальным разрядом энергобатарей. Это была очень простая система с минимумом движущихся частей, практически никогда не выходящая из строя и дешевая в обслуживании. Мусорщикам больше ничего и не требовалось, поскольку от Транквиллити до Кольца Руин было буквально рукой подать. Джошуа попытался вспомнить, использует ли кто-нибудь ядерный реактор, и не смог.
Он полез по конструкциям, перебирая руками, стараясь не наступать на металл двигателей обожженными ногами. Кабели питания найти оказалось очень просто — они были толщиной с его руку. Он нашарил на поясе атомный резак. Десятисантиметровое лезвие переливалось всеми оттенками желтого и в тени корабля, казалось необычайно ярким. Перерезать кабели не составило ни малейшего труда.
Еще один недолгий подъем, и он оказался у топливных баков. Они были покрыты нольтермовой изоляцией. Он устроился у днища одного из баков и оторвал кусок изоляции. Металл бака отливал тусклым серебром и у основания плавно перетекал в кожух турбонасоса. Он пристроил термоиндуктор на одной из балок и приклеил его эпоксидной смолой, чтобы тот не соскользнул, а потом датавизировал в процессор несколько команд.
* * *Десять минут спустя процессор включил термоиндукционное поле. Джошуа запрограммировал его на узкий луч в десять сантиметров шириной и три метра длиной. При этом три четверти луча проецировались внутри бака, испаряя жидкий углеводород. Началась конвекция, доставляющая в поле действия луча все больше жидкости. Внутреннее давление стало быстро расти, повышаясь до опасного уровня.
Металлический кожух бака не так легко поддавался нагреву. Его молекулярная структура оставалась прочной еще почти двадцать секунд — до тех пор, пока сама по себе тепловая энергия, сконцентрированная в таком небольшом объеме, не разорвала молекулярные связи. Металл размягчился и начал выпирать наружу, выталкиваемый непреодолимым давлением внутри.
В тесной кабине «Мадийра» Сэм Нивс, в голове которого начали истошно вопить тревожные датавизированные сигналы, в ужасе выпучил глаза. Перед его мысленным взором развернулась сложная схема устройства корабля, на которой отчаянно полыхали красным топливные секции. Аварийные программы безопасности отправили в двигательный отсек целый поток двоичной информации. Но давление по-прежнему неуклонно росло.
«Но не могли же неполадки возникнуть просто так, на ровном месте, — вдруг сообразил он. — Причина явно была в чем-то другом. Должно быть, баки подверглись мощному энергетическому воздействию. Беда пришла извне. Это диверсия».
— Джошуа! — в бессильной ярости взревел он.
Проработав на максимальной мощности двадцать пять секунд, электронная матрица термоиндуктора истощилась. Поле исчезло. Но свое дело оно сделало.
Вздувшийся на боку топливного бака пузырь светился ярким кораллово-розовым светом. И наконец, верхняя его часть лопнула. Из нее рванулся фонтан кипящего газа, мгновенно заливший всю двигательную секцию. Термоизоляцию сорвало, и она, крутясь, унеслась прочь. Сложные металлоконструкции и тончайшие электронные устройства плавились, разбрызгивая во все стороны фонтанчики обжигающих капелек. Под воздействием реактивного воздействия вырывающейся из бака струи газа «Мадийр» рванулся вперед, начав медленно вращаться вокруг продольной оси.
— Вот дерьмо! — вырвалось у Сэма. — Октал, Октал, ради Христа, возвращайся скорее!
— Чего еще?
— Это Джошуа, он исхитрился нам нагадить. Давай обратно, и в темпе. Двигатели не могут удержать корабль на месте.
Еще продолжая говорить, он уже видел по поступающим в голову ориентировочным данным, что двигательные кластеры проигрывают битву, не будучи в силах удержать корабль. Он попытался активировать главные двигатели — только их мощности хватило бы для компенсации грубого толчка лопнувшего топливного бака. Мертвы.
Программа медицинского мониторинга нейронаноники отрегулировала его кардиостимулятор, успокаивая бешено колотящееся от ужаса сердце. В голове шумел адреналин.
Датчики и приборы управления двигателями невероятно быстро сдавали. Обширные участки схемы в его голове к этому времени утонули в зловещей черноте. Носовые оптические датчики показывали надвигающуюся громаду обломка оболочки хабитата.
Джошуа наблюдал за происходящим из относительно безопасного места, спрятавшись за крупным обломком метрах в трехстах от корабля. «Мадийр» начал кувыркаться, как самая большая на свете барабанная палочка. Из его кормовой части вырывался искрящийся поток газа, растягивающийся в пространстве чуть колышущейся дугой.
— Мы сейчас врежемся! — датавизировал Сэм Нивс.
Крутящийся «Мадийр» поравнялся с космопланом. У Джошуа похолодело в груди. Но корабль Сэма благополучно полетел дальше, прямо к гигантскому обломку. Джошуа затаил дыхание.
Столкновение было неизбежным, совершенно неизбежным. Но корабль спасло то, что он вращался. «Мадийр» перевалил через самый край обломка так, будто оттолкнулся от него шестом. Его модуль жизнеобеспечения прошел всего в каких-нибудь пяти метрах от поверхности. Если бы он врезался в обломок на такой скорости, то разлетелся бы как стеклянный.
Джошуа перевел дух, чувствуя, как постепенно спадает напряжение, не оставлявшее его все последние минуты. Они, конечно, заслуживали смерти, но это ведь просто вопрос времени. А у него были другие, более неотложные дела. Например, ему нужно было удостовериться, что он выживет. Где-то на задворках его сознания призрачно пульсировали обгоревшие ноги. Нейронаноника сообщала ему, что в крови нарастает количество токсинов, возможно, являющихся побочным продуктом разложения обгоревших тканей.
«Мадийр» уносился все дальше, глубже погружаясь в Кольцо Руин. Вот он уже на двести метров дальше обломка. Фонтан газа стал гораздо слабее.
Из-за обломка вдруг появилось жемчужно-белое пятнышко и устремилось следом за кораблем. Октал, отчаянно боящийся остаться один на один с космопланом, который он не в состоянии открыть. Если бы у него хватило ума успокоиться и подумать, он мог бы и повредить космоплан Джошуа.
