Андрей Ливадный - Душа одиночки
– Хорошо. В таком случае не будем терять время. Чем быстрее мы уберемся отсюда, тем лучше для нас. Забираем тела погибших и выдвигаемся. Алан указывает путь. Я, Скарм и ты, Иван, несем груз. Рейчел замыкает. Вопросы?
Вопросов не последовало.
Лишь Скарм, осторожно поднимая окровавленное тело Блейда, шепнул мертвому товарищу:
– Мы еще поквитаемся за вас, вот увидишь.
Глава 3.
Земля.
Три человека этим ранним утром собирались на встречу друг с другом.
Вадим Петрович Полуэктов проснулся с первыми лучами солнца, заглянувшего в его спальню через огромное панорамное окно.
Окно было настоящим, из толстого, прозрачного как слеза, пуленепробиваемого стеклопластика. Никаких экранов, утром все было по-честному, только он, солнце, и мегаполис «Антверпен», – огромный город, распростершийся чуть ниже слоя перистых облаков.
Вадим Полуэктов не содержал при себе свиты секретарей и телохранителей, предпочитая самую действенную защиту – неприметность.
К тому же он любил уединение. Суеты с избытком хватало в штаб-квартире, а дом для него являлся местом особенным. Сюда редко приходили гости, но зато часто заглядывали солнце и звезды.
Окно спальни выходило на увитую плющом террасу, где посреди разметки посадочного круга был припаркован темно-серый «Гессель-117», последняя модель знаменитой элианской фирмы, выпускающей флайботы представительского класса.
Специалисты Управления поработали над модернизацией машины, и теперь Вадим мог без опасения за собственную жизнь (в джунглях пошаливали банды, обретающиеся средь руин древних городов) водить мощный аэромобиль, легко преодолевавший расстояние между Антверпеном, и вторым крупным поселением Евразии – мегаполисом «Россия», где собственно располагалась штаб-квартира СПО[12].
Встав с постели, пятидесятивосьмилетний генерал не спеша подошел к окну, попутно взяв с небольшой стойки кружку свежесваренного кофе.
Делая маленькие глотки, он смотрел, как солнце встает над городом, и мысленно настраивал себя на рабочий лад.
Сегодня ему предстояла важная, и что редкость для человека его профессии – радостная, желаемая встреча.
Солнечные лучи коснулись обнаженной фигуры генерала, подчеркивая его прекрасное физическое сложение. Казалось что возраст для Вадима Петровича, не более чем цифры, растущие год от года, но не оказывающие существенного влияния на организм.
Врачи недоумевали, а генерал Полуэктов тихо посмеивался над ними, невольно вспоминая события многолетней давности, когда он, будучи капитаном, во время выполнения оперативного задания, был в буквальном смысле «заново рожден» на борту легендарной «Альфы» – первого колониального транспорта Земли[13].
Новая наследственность, полученная капитаном Полуэктовым, не только помогла ему выжить, выполнив поставленное задание, – она осталась с ним навсегда, не позволяя дряхлеть, вводя в состояние недоумения врачей, и действуя на нервы особо честолюбивым заместителям.
Нет – мысленно усмехнулся Вадим Петрович, глядя на просыпающийся город. – Ренессанс Земле не повредит, но действовать нужно чутко, осторожно, иначе мечта генерала Покровского, который замыслил возрождение прародины человечества и сделал первые шаги по поиску колониального транспорта «Альфа» умрет в страшной агонии межпланетного противостояния. Это не наш путь. Земля более не станет инициатором межзвездных конфликтов.
С этими мыслями он допил кофе, оделся и вышел на террасу, где был припаркован «Гессель».
* * *Второй участник запланированной на первую половину дня встречи, выглядел более колоритно, чем неофициальный руководитель сил планетарной обороны.
Он проснулся не от солнечного света, а от грубого пинка.
Помещение с обшарпанными стенами заливал тусклый желтый свет, источаемый давно не мытым плафоном.
– Какого Фрайга? – Изображая наркотическое забытье, не открывая глаз, промычал он.
– Хватит придуриваться. Вставай. – Гаркнул над самым ухом резкий, неприятный голос.
– Пошел на…
Удар ноги перевернул его набок.
– Я сказал – встать.
Он промычал что-то нечленораздельное, пытаясь сесть.
Выглядел он прескверно. Жизнь явно не баловала его, к тому же годы, неумолимые годы, – людям из низших слоев общества трудно избежать влияния времени, им недоступны дорогие процедуры омолаживающей генетической терапии…
– Послушай сынок… – грубо разбуженный бродяга, наконец, сел тяжело привалившись спиной к стене. Глаз он так и не открыл, только побелевшие губы шевелились на изуродованном лице, половину которого покрывала искусственная кожа, иначе – пеноплоть. – Я всего лишь искал место возле теплых труб, чтобы поспать.
– Да? – Насмешка и презрение послышались в ответ. – Тогда тебе просто не повезло, старик.
– Невезение часть моей жизни. Видишь, как она искалечила меня.
– И где тебе снесло половину башки?
– Войны… Жестокие корпоративные войны… – Он судорожно закашлялся. – Я был молод и безрассуден. Знаешь, только потеряв что-то, начинаешь понимать: жизнь дается лишь раз…
– Не пытайся меня разжалобить. Пусть ты слеп и дряхл, но это не смягчит твоей участи. Убейте его. – Отдал он резкий не терпящий возражений приказ вооруженным людям, толпившимся за его спиной.
– Я хочу сказать тебе напоследок. – Голос старика внезапно окреп.
– Что? – Главарь банды, контролирующей заброшенный подземный завод, обернулся. – Ну?
– Хочу чтобы ты знал: меня зовут Эрни. Эрни Рорих.
– Зачем мне знать твое имя?
– Так, к сведению. – Пожал плечами старик, открывая глаза. Тусклый свет плафона упал на миниатюрную видеокамеру, затаившуюся в правой глазнице Рориха. Одновременно с этим разгладились черты его лица, старик будто стряхнул с себя личину дряхлости, и вдруг добавил, ровным, уверенным голосом:
– Твой бизнес закончен, Сайлон. У меня достаточно доказательств, чтобы упрятать тебя вместе с этими парнями за решетку, лет эдак на тридцать. Незаконное предпринимательство, изготовление и торговля оружием, использование законсервированного оборудования, принадлежащего государству, я уже не говорю о систематической неуплате налогов. Вся твоя подноготная тут. – Он ласково провел рукой по протезу, заменяющему половину черепной коробки. – Знаешь, очень удобно, когда в голове есть и мозги и компьютер.
– Сейчас я тебе вышибу и то и другое! – Прорычал Сайлон, приходя в себя от изумления, граничащего с шоком.
Первый испуг прошел, пусть этот оборотень помолодел лет на тридцать, но он по-прежнему сидел, привалившись к стене, под прицелом дюжины импульсных штурмовых автоматов системы «Гервет». Сейчас его изрешетят, нашпигуют пулями, и вряд ли он успеет сделать хотя бы движение.
– Убейте его! – Повторил Сайлон, сделав шаг в сторону.
Рорих улыбнулся.
Обманчивая физическая немощь, рваная одежда, пара полос грязи, испачкавшей пеноплоть щеки, – все это продолжало воздействовать на противника, внушая: старик не опасен, он скорее блефует, чем говорит всерьез, ну какой из него, к Фрайгу, блюститель закона, да и где, на каком уровне заброшенных подземных коммуникаций, оставшихся со времен Земного Альянса, слово «закон» теряет свой смысл, превращаясь не более чем в пустой звук?
Будь перед ними здоровый, крепкий мужик, ни один из боевиков Сайлона не колебался бы ни секунды, действительно изрешетили бы из автоматов, а так… Ну мало ли что плетет от страха этот нищий, забравшийся под землю явно не от хорошей жизни.
Рорих читал это на лицах, как с листа бумаги или экрана компьютера.
Психология – тонкая наука, но, изучив ее, зачастую можно обойтись без оружия, и как следствие – без лишних жертв. Эрни на собственном опыте испытал, как легко убивать, гораздо сложнее пройти по зыбкой грани фола, добившись желаемого результата и не положив гору трупов.
С каких это пор я стал так высоко ценить человеческие жизни? – Ворчливо подумал про себя Рорих.
Пули тут заслуживал только Сайлон, остальные, сколь ни тяжки их грехи, суть – заблудшие души, оказавшиеся глубоко под Землей, в силу объективно существующих причин, таких как тотальная безработица, низкий уровень социальной обеспеченности, отсутствие системы образования, как таковой.
Конфедерация ввергла Землю в затяжную стадию регресса, и последствия изоляции прародины от остального человечества сказывались повсюду.
Конечно, за те секунды, что прошли между приказом Сайлона и ответным действием Рориха, он не думал о глобальных проблемах, напротив, его рассудок, войдя в ритм миллисекунд, синхронизировался с компьютерными компонентами, заменившими часть травмированного много лет назад серого вещества, работая на полное упреждение.
