Баллада о Лорелее (СИ) - Морозевич Юрий В.

Каттнер задумчиво пожевал губами, а затем произнес:

— Ну… совсем не обязательно уничтожать всех поголовно. Для вас он, возможно, сделает исключение. А контейнеры?.. Одно из двух. Либо он считает их окончательно утраченными в результате взрыва «Перевертыша», и тогда беспокоиться вообще не о чем… либо… Либо попросту планирует забрать их содержимое после нашей смерти в случае, если все-таки не поверил в разыгранную постановку.

— Да… перспективы не радужные. Что будем делать?

Каттнер с показным равнодушием пожал плечами.

— То, о чем договорились, — сказал он. — Ты по-прежнему утверждаешь, что метаморфам по силам имитация неодушевленных предметов?

— Да, — ответил Рон. — Вот только насчет Джошуа есть некоторые сомнения, все-таки тренировки у него маловато. Но мы с Кэт — определенно…

— У Джошуа сейчас главнейшая задача — выходить Жаклин. Тем более, что в смысле весьма специфических метаморфоз на него и раньше особых надежд никто не возлагал. Хотя, думаю, повоевать придется в любом случае, никуда не денешься. Но только после Жаклин. А значит, план остается в силе при условии, что мы с тобой успеем вернуться до того, как десант перекроет вход в убежище.

— Успеем, — сквозь зубы процедил Рон. — Почти приехали. Гляди…

Ледяная равнина под днищем антиграва внезапно перестала быть равниной. Гладкая прозрачная поверхность без малейших признаков снежного покрова круто забирала вниз, постепенно сходя на нет. Антиграв клюнул носом и резво понесся под уклон. Когда лед окончательно исчез, и взглядам предстала ровная, словно зеркало, каменная поверхность бывшего морского дна, Рон негромко сказал:

— Вот что наделал наш «Перевертыш». Пусть упокоится с миром, он сослужил действительно хорошую службу.

— Да, — глухо отозвался Каттнер. — Мой последний корабль.

— Я бы не стал утверждать настолько категорично, — возразил Рон. — Никому не дано этого знать. Возможно, твой лучший корабль еще ждет своего капитана.

Каттнер невесело усмехнулся.

— Даже, если нас не прикончит мерзавец Лейн… Как думаешь, сколько дней мы протянем, если шеф Службы Безопасности решит все-таки забыть о нашем существовании? Ага, вижу, что понял… «Перевертыша» больше нет, а значит, покинуть Лорелею нам не удастся. К тому же, вместе с кораблем погибли и все наши припасы. Я не беру в расчет воздух, его в убежище достаточно. Все гораздо проще: очень быстро закончится еда, и мы с Алексом просто-напросто умрем от голода. И никакие инопланетные биотехнологии нас не спасут, вот так-то… Хорошо, если подобной участи удастся избежать Жаклин.

Рон ничего не ответил, тем более, что возразить по сути было нечего. Лишь крепче сжал зубы.

Антиграв остановился у подножия Кошачьей горы и плавно опустился на грунт.

— Выгружаемся, быстро! Пока не налетели эти… архангелы.

Рон подхватил коробку с сигаретами и вывалился наружу. Несмотря на малый вес, держать ее на вытянутых руках оказалось крайне неудобно, и он мимоходом подумал, что зря они не запаслись какой-нибудь сумкой или сеткой. Однако жалеть о несбыточном явно было поздно. Поэтому он постарался ухватить ее поудобнее и молча пошел вперед.

Каттнер огляделся по сторонам и быстрым шагом направился следом по направлению к тропе, ведущей вверх.

Он шел и поражался тому, насколько местность изменилась после взрыва. Азотное озеро у подножия скалы испарилось полностью, не оставив после себя никаких видимых следов. Ледяная хрустальная сеть, сплошным слоем покрывавшая обращенный к морю крутой склон Кошачьей горы, тоже бесследно исчезла, а черная каменная стена выглядела непривычно гладкой. Словно кто-то мазнул горячим ножом по куску сливочного масла. Полностью исчезли острые выступы, а глубокие трещины затянулись так, что отыскать их взглядом не представлялось возможным. Не говоря уж о бывшем море, о существовании которого напоминала лишь тонкая белая полоска вдоль горизонта да длинный и узкий ледяной язык вблизи останков острова Сирен.

«Не слететь бы отсюда ненароком, — подумал Каттнер, ступая на оплавленную ядерным жаром крутую тропу. — Ботинки скафандра отчего-то ни в какую не желают цепляться за скользкую поверхность, несмотря на активированные шипы на подошвах. Не понимаю, как здесь спускались, а затем поднимались эти так называемые ледяные львы? Да еще с тяжкой ношей на загривках в виде двух пострадавших от взрыва людей в скафандрах. Загадка… Тут ни одна горная коза не удержится, не то что лев. А уж я тем более.»

И все-таки, несмотря ни на что, восхождение продолжалось. Рону, судя по всему, приходилось гораздо тяжелее. Неудобная коробка занимала руки, существенным образом затрудняя подъем. Однако он упорно карабкался и карабкался вверх, отчего создавалось ложное впечатление, что не так все, на самом-то деле, и страшно, а забраться на отвесную гору без помощи рук, в сущности, плевое дело. Выдавало его лишь доносившееся из наушников тяжелое дыхание, с каждым новым метром становившееся все более и более хриплым.

Когда до вершины оставалось не больше двадцати метров, остановившийся перевести дыхание Каттнер оглянулся назад и внезапно увидел яркую светящуюся точку, быстро перемещавшуюся по черному небосводу. Несколько секунд он всматривался в звездное небо в неясной надежде на возможную ошибку, после чего окликнул ушедшего вперед спутника:

— Рон! Взгляни. По-моему, это те, кого, как говорится, не ждали.

Короткое молчание, а затем голос Рона:

— Ты прав. Нужно торопиться. Нам сильно не повезет, если они застанут нас на склоне.

— Согласен, — ответил Каттнер, однако не двинулся с места, словно завороженный неумолимо приближавшейся смертью.

Светящаяся точка тем временем превратилась в яркую звезду, прогоняя прочь любые возможные толкования, кроме единственно возможного: обещанный Кристофером Лейном десантный катер со «Скай Хантера», битком набитый готовыми исполнить любой приказ нерассуждающими головорезами. Угрозы командира спецподразделения СГСА обретали реальность.

Катер, погасив скорость до самого минимума, вплотную приблизился к месту недавней катастрофы и на несколько секунд завис в неподвижности над брошенным антигравом. Словно в раздумье, что же теперь делать с нежданной находкой. Впрочем, размышления нельзя было назвать ни тяжкими, ни долгими. Ослепительным огнем вспыхнуло лазерное око, смертельным росчерком уткнувшись прямо в корму крошечной машинки. Энергогенератор рванул в ту же секунду, разметав во все стороны тысячи крупных и мелких осколков.

— Вперед! Скорее! — заорал Рон и принялся остервенело карабкаться вверх по крутому склону.

Каттнер сбросил с себя оцепенение, и со всей возможной скоростью последовал за напарником.

«Если они заметят нас здесь, на скале, — думал он, — все закончится мгновенно. Судя по всему, шутить господин Лейн, действительно, не намерен.»

Восхождение по крутой, выскальзывавшей из-под ног тропе представлялось воистину бесконечным. Пот заливал глаза, в груди что-то сипело и скворчало, нагоняя страх и внушая панические мысли о том, что вот сейчас… сейчас их заметят и…

Каттнер видел перед собой лишь качающийся из стороны в сторону каменный склон, уходящий прямо в бездонное черное небо. Возможно, последнее, что ему предстояло увидеть в этой жизни. И конца и края изнурительному, отнимавшему последние силы пути отчего-то не было и не предвиделось.

Он не сумел даже как следует удивиться и обрадоваться, когда восхождение, наконец, завершилось. Рон, крепко ухватив напарника под руку, буквально втащил его на гребень, и оба без сил повалились, уставившись в наполненное неподвижными звездами небо и широко раскрытыми ртами ловя холодный обжигающий воздух, которого почему-то отчаянно не хватало.