Алексей Калугин - Время – назад! (сборник)
– Бог подаст, – пообещал нищему Александр Викторович и, чтобы не коснуться нечаянно локтем этого человекообразного существа, сделал шаг в сторону.
Но попрошайка с неожиданным проворством кинулся следом за Сычевым и ухватил его за руку, в которой Александр Викторович держал «дипломат».
– Поделись, – снова жалостливо загундосил оборванец. – Поделись со мной своей печалью.
Когда смысл просьбы дошел до сознания Сычева, Александр Викторович остановился и, недоуменно склонив голову к плечу, посмотрел на попрошайку.
– Простите, что вы хотите? – спросил он, сделав при этом движение локтем, стиснутым грязными пальцами.
На сухих, потрескавшихся губах нищего появилась заискивающая улыбка.
– Поделись со мной своей печалью, – повторил попрошайка.
Убедившись, что не ослышался, Александр Викторович слегка приподнял левую бровь. Случай был необычный, но интересный скорее психиатру, нежели деловому человеку.
– Извините, – сказал Александр Викторович. – Я спешу.
Дернув рукой, Сычев вырвал локоть из пальцев нищего – пятен на рукаве светло-серого пиджака, по счастью, не осталось, оставалось надеяться, что и зараза никакая не пристала, – и быстро зашагал по гравиевой дорожке. Но нищий и не думал отставать – припадая на левую ногу, заковылял следом.
– Послушай, – нудно трендел попрошайка, держась на полшага позади Александра Викторовича. – Я же тебе помочь хочу… Отдай мне свои печали… Самому же на душе легче станет… А?.. Ну, чо тебе стоит?..
– Не валяйте дурака, уважаемый, – не замедляя шага, недовольно поморщился Сычев. – Какие еще печали, если вам нужны деньги! Ведь так?
Александр Викторович быстро глянул через плечо в тайной надежде, что преследователь исчез.
– Не так, – дернул подбородком нищий. – Деньги мне не нужны.
– Да ну? – сделал вид, что удивился, Александр Викторович. – Извините, но ваш внешний вид не свидетельствует о достатке.
Нищий окинул взглядом свой костюм, вполне традиционный для попрошаек всего мира. Вид у него при этом был такой, будто его совершенно необоснованно обвинили в нечистоплотности.
– Так разве ж в этом дело? – снова посмотрел он на Сычева. – Разве ж наряды определяют суть человеческую? По делам! – Грязный указательный палец нищего взлетел к небесам. – По делам судить следует!
– Делом вам действительно стоило бы заняться, – по-своему интерпретировал слова нищего Александр Викторович. – Работать нужно, уважаемый! – Сычев бросил на преследователя быстрый взгляд через плечо. – Работать, а не попрошайничать! Вам сколько лет?
Сычев и сам не понял, с чего вдруг задал вопрос своему странному спутнику? Какое ему было дело до грязного попрошайки? Но ведь спросил же почему-то.
– Да какое это имеет значение. – Нищий шмыгнул носом и утерся драным рукавом.
– А может быть, вы неизлечимо больны? – снова непонятно с чего вдруг поинтересовался Александр Викторович.
Прежде чем ответить, нищий задумался. Серьезно задумался. Он словно бы прислушивался к тому, что происходило в его организме, желая убедиться, что с ним все в порядке.
– Да нет, – на ходу пожал он плечами, – на здоровье не жалуюсь.
– А с ногой у вас что? Вы ведь хромаете.
– А, – махнул рукой нищий, – отсидел.
Сычев вдруг остановился и повернулся назад, так что попрошайка едва не налетел на него.
– И вам не стыдно? – с укоризной спросил Александр Викторович.
– А чо? – не понял оборванец.
– Не стыдно ли вам, здоровому и пока еще не старому мужчине, попрошайничать?
– Ну, дак, чо поделаешь, – вроде как с сожалением, даже развел руками попрошайка. – Печаль, она ведь на улице не валяется. Выспрашивать приходится.
– То есть выпрашивать, – поправил нищего Александр Викторович.
– Не, – неожиданно лукаво улыбнулся тот. – Именно что выспрашивать. О своих печалях человек должен сам рассказать.
Александр Викторович перекинул «дипломат» из одной руки в другую.
– То есть вы хотите сказать, деньги вам не нужны?
Попрошайка смущенно почесал заросший щетиной острый подбородок.
– Ну, ежели мелочь какую подкинешь, так я не откажусь, – признался он.
– Все ясно, – саркастически усмехнулся Сычев.
Разговор о печалях был всего лишь вступлением, артистической преамбулой перед тем, как начать клянчить деньги, как и полагается профессиональному нищему. Ох, лучше бы он сразу перешел к делу. Конечно, и в этом случае денег от Сычева он бы не получил, но тогда у Александра Викторовича хотя бы вера в добропорядочность московских нищих сохранилась.
– Не, ты меня не понял! – Попрошайка и не думал оставлять Александра Викторовича в покое – бежал следом и пытался за рукав ухватить. – Ежели не хочешь, так денег можешь не давать! Но только расскажи мне о своих печалях!
– Я похож на человека, изнуренного печалью? – усмехнулся Сычев.
– Нет. Поэтому я к тебе и подошел.
Заявление попрошайки было лишено какой-либо логики, что заставило Александра Викторовича вновь взглянуть на него с интересом.
– Ты выглядишь молодцом, – улыбнулся Сычеву нищий. – Сразу видно, ни с кем своими печалями не делишься, все в себе держишь.
Александр Викторович хмыкнул – слова оборванца были не лишены смысла. Надо же, знаток человеческих душ из подворотни.
– А с чего вы решили, что вам я о своих печалях расскажу? – Вопрос был задан не просто так – Сычеву на самом деле вдруг стало интересно, что ответит на него попрошайка.
– Так что ж, – усмехнулся нищий. – Ты меня не знаешь, я тебя тоже – встретились да разбежались. Вроде как и не было ничего. А на душе легче станет.
Ох, ну и философ!
– Вам-то это зачем?
– Ну… – Попрошайка замялся, как будто не знал, что ответить. – Работа у меня вроде как такая.
– Что за работа?
– Людские печали собирать, – ответил нищий, глядя при этом куда-то в сторону.
– Ну, нет, – усмехнулся Сычев. – Со мной у тебя этот номер не пройдет. – Незаметно для себя он перешел в общении с нищим на «ты», звучащее снисходительно и немного покровительственно.
– Чего? – вполне искренне удивился попрошайка.
– Я, значит, исповедуюсь тебе, после чего делаю скромный взнос на развитие дела. Что, угадал?
– Нет, – покачал головой оборванец.
– Что же ты хочешь?
– Услышать о твоих печалях.
– Отвяжись, а? – с тоской посмотрел на нищего Сычев. – Такой день хороший… Жарко только… А тут ты. – Александр Викторович удрученно вздохнул. – Как будто вокруг других людей нет. Видишь же, несговорчивый я.
– А ежели я тебе всю правду расскажу? – прищурился нищий.
Не хитро, нет! Скорее оценивающе. Попрошайка смотрел на Александра Викторовича так, словно хотел понять, поймет ли Сычев то, что он собирался ему поведать.
– О чем? – спросил Александр Викторович.
Он уже почти бежал по дорожке бульвара – нужно только поскорее добраться до офиса, а там уж охрана остановит навязчивого попрошайку.
– О том, на что мне чужие печали, – ответил на вопрос Сычева нищий.
Александр Викторович промолчал – пустой был разговор. Солнечное настроение, с которым Сычев вышел из метро, улетучилось, как не бывало. А это значило, что теперь Александру Викторовичу придется минут сорок приводить в порядок мысли и чувства – как минимум три чашки кофе потребуется, прежде чем он сможет включиться в работу. Вот именно после таких встреч начинаешь понимать, почему люди предпочитают ездить на машинах.
– Слушай. – Попрошайка изловчился-таки и поймал Сычева за рукав. – Ты про Вечного Жида слыхал?
Александр Викторович дернул рукой, пытаясь вырваться, но пальцы оборванца, точно крючья, вцепились в ткань.
– При чем тут Вечный Жид? – Недовольно глянул он на нищего.
– Так это ж он меня научил печали собирать!
Александр Викторович чувствовал, как в душе у него поднимается волна раздражения, готовая все смести на своем пути. Он и не помнил даже, когда в последний раз испытывал что-то подобное, а потому и не мог понять, нравится ему это или нет.
– Слушай, слушай! – дважды дернул Сычева за рукав оборванец, тащившийся следом, точно буй. – Ты ведь ничего не знаешь. Там ведь все не так на самом деле было!
Сычеву стало ясно, что к нему пристал сумасшедший. Как-то от него надо было избавиться. Но как? Александр Викторович озирался по сторонам в надежде увидеть либо милиционера либо прохожего, к которому можно было бы обратиться за помощью. Но, как назло, мимо только старушки с авоськами семенили да детвора неразумная бегала. Решившись на отчаянный шаг, Александр Викторович сунул руку во внутренний карман пиджака, собираясь достать бумажник.
Попрошайка верно истолковал жест Сычева. Но вместо того, чтобы обрадоваться, всем своим тщедушным телом повис у него на локте, не давая рукой двинуть.
– Да не нужны мне твои деньги, понимаешь? – закричал он едва ли не со злобой. – Мне печали твои нужны!
