Гарри Гаррисон - Билл, герой Галактики: Последнее злополучное приключение
Но сильнее всего Билла интересовало следующее: что происходило в номере ночью? Сумел ли он отвести душу или нет? Билл помнил только, что вошел в номер, а потом – черная пелена, из которой его вырвали поутру Сид и Сэм.
– Елки-палки, Билл, пора вставать. Денек предстоит еще тот.
– Остмякое, – пробормотал Билл.
– Извини, дружище, никто тебя в покое не оставит. Нам скоро выходить. Съездим еще в одно место, а там начнется круиз по военным базам и оборонным предприятиям. Представляешь, Билл, – королевы красоты, танцовщицы, восхищение собратьев по оружию…
– Нехчу!
– Что я слышу? – воскликнул Сид, отрывая голову от подушки. – Ты отказываешься от знакомства с королевами красоты?
В мозгу Билла, там, где помещался рассудок, шевельнулось нечто крохотное, почти атрофированное. Постепенно рассудок осознал, что знать не знает, что случилось этой ночью.
В обычных обстоятельствах проблемы бы не возникло. Будучи имперским десантником, Билл пристрастился к алкоголю в первую очередь из-за того, что тот помогал забыться – прежде всего забыть о том, что он имперский десантник. Однако обычные обстоятельства до сих пор не подразумевали возможное исполнение гормональных фантазий.
– Красоты?.. – пробурчал Билл.
Сэм вставил в рот Биллу соломинку. Билл сделал приличный глоток – и разразился истошным воплем:
– А-а-а-а-а-а!
– Елки-палки, Билл, – проговорил Сэм смущенно, – я думал, тебе нравится пить по утрам горячий кофе.
– Так не кипяток же! – проворчал Билл, высунул ошпаренный язык, чтобы тот слегка охладился на воздухе, и прибавил: – Что было ночью?.. Никак не могу вспомнить…
Сид и Сэм переглянулись.
– Ты хочешь сказать, что вообще ничего не помнишь?
Билл тупо покачал головой.
– Ты прекрасно провел время. – Сид посмотрел на Сэма и пожал плечами. – Занимался любовью с несколькими женщинами, то так, то этак, и не один раз.
Билл поразился услышанному, ибо во сне видел буквально то же самое. Он ничего не имел против того, чтобы сны становились явью, но сказал себе, что в следующий раз надо бы присутствовать лично. Это наверняка приятнее, чем слушать рассказы других.
Он принялся выпытывать у охранников подробности ночной оргии. Между тем Сид с Сэмом заставили Билла подняться, умыли, накормили и в конце концов усадили на заднее сиденье аэролимузина. Они честно отработали свои деньги: Билл пребывал в полной прострации, не говоря уж о том, что они вынуждены были сочинить более-менее правдоподобную историю.
Надо признать, что получилось у них совсем неплохо; Билл увлекся настолько, что требовал все новых и новых пересказов. Мало-помалу он пришел к убеждению, что вспомнил все сам, и у него сложилось впечатление, будто он пережил оргию наяву.
Билл, вполне естественно, перевозбудился и не обращал ни малейшего внимания на то, куда движется лимузин, а тот, к слову, направлялся наружу, на поверхность планеты.
Впрочем, находись Билл в ином состоянии, он бы все равно не заметил ничего сколько-нибудь важного, ибо оконные стекла лимузина были изолированными и отливали чернотой.
Что касается охранников, Сэму, по-видимому, до чертиков надоело рассказывать одно и то же чуть ли не в сотый раз подряд. Он включил маленький головизор, надел наушники и стал слушать новости ВСН. Когда в салоне появился крохотный генерал Мудрозад, Билл встрепенулся.
– Что он говорит?
– То же, что и раньше. Доблестные войска вашей славной Империи ведут упорные бои. Звездолеты бомбят исключительно военные цели, среди гражданских лиц потерь не отмечено, все имперские корабли в целости и сохранности. Включить звук?
– Не надо. Я наслушался достаточно. Погоди-ка! Он сказал, что больше имперских кораблей не подбивали? А про меня не упоминал?
– Разумеется, нет. Признай он твое существование, ему придется заодно признать, что мы подстрелили твой звездолет, а для него это равносильно поражению в войне. Поэтому все будут молчать.
– Выходит, меня списали за ненадобностью? – Билл широко улыбнулся. – Ну, если меня как бы не существует, значит, я не могу быть солдатом, верно? Похоже на увольнение в запас? – Поскольку из десантников в запас не увольняли никого и никогда, Билл имел весьма смутное представление о сути вышеназванной процедуры.
– Елки-палки, Билл, что-то мне сомнительно.
– Ребята, ну что вы заладили – «елки-палки» да «елки-палки»?! Мой знакомый, который обожал эту присказку, оказался шпионом чинджеров.
– Елки-палки, Билл, – рассмеялся Сид, – разве я похож на зеленую ящерицу ростом семь футов? Посуди сам, ну какой из меня чинджер? Мы, должно быть, подхватили «елки– палки» у президента Гротски. Он повторяет их через слово.
– Может быть, – пробормотал Билл, решив оставить свои подозрения при себе. – Эй, что еще за новости?
Вместо генерала Мудрозада появилось изображение какого-то вырви-глазнийского аэродрома. Камера, с которой велась передача, располагалась на громадной высоте, однако с каждой секундой подлетала все ближе к аэродрому.
– Мы выбрали эту пленку по чистой случайности, – вещал генерал. – Ее не монтировали и не изменили в ней ни единого кадра. Как видите, камера установлена на носу одной из наших ракет класса «Миротворец Марк XXXVII». Она оборудована компьютером, который запрограммирован на моделирование реакций бывалого солдата, причем здесь применяются последние разработки в области технологий искусственной тупости. Красный крестик обозначает пусковой механизм ракетной установки противника. Если мы уничтожим только механизм, вражеские ракеты не взорвутся, а следовательно, не будет и жертв. Может погибнуть лишь стрелок, и то у него есть возможность спастись бегством.
У Билла сложилось впечатление, что он вновь, неведомо как, очутился на борту «Мира на небеси», перед панелью компьютера. Он ждал числа 50, суммы очков за уничтожение ракетной установки, однако та все не загоралась. Интересно, а откуда взялись диковинные разноцветные проплешины вокруг летного поля?
– Красный крестик, – продолжал генерал Мудрозад, – остается точно посередине кадра, то есть любое отклонение от плана исключается, вероятность ошибки ничтожно мала. Мы специально замедляем скорость показа, чтобы вы могли убедиться собственными глазами: расчет вражеской ракетной установки знает о приближении «Миротворца Марка». У них вполне достаточно времени, чтобы покинуть свой пост.
Смена кадров значительно замедлилась. Камера – вернее, ракета – развернулась к двери, на которой корявым почерком было выведено: «Вырви-глазнийский штаб обороны – легитимная военная цель». Ниже надписи располагалась красно-белая мишень.
Внезапно дверь распахнулась, из нее выскочили трое мужчин; затем что-то ослепительно сверкнуло, и пленка закончилась.
– Подведем итоги. Этот случайно выбранный среди миллионов других фильм убедительно демонстрирует точность наших залпов, которые мы обрушиваем на безбожных бунтовщиков, а также свидетельствует о той заботе, какую мы проявляем по отношению к ни в чем не повинным обитателям планеты, коих угнетает жестокий тиран и кои являются верноподданными нашего обожаемого Императора. Надеюсь, отныне будет положен конец всяким домыслам и сплетням относительно потерь, которые якобы несет мирное население Вырви-глаза. По сведениям разведки, единственные пострадавшие – те, кого оглушили разрывы бомб.
Сэм выключил головизор, и генерал исчез.
– Ты веришь ему? – справился Сэм у Билла.
– Он офицер, – ответил Билл.
– И что? – озадаченно спросил Сэм.
– Понимаешь, нам редко доводилось сталкиваться с офицерами, – пояснил Сид.
– У десантников есть такое присловье: офицер в лучшем случае врет, а в худшем намерен прикончить тебя.
– Ага, – проговорили Сэм с Сидом.
– Ребята, вы ничего толком не знаете о войне.
– Мы быстро учимся, – заявил Сэм.
– Не то чтобы по своей воле, – прибавил Сид. – Нам просто некуда деваться.
Неожиданно лимузин замедлил ход, а потом и вовсе остановился.
– Приехали. Билл, запомни: на сей раз никаких автографов.
– Никаких?
– Никаких.
– И моделей не будет?
– Нет, Билл.
– А танцовщиц?
– Танцовщицы будут, но не здесь. Тут тебе полагается возложить венок. И чего ты, спрашивается, ухмыляешься? Знаешь, что такое венок? Много-много цветов. Ну вот, когда выберешься из машины, здешний мэр вручит тебе венок, ты примешь его и пойдешь к памятнику, встанешь перед ним, склонишь голову и скажешь: «Слава павшим!» Потом осторожно положишь венок к подножию памятника и не спеша вернешься к машине. Все понял?
– Да вроде, – отозвался Билл после минутного раздумья. – «Слава павшим». Усек. Не волнуйтесь, ребята, я знаю кучу мертвецов.
Когда Билл вылез из лимузина, он увидел, что вокруг собралась громадная толпа, которая заметно отличалась от прочих тем, что хранила молчание и не пыталась прорваться сквозь заграждения, чтобы хотя бы прикоснуться к Биллу. Толстенький коротышка в черном костюме приблизился к лимузину, пожал Герою Галактики руку и назвался мэром города. Билл ведать не ведал, о каком городе речь, однако сообразил, что название ему все равно ничего не скажет, а потому вежливо кивнул и принял венок.
