Иэн Бэнкс - Черта прикрытия
Теперь она прокручивала мыслезапись в третий раз. И ее снова затрясло от ужаса.
Когда шок немного сгладился, Ледедже нашла в себе силы встать.
Сенсия оказалась рядом с ней.
— Так я мертва? — спросила она, все еще не вполне доверяя увиденному.
— Ну, не совсем, коль скоро вы задаете такие вопросы, — ответила Сенсия с легкой усмешкой, — но технически — да.
— А как я тут оказалась? Это все из-за того, что вы назвали... ну, как его... переноса запутанных состояний?
— Несомненно. В вашем мозгу, вероятно, размещалось нечто вроде нейросети, сцепленной с модулями завещательного переноса на каком-то из задействуемых в таком случае кораблей.
— На каком еще корабле?
— Нам предстоит это выяснить.
— И что еще за чертова нейросеть в моей голове? — возмутилась она. — Я ничего такого в жизни не носила!
— Должны были. Единственное альтернативное объяснение состоит в том, что кто-то поместил вашу голову в своеобразный нейроиндуктор в последние несколько мгновений вашей жизни, чтобы считать ментальное состояние и зафиксировать слепок ускользающей личности. Но это весьма сомнительно. Такие технологии вам неизвестны, и...
— У нас бывали инопланетяне, — вспомнила Ледедже. — Особенно часто они попадаются в Убруатере, ведь это столица не только планеты, но и всей системы, всего Установления. Там есть посольства чужаков. Иномирцы повсюду. А у них наверняка имеется и соответствующее оборудование.
— Разумеется, они могли бы это осуществить. Но зачем им передавать вашу закодированную ментокопию через три с половиной тысячи световых лет на корабль Культуры, не позаботившись даже снабдить сопроводительными документами? Кроме того, просто нахлобучив на голову умирающего индукционный колпак, каким бы сложным ни было такое устройство, получить столь подробную и самосогласованную личностную копию, как ваша, за несколько последних секунд жизни не удастся. Никто не смог бы провернуть такой фокус, даже имея вдоволь времени и располагая медицинской установкой высшего класса. Мельчайшие детали, которыми изобилует ваша копия, такому прибору не под силу запечатлеть, даже когда субъект вполне спокоен и настроен соответственно. Полнофункциональное нейросетевое кружево прорастает сквозь мозговую ткань и становится ее неотъемлемой частью. Этот процесс длится годы, и только так можно отразить в слепке любую деталь разума, с которым сосуществует сеть. Именно такое кружево, вероятно, и было внедрено в ваш мозг. Разумеется, вместе с интегрированным устройством переноса запутанных состояний.
Она воззрилась на Сенсию.
— Я совершенна? Я — полная и точная копия?
— Нельзя быть абсолютно уверенной в этом, но я подозреваю, что так оно и есть. Между вами-умершей и вами-воплотившейся здесь разница ничуть не значительнее, чем между вами-заснувшей вечером и вами-проснувшейся следующим утром.
— И все это благодаря устройству переноса?
— Преимущественно. Отосланная личностная копия должна полностью соответствовать оригиналу, если только коллапс суперпозиции вообще имел место.
— Что-что?
— Перенос запутанных состояний — превосходный метод, но он слишком часто не срабатывает. Это происходит приблизительно в двух процентах случаев. Таким образом, технология это страшно рискованная, и ею почти никто не пользуется. Обычно ее применяют как последнее средство спасения в военное время, когда лучше этот выход, чем никакого. Может быть, некоторые агенты ОО тоже испытывали на себе перенос. Но вообще-то к нему почти никогда не прибегают.
— И все же чаши весов качнулись в мою сторону.
— Да уж. Согласитесь, это лучше, чем смерть.
Сенсия помедлила.
— Но мы так и не нашли ответа на более настоятельный вопрос: как так получилось, что в вашей голове возникло полнофункциональное нейросетевое кружево резервного копирования личности, снабженное встроенным механизмом переноса запутанных состояний в чрезвычайно удаленную завещательную подсистему корабля, о самом существовании которого помнят немногие из ныне живущих?
Сенсия обернулась к Ледедже и пытливо посмотрела на девушку.
— Отчего вы хмуритесь?
— Я кое-что вспомнила.
Она встретила его — это — на приеме в зале для почетных гостей Третьей Эквабашни, откуда можно было попасть на один из пяти космических лифтов, возведенных по экватору планеты Сичульт. Джлюпианский корабль, прибывший для торговли и культурного обмена, только что пришвартовался.
Делегация высокопоставленных функционеров Джлюпе, галактической цивилизации высокого уровня, с которой Вепперсу удалось наладить тесные коммерческие связи, покидала борт судна. Неустанно вращавшийся, точно карусель, зал имел форму огромного бублика, безостановочно скользившего вокруг причала. Из его слегка скошенных окон открывался захватывающий, вечно переменчивый вид на планету далеко внизу.
Как ей теперь припомнилось, джлюпиане выглядели так, будто целиком состояли из локтей или колен. Эти уродливые крабообразные существа с двенадцатью конечностями отдаленно напоминали выползших на сушу мягкопанцирных крабов, только очень больших, а от того, что заменяло им кожу или панцирь, исходило светло-зеленое сияние. Главный сегмент джлюпианского тела, которое в целом немного превосходило размерами свернувшегося клубком человека, был снабжен короткими стеблеобразными ножками, на кончиках которых торчали по три глаза. Джлюпиане предпочитали, впрочем, не перемещаться на многосуставчатых ногах, а парить в воздухе на чем-то вроде металлических подушек. Синтезированные голоса, передававшие речь инопланетников, раздавались оттуда же.
Это случилось десять лет назад. Ледедже едва исполнилось шестнадцать, она только-только начинала воспринимать себя как женщину и свыкаться с мыслью, что глубинные татуировки, покрывшие все ее тело, делают ее объектом искреннего восторга и восхищения окружающих, куда бы она ни явилась. Впрочем, это и было ее единственным предназначением, как полагал Вепперс, а с ним и весь остальной мир.
Она еще не привыкла регулярно появляться на приемах такого уровня в числе сопровождающих лиц Вепперса. Он всегда окружал себя множеством людей, составлявших его своеобразную свиту. Среди них были не только носильщики и телохранители (Джаскен занимал последнюю линию обороны), но и такие специалисты, как советник по связям со СМИ и лояльник: Вепперс относился к тем олигархам, которые без таких оруженосцев чувствуют себя почти голыми. Ледедже не очень четко представляла себе, каков круг обязанностей лояльника, но у него, во всяком случае, была какая-то четко определенная функция, и он приносил пользу. Она же сама, как ей постепенно открывалось, была не более чем украшением, предметом декора, орнаментальной виньеткой. Кем-то, предназначенным для восторга и поклонения издалека, восхищенных взоров и воркования льстецов, и единственная обязанность ее состояла в том, чтобы подчеркивать величие, превозносить до небес и без того раздутое самомнение Великого Джойлера Вепперса, Президента и Главного управляющего делами корпорации «Веприн», самого богатого человека на планете и во всем Установлении, контролировавшего самую могущественную и прибыльную компанию в истории.
Человек, заглядевшийся на нее, показался девушке ужасно старым. Он мог быть сильно фенотипически измененным сичультианцем или же представителем иной панчеловеческой расы. Пангуманоидный тип оказался одним из наиболее обычных в реестре галактических форм жизни. Скорее всего, инопланетник, решила она. Чужак был худ, как скелет, и так стар, что при каждом шаге его суставы неприятно поскрипывали. Она сочла такой выбор внешности отвратительным проявлением извращенных наклонностей. В те дни даже беднякам была доступна гериатрическая терапия, позволявшая выглядеть юным и полным сил до самых последних дней. Она слыхала, что платой за это является постепенное умирание, гниение изнутри, но полагала, что такая цена за удовольствие не выглядеть дряхлым и обветшалым до самого конца весьма невелика. Впрочем, здесь не было и не могло быть бедняков. Вечеринка намечалась малолюдная, но эксклюзивная. Для всех присутствовавших, числом около сотни.
Собственно джлюпианцев оказалось не более десятка. Остальные были сичультианскими акулами бизнеса, политиками, бюрократами и представителями масс-медиа, а также ассистентами, слугами и прихлебателями всех перечисленных. Она подумала, куда лучше отнести себя. Наверное, к прихлебателям.
От нее обычно требовалось вертеться вокруг Вепперса и всем демонстрировать свою непревзойденную экзотическую красоту, однако в тот момент он и те, кто были допущены в его внутренний круг доверенных лиц, сосредоточили все внимание на беседе с двумя гигантскими крабораками. Разговор проходил в эркере комнаты для приема почетных гостей, а спокойствие высоких договаривающихся сторон блюла троица вооруженных до зубов телохранителей Вепперса — то были клоны, звавшиеся Зей. До Ледедже постепенно дошло, что основная ценность ее как собственности Вепперса, части его движимого имущества, заключалась в том, чтобы являться по первому его зову, ослеплять, обольщать, очаровывать тех, на кого он укажет, а иногда — просто служить эффектным фоном, красивой рамкой, в которую он заключал какую-то важную мысль, или, наконец, отвлекать излишне назойливых просителей, чтобы Вепперс мог тихо уйти по своим делам. Джлюпиане, вероятно, могли заметить, как сильно она отличается от всех вокруг темным оттенком кожи и экстравагантностью татуировок, однако сичультианцы представлялись инопланетникам столь чуждыми, что едва ли ее присутствие на приеме произвело бы на чужаков какое-то впечатление. Это означало, что ей незачем шляться под ногами, пока Вепперс обсуждает с ними дела чрезвычайной важности.
