Александр Зорич - На корабле утро
«Может, это он так, на побывку? Сейчас выпьет с нами кефира и в больничку вернется?»
– Доблестная девяносто вторая приветствует своего командира! – выпалил я и от всей души улыбнулся. – Что говорят эскулапы?
– Привет, Лёва… Все переживал, как ты тут без меня… на хозяйстве… А эскулапы – знаешь, шли бы они лесом… Замучили меня совсем… Две недели лежать! Уму непостижимо! Да я уже на пятый день на велотренажере сорок километров накрутил…
– Получается, выписали?
– Пришлось, – сказал Гена таинственно. – Если бы не выписали, я бы им такого там устроил! Представь себе только: в озоновом саркофаге прохлаждаться, пока шагающие танки город на бревна раскатывают!
– Позавтракал?
– Не успел. У нас же завтрак в одно время. А мне страсть как хотелось вас всех вместе захватить, тепленьких.
Я надавил на кнопку в углу столика – подозвал Марию Феоктистовну. Она опрометью бросилась к нам, вытирая красные руки о кружевной передник.
– Мария Феоктистовна, нам бы чего-нибудь диетического для Геннадия Константиновича. И побыстрее!
– Семужка в сухариках имеется.
– Семга? Пусть будет семга, – равнодушно махнул рукой Плахов. – Только кусочек небольшой. Аппетита что-то нет.
Меня это насторожило. Насколько я помнил, худощавый Плахов отличался фантастической прожорливостью.
Мы допивали наш кефир повышенной жирности, когда за окном с ласкающим слух воркованием объявились вертолеты.
Тот не осназовец, кто не опознает по этому деловитому «бур-бур-бур» транспортный вертолет В-31 по прозвищу «Володька».
К нам с Плаховым подбежал дежурный по роте и доложил:
– Там четыре вертолета прилетели. С ними майор какой-то. Просит комроты.
Мы с Плаховым переглянулись. О самом важном-то мы и не переговорили. А именно о том, кто же, черт возьми, теперь комроты. Не двое же нас? Но непонятки длились не дольше секунды.
– В общем, я пошел, – пробормотал Плахов и, отодвинув тарелку с нетронутым оранжевым ломтем деликатесной рыбы, вразвалочку двинулся к выходу из столовой.
Спустя полчаса мы уже стояли в полной боевой экипировке на четвертой летной полосе Синанджского военного космодрома, куда нас доставили «Володьки».
Задачу ставил тот самый майор Церковный, который прилетал за нами в военный городок.
– Товарищи! Генерал-майор ГБ Иванов уполномочил меня поставить вас в известность о событиях последних пяти суток. Начиная с четырнадцатого августа сего года, мы фактически находимся в состоянии войны с двумя ксенорасами: ягну и чоругами. Мотивы и цели нападения, произведенного этими ксенорасами, нам не ясны. С полным правом его можно назвать неспровоцированным. При этом впервые в истории войн мы столкнулись с феноменом, который можно назвать Х-блокадой. Суть феномена следующая. Мы не можем воспользоваться Х-связью для отправки сообщений за пределы системы Макран. Также мы не получаем сообщений извне. Помимо этого фрегат «Гневный», пытавшийся совершить Х-переход с орбиты Тэрты в систему Зерван, был выброшен из Х-матрицы воздействием необъяснимой природы и поставленную задачу не выполнил…
– Это мы видели… – вполголоса проворчал кто-то из циклопов.
Церковный продолжал нагнетать атмосферу:
– Таким образом, мы обречены вести боевые действия в полной изоляции, без возможности вызова подкреплений из метрополии. Конечно, мы наносим противнику тяжелейшие потери. Но обречены нести потери и сами. Между тем, как я уже сказал, мы не можем восполнить убыль матчасти и личного состава из внешних источников. По этой причине генерал-майор ГБ Иванов приказал использовать резервы внутренние.
– Клонов, небось… – прошептали у меня за спиной.
И точно.
– Важнейшим таким резервом являются интернированные экипажи боевых кораблей Конкордии, сотни их пилотов, законсервированная во множестве боевая техника и звездолеты.
– Это мне довоенные времена шибко напоминает. И фильмы все эти… Драться плечом к плечу с клонским братом по Великорасе, делить поровну последнюю банку консервов… Сюрреализм! – не унимались за спиной.
Майор перевел дух и наконец-то на его каменном лице появилось что-то вроде улыбки:
– Теперь, орлы, наконец-то по существу… Сейчас на верфях, которые у клонов называются «Предприятие имени Славного Знамени», находится в общей сложности семь боевых звездолетов, в том числе – линкор «Кавад» и авианосец «Сардар». Там же завершается экстренный ремонт нашего фрегата «Новгород Великий». С космодрома Язд и отсюда, из Синанджа, мы отправляем на верфи пятьсот офицеров и нижних чинов военфлота Конкордии. Эти граждане примут корабли прямо на верфях и сразу же начнут готовить их к боевому использованию. Заправка клонских звездолетов люксогеном и другими видами топлива, а также прием боеприпасов начаты уже сейчас, силами наших временных экипажей, которые были прикомандированы к кораблям на период консервации и утилизации. Но в бой они пойдут с родными, клонскими, экипажами. В общем, мы выпустим пехлеванов повоевать. Но, – майор лукаво прищурился, – мало ли чего им взбредет в голову без присмотра? Мораль: кто-то должен за клонами приглядывать. Глобальное Агентство Безопасности смогло выделить для этих целей лишь восемь офицеров. Разведотдел флота – ровно одну опергруппу. Остальных мы решили изъять из вашей роты, капитан Плахов. Нам нужны сорок ваших бойцов. Прошу определиться, кого именно я могу взять…
Наш комроты прочистил горло, переступил с ноги на ногу…
И тут его понесло:
– Товарищ Церковный! Как-то это… Глупо все! Ваша операция – она тонкости требует!.. Подхода… А мои ребята… ну как вам сказать… простые они! Чуть что им не по нраву – огонь на поражение… Неужели больше некого? Есть же военные дипломаты… Комендантские роты… Офицеры контрразведки… Это люди образованные, обученные всяким штукам… Почему моих-то? Да еще и сорок человек?
Плахов ожесточенно жестикулировал – так всегда бывало, когда он сильно злился.
Но Церковного было не пронять.
– Отвечу вам по существу. Что ребята простые – это только плюс. Ситуация такая, что лучше сразу пулю в голову бунтовщику влепить, чем потом с мятежным линкором бодаться. А касаемо других скажу так: всех, кого можно было, мы уже заняли. И точка.
Плахов опустил глаза и засопел. Что говорить, когда нечего говорить?
Церковный торжествующе посмотрел на нас и спросил:
– Может, добровольцы есть?
Но никто не сдвинулся с места.
– Вот еще счастье… Надсмотрщиком на плантациях… Всю жизнь мечтали! – ядовито прошипел Арбузов. – Работайте, клоны, работайте, Макраны еще высоко!
– Ну раз нет добровольцев… тогда, товарищ Плахов, жду вашего решения.
Комфортная «Кассиопея» вышла из виража и легла на посадочный курс.
За стеклом иллюминаторов выросли зеленые холмы, обрамляющие гигантскую котловину, в которой прятались от продувных западных ветров верфи имени Славного Знамени.
Верфи эти я воочию видел первый раз в жизни. А оттого глядел во все глаза.
Грандиозная промзона, перекрытая мостами арочных кранов и разграфленная черными полосами достроечных стенок, завораживала.
Из-под старых, прохудившихся маскировочных сетей выглянули кормовые двигательные пилоны авианосца «Сардар».
Фрегат «Мохан» приветственно помахал мне своей уникальной ладошкой обзорного локатора ПКО.
Я, конечно, искал глазами линкор «Кавад», но главный мишка в этом лесу спрятался получше прочих.
Я и не заметил, как наша «Кассиопея» мягонько ткнулась в бетонку колесами шасси и, тихонько поскуливая реверсивной тягой, покатилась к центральному терминалу местного космодрома. По обе стороны мелькали бесчисленные «Андромеды» и трофейные конкордианские транспортники «Хастин», на которых сюда свезли клонских звездолетчиков.
Пестрая толпа этих товарищей, которые нам не вполне товарищи, остервенело курила у входа в центральный терминал. Возле них с деланной непринужденностью прогуливалось несколько наших автоматчиков.
– Вижу-вижу наше битое войско! То есть, я хотел сказать, наших новых коллег! – ехидно провозгласил рядовой Черныш.
– Да мы тоже не ахти выглядим. Инвалидная команда, – ухмыльнулся Свиньин.
Он, конечно, имел в виду, что всех легкораненых из нашей роты Плахов отправил именно сюда, прислеживать за клонскими экипажами. В то время как сам комроты с отборными бойцами отправился воевать по-настоящему (где и с кем именно – мы тогда не знали).
– Ну ты сравнил! Клоны – войну просрали. А у нас только ссадины да легкие вывихи…
– Слишком глубоко копаешь. В армии это вредно.
Я, вопреки своему скверному обыкновению, в их прения не лез. Настроение было ни к черту. Стыдно признаться: я как пацан обижался на Плахова. Это же надо было меня, замкомроты, заслать на эти галеры!
«Пошевеливайтесь, товарищи клоны! Не все космораки еще откинули клешни!»
