Андрей Ливадный - Черная Луна
— Да, господин Ланге. Все это поразительно интересно… — запоздало и невнятно произнес Бейкер, пытаясь сгладить впечатление от своего не вовремя проявленного любопытства.
— Отдыхай, Анри… — Джедиан сопроводил эти слова воистину королевским жестом руки, словно жаловал тому высочайшую милость. — Сходи в ресторан, развейся, проверь состояние своего банковского счета, уверен, ты будешь приятно удивлен. Да, вот еще что… — Джедиан внезапно нахмурился, с удовольствием отметив, как опять побледнел Бейкер. Ему нравилось играть с этим гениальным, но трусоватым парнем, как сытый кот играет с полузадушенной мышью. Но нахмурился Джедиан совсем не театрально, у него действительно был маленький неприятный повод для подобной мимики… — Вот что, Анри, — повторил он. — Навести, пожалуйста, одну нашу общую знакомую. Охрана скажет, где ее найти. Думаю, тебе стоит сводить ее в ресторан, а попутно постарайся втолковать этой маленькой сучке, — тон Джедиана вдруг стал ледяным и надменным, — кто я такой. Думаю, что у тебя получится приоткрыть ей глаза на истинное положение вещей.
— Да, господин Ланге… — ответил совершенно сбитый с толку Бейкер.
— Вот и отлично. А теперь иди, Анри, — уже более мягко, но настойчиво повторил Джедиан, — ты действительно заслужил отдых.
***Анри никогда не думал, что его страхи, вкупе с запоздалыми угрызениями совести, найдут свой выход в потреблении спиртного.
Он совершенно не заметил, как втянулся.
Выйдя от Джедиана, Анри остановился сразу за турникетом автоматической охранной системы и достал сигареты.
Несколько раз чиркнув зажигалкой, он заметил, что руки мелко и противно дрожат.
Действительно, как проницательно заметил Джедиан, Бейкер крайне устал и чувствовал себя не лучшим образом. Во-первых, последние сутки он почти не спал, а во-вторых, Ланге, словно предугадав развитие событий, зачастил в лабораторию. Анри никогда не любил работать под чьим бы то ни было пристальным вниманием, а присутствие Джедиана угнетало его больше всего.
Он боялся своего начальника и ничего не мог поделать с этим чувством.
Ощутив во рту уже ставший привычным железистый привкус, он машинально прикурил сигарету и повернул направо, ко входу в ближайший от комплекса лабораторий бар.
Это уже стало для него своего рода традицией — заглядывать сюда каждый вечер, чтобы немного забыться и сбросить сковывающее душу напряжение.
Стеклянные тонированные двери услужливо распахнулись при звуке его шагов. Бейкер выбросил наполовину выкуренную сигарету и решительно вошел внутрь, не увидев повода, чтобы изменять устоявшейся привычке. Сразу за порогом его обволок уютный, интимный сумрак. Это дорогое заведение нравилось ему именно своей немноголюдностью.
Единственное, что немного раздражало Анри, так это официанты. Они были очень предупредительны, вежливы и немногословны, но в отличие от более дешевых ресторанов посетителей тут обслуживали люди, а не андроиды, что считалось определенным шармом.
Бейкер, который еще не ощутил начала собственного падения, тем не менее подсознательно стеснялся пить в их присутствии и потому сидел, как манекен, напряженно стреляя глазами по сторонам, пока не оставался в относительном одиночестве. Молодому ученому было невдомек, что ребятам в идеально подогнанный по фигурам черно-желтых фраках абсолютно плевать на то, что и в каких количествах он пьет. Благодаря специфике своей работы они до тошноты насмотрелись на людей куда более высокопоставленных, чем Анри, которые периодически посещали этот бар, порой надираясь тут до совершенно скотского состояния.
— Что будете заказывать, господин Бейкер?
Он вздрогнул. Его уже знали тут по имени и принимали за постоянного клиента, а он и не заметил того.
После суток напряженной работы, проведенных под леденящим душу надзором Джедиана Ланге, у него во рту было сухо и противно, словно туда нагадил древесный кот с Прокуса.
— Миртель… Двойной, не разбавляя… — ощутив новый прилив дрожи в кончиках пальцев, резко произнес он и, спохватившись, добавил, стараясь не смотреть в отсутствующее лицо официанта: — И дежурное блюдо…
«Нужно менять бар…» — с необъяснимой стыдливой тоской подумал он, глядя, как удаляется фигура в униформе фирменных цветов — черном, белом и желтом.
Кончики пальцев продолжали мелко и противно дрожать.
Анри еще не осознал, что муки совести, помноженные на страх, толкнули его по пути наименьшего сопротивления, за несколько месяцев молодой ученый вдруг постарел, стремительно превращаясь в неряшливого алкоголика, вступившего в обреченный поединок с зеленым змием.
Осознание этого было впереди. А пока верхом его желаний был хрустальный бокал с очень крепкой, прозрачной, как слеза, жидкостью, что уже нес к его столику проворный официант.
***За несколько суток до этих событий Даша, совершенно измученная своим одиночным заключением, которое прерывалось лишь мелодичным позвякиванием бытового автомата, что доставлял ей еду, принялась за починку Хьюго.
Застывший в углу спальни робот-андроид казался ей последней ниточкой, что пролегла между ее прошлым и настоящим.
Порой ей казалось, что именно молчаливая, мертвая фигура Хьюго, что служил еще ее прадеду, удерживает ее сознание на хрупкой грани безумия.
На другой день после памятной беседы с Джедианом Ланге робота приволокли двое дюжих военных в форме мышиного цвета и, ни слова не говоря, поставили Хьюго в угол спальни, как огромного металлического истукана.
Действительно, на фоне своих современных собратьев, которых Даша успела заметить на улицах странного подземного города, пока ее перевозили из лабораторного комплекса на этот адрес, Хью выглядел как неуклюжий тотем каких-то идолопоклонников Его местами потускневший корпус из прочного сталепластика не покрывала искусственная пеноплоть, и вообще он больше походил на робота, а его нынешние собратья мало отличались от людей.
И все же для Даши он был не просто механизмом. Хьюго был для нее символом прошлого. Он и она — вот все, что осталось от испепеленного орбитальными бомбардировками Дабога, на подступах к которому колонисты впервые остановили армады Земного альянса. Больше того, он был последним членом ее погибшей семьи.
Именно поэтому, когда, вооружившись тупым столовым ножом, который она не спустила в утилизатор отходов после обеда, Даша подошла к Хьюго, она почувствовала, как в душе шевелится щемящее чувство страха.
Она боялась, что он окончательно погиб и тогда тонкая ниточка в ее сознании лопнет. Именно поэтому она тянула с реанимацией андроида долгих две недели.
Сев подле робота, которого она развернула лицом к стене, Даша нашла на его спине тонкую, с волосок, щель, что описывала овал. Тупой пластиковый нож гнулся и никак не хотел подцеплять край защитного кожуха, под которым скрывалась контрольная панель.
Наконец ей удалось чуть приподнять крышку. Даша отложила измятый и изогнутый столовый нож, впившись в приподнятый край пальцами. Ломая ногти, она все же потянула ее, и кожух внезапно отскочил вверх, слетев с покрывшихся окислами фиксаторов.
Органы внешнего управления у Хьюго, как и у других дройдов, конструировались таким образом, чтобы простейшие операции по программированию и наладке мог произвести пяти — шестилетний ребенок.
«Вообще, довоенный мир был очень человечен…» — с необъяснимой тоской подумала Даша. Люди, брошенные на произвол судьбы на диких планетах, очень хорошо знали, что такое деградация. И еще они ценили такие понятия, как любовь и взаимопонимание. Трудности первых поколений сблизили их, одиночки попросту не выживали там, где каждый дюйм земли под ногами кричал о своей вопиющей чуждости.
Как следствие, очень немногим колониям удалось выжить, а уж развиться заново, сохранив и приумножив привезенные с собой знания, смогли лишь единицы. Но зато, вторично выйдя в космос после сотен лет нечеловеческой борьбы, они не кичились собственными достижениями, а разыскивали тех, кто не смог подняться над атмосферными шапками своих планет, и помогали им.
Хью как раз являлся характерным образчиком технологий тех лет. С виду обыкновенный, очеловеченный робот из металлопластика, но внутри, под пластинами невзрачного, потускневшего корпуса, он таил горький опыт множества поколений. Те, кто конструировал эту модель, знали не понаслышке о том, как погибали целые анклавы, утратив элементарные знания технологий. Сколько их было, потрясающих, страшных, обидных свидетельств, когда на планетах вдруг обнаруживали полностью вымершие колонии, техника которых казалась вполне исправной. Просто люди утратили знания о том, как управлять ею… Или, наоборот, сохранившиеся образцы машин, как электронных, так и механических, страдали одним неисправимым недостатком — однобокостью, малым набором доступных функций.
