Ольга Ларионова - Чакра Кентавра (трилогия)
— Продолжай, благородный тан! — велела мона Сэниа.
— Призрак на вороном коне обитает в мертвых городах, к которым не приближается ни один человек. Но иногда он покидает мерзостные развалины и, дыша смрадом гниения, приближается к жилищам людей. Те, кто видел его, утверждают, что он похож…
Бесконечное почтение к принцессе заставило Лесника умолкнуть.
— Говори, тан Иссабаст!
— Он похож на твоего первого мужа.
— Минуточку, — проговорил Юрг, постучав вилкой по хрустальному стакану. — Давайте разберемся, тем более что давно пора. Вы утверждаете, что призрак, или что там еще, копирует покойного эрла? А что конкретно вы запомнили — костюм, коня, оружие, портретное сходство?
— Высокородная принцесса, — проговорил Иссабаст еще глуше, обращаясь только к моне Сэниа, словно остальных и не было за столом. — Прости мою откровенность, но видевшие утверждают, что это был не тот эрл Асмур, которого они знали при жизни, потому что у призрака… голубые глаза, как у серва.
Юрг и Юхан настороженно переглянулись. Это было что‑то новенькое.
— И, кроме того, это не живой эрл Асмур… Это его полуразложившийся труп.
— Да пошел ты к чертовой матери! — крикнул Юрг, выскакивая из‑за стола.
Мона Сэниа остановила его властным жестом:
— Помедли, муж мой. Тан Иссабаст сказал не все.
— Ты угадала, принцесса. В числе тех, кто видел издалека страшного гостя, оказался Флейж, твой соратник по звездной дружине. Так вот, он один утверждает, что призрак па вороном коне — это не эрл Асмур. Это твой второй муж. Поэтому я пришел сюда, чтобы увидеть его.
— Тем лучше, — сказал Юрг. — С собственным призраком я уж как‑нибудь разберусь. Теперь, надеюсь, все?
— Принцесса Сэниа, — еще мрачнее проговорил Иссабаст, все так же игнорируя землян, — скажи мне, отлучается ли твой второй муж из замка?
— А это уже не твое собачье дело! — окончательно вспылил Юрг. — Высказался — и катись!
— А то я тебя тоже поошлю! — пообещал Юхан.
Мона Сэниа, белая как скатерть, прошептала, едва шевеля губами:
— Опять ты сказал не все…
— Да, принцесса. Я бы не переступил твоего порога из одного любопытства. Но этот призрак убивает джасперян! Теперь — все.
Злобный рыжий крэг испустил пронзительный крик и, взмахнув крыльями, запахнул их вокруг шеи Иссабаста, образовав какое‑то нелепое жабо. Секунда — и на месте мрачного смотрителя королевских садов уже никого не было.
— Принцесса, — крикнул Гаррэль, срываясь со своего места, — разреши — я догоню его, вызову и убью! Без крэгов, на звон шпаг!
— За что, мой мальчик? — с удивительным самообладанием проговорила она. — За то, что он принес дурную весть? Но ты ведь знаешь, что в наших легендах и преданиях встречаются упоминания о призраках.
— Которые всегда появляются удивительно кстати, — заметил не успевший остыть Юрг. — Все это, конечно, бредни. Но — кому‑то выгодно. Кому выгодно нас поссорить, Сэниа?
Она медленно подняла на него свои гиацинтовые глаза. Так ли она будет смотреть в его лицо после того, как ей покажут этого призрака?
— Будем вести себя так, — сказала Сэниа–Юрг, не отвечая на его вопрос, — как будто ничего не случилось, и не расставаться ни на минуту. Это моя воля: жить так, словно ничего не было.
— Вот и прекрасно! — воскликнул Юрг, и без того все время удивлявшийся ее редкостной выдержке. — Паштет остыл. А на чем мы остановились?
— Мы остановились на подземелье, — сказал Юхан.
Странно. Им обоим показалось, что мона Сэниа и Гаррэль испугались при этих словах. И именно на этом месте появился этот юродивый…
IV. Дворец и подземелье
Кони трусили по вечерней дороге, соединявшей замок с обширными заводскими землями. Первое время этот путь проделывался пешком, но в последние дни, как‑то особенно нервные и напряженные, всадники возвращались домой побыстрее — лишь бы добраться до бассейна. Земляне никак не могли свыкнуться с мыслью, что комбинат — единственный на всю планету, и суетились вдвое больше самих хозяев, для которых такое положение вещей было привычным и естественным. Но Юрг ежевечерне выходил из себя.
— Послушай, Сэниа, ведь это просто не по–хозяйски у меня, как говорится, на ладан дышит битумный коллектор, так эти кретины сервы возводят рядышком ну точно такой же, со всеми конструктивными недочетами1 Я останавливаю строительство хочу предложить им более совершенную схему, но эти дуболомы упираются, как бараны, — они даже не знают и слова‑то такого: усовершенствование! Полторы тысячи лет па одном и том же техническом уровне, ничего не меняя, — да как вы продержались?
— Раз продержались полторы тысячи лет, значит, этот уровень чего‑то стоит, — отпарировала мона Сэниа.
— Каждый наш завод может проработать без нас достаточно длительный срок, а это главное. Все его узлы и агрегаты репродуцируются и заменяются автоматически.
— Первая семейная сцена, — прокомментировал Юхан. — Причем на производственной почве.
Он ошибался — за четыре месяца, которые протекли с момента появления землян на Джаспере, это был уже не первый случай, когда Юрг не выдерживал здешней косности, помноженной на средневековые предрассудки. Перед ними со скрипом спустился подъемный мост — каждый раз подымать его не имело смысла, но опять‑таки традиции требовали.
— Ты свободен, Гэль, — обернулась мона Сэниа к юноше.
Гаррэль почтительно поклонился.
— Это еще куда, на ночь глядя? — забеспокоился Юрг.
Он уже привык относиться к юноше, который был скорее пажом, нежели королевским знахарем, с чисто отеческой заботой.
— Во дворец. Я уже рассказывала тебе, что несколько раз в году там собирается все совершеннолетнее население планеты.
— Во толчея‑то… Постой, а ты? Или я женился на несовершеннолетней?
— Я теперь не имею права появляться на этих собраниях, — очень спокойно проговорила мона Сэниа.
— Это еще почему же? — возмутился Юрг, супружеское самолюбие которого было задето. — Почему бы нам не слетать туда вместе, а?
— Ты — можешь, а я — нет. Я — жена человека без крэга. Пария.
— Тогда почему могу я?
— А ты — не джасперянин.
— Абракадабра! То‑то мы сидим взаперти, как сычи. Нет, это мы поломаем! Век электроники…
— И достижений в отрасли нефтепереработки, — не без ехидства вставил Юхан.
— Во–во! И прямо‑таки викторианская чопорность! Нет, это мы поломаем, это точно С завтрашнего дня ходим в гости и принимаем сами!..
— Принцесса, — робко подал голос Гаррэль, — никто на Джаспере не посмеет…
Потемневшие глаза моны Сэниа метнули лиловые молнии:
— Мне не нужна снисходительность эрлов! Ступай!
— Минуточку! — крикнул Юрг. — Мы идем вместе. Гаррэль, как это у вас делается, чтобы перелететь через ничто! Перенеси меня поближе к королю.
Юноша вскинул на свою повелительницу длинные ресницы, как бы спрашивая ее позволения, и Юргу почудилась в его взгляде странная, нечаянно прорвавшаяся радость.
— Ты волен поступать по своему разумению, муж мой, — надменно произнесла мона Сэниа. — Иди. И постарайся вернуться невредимым.
Юрг торопливо протянул обе руки Гаррэлю, чтобы она не передумала, шагнул в сторону — и в ту же секунду под его ногами вместо известняковых плит замкового двора заскрипел тончайший кварцевый песок. Увенчанные птичьими хохолками и укутанные пушистыми перьями, джасперяне были одеты причудливо, но не пестро, и в сказочной прихотливости своих средневековых костюмов вовсе не производили впечатления случайно собранных маскарадных масок.
Юрг поморщился — его рабочий комбинезон, сшитый лучшим королевским сервом, здесь был просто нелеп… Но в следующую минуту он понял, что это несоответствие имеет и свой плюс, пары, до сих пор проскальзывавшие через золотистую полянку совершенно безразлично, стали останавливаться, задерживая на вновь прибывшем взгляд, в котором сквозило высокомерное удивление, впрочем, хорошо прикрытое безукоризненным воспитанием. Странно было другое: пи ужаса, ни отвращения, как это случилось во время первого контакта с джасперянами еще в космосе, здесь не наблюдалось.
Круглый пятачок, освещаемый сверху летучими фонарями, через три минуты был уже переполнен. Не менее сотни джасперян — как раз то, чего добивался Юрг. Правда, постояв некоторое время с заинтересованным, но несколько высокомерным видом, некоторые из них ускользали, но на место двоих сразу же вставали четверо. Вот только как обратиться к ним, чтобы не оттолкнуть с первого слова? Ведь он, в сущности, как и Гаррэль, — тоже пария, человек без крэга… “Благородные жители Бухары” — вдруг само самой всплыло в памяти Юрга, и удивительно земные, милые сердцу ассоциации, навеянные одной из любимейших книжек детства, словно подтолкнули его в спину.
