Оперативная эскадра "Нибелунг" (СИ) - Фомичёв Сергей Александрович
Метод позволял проводить в гипере лишние две недели. Или охлаждать лазеры энергетического реактора в течении часа. Это давало возможность совершить короткий прыжок без отключения многих систем.
Всё это, конечно, при нормальном запасе топлива.
Конструкции некоторых кораблей предусматривали по словам монголов даже отдельные радиаторы, чтобы доводить топливо до нужной температуры. Потому что на коммерческих станциях метанол хранили и выдавали при температуре немного выше нуля, в расчете на стандартные топливные системы, которые не предназначались для работы с низкими температурами.
Ивор подумал, что с такими системами, караван мог бы проскочить всю Северную дугу в один-два прыжка. Если конечно снабдить ими коммерческие корабли. Он решил обсудить как-нибудь этот вопрос с инженером Джонсоном, хотя перестраивать корабли накануне операции, конечно, никто не будет. Но в будущем, новшество могло дать им больше возможностей для обхода блокады.
Маскарилю надоело грустить, а может быть насыщение разогнало сплин. Он оглянулся в поисках развлечений и наткнулся взглядом на Рюттера.
— Вы выглядите печально, Адриен, — заметил Маскариль с прежней легкомысленностью.
— Что ж, — произнёс Рюттер. — Жаловаться не привык, но вам скажу. Мне не нравится, что я должен запрашивать позволения у инженера Митры, чтобы срезать в оранжерее пару веточек базилика.
— Это к капитану, — засмеялся Маскариль. — Что скажете, мистер Гарру?
— Скажу, что корабельные оранжереи включены в систему жизнеобеспечения, и именно Раджан Митра отвечает за это подразделение.
На самом деле Раджу приходилось носить несколько шляп одновременно. «Нибелунг» отдал всех инженеров на другие корабли и товарищу приходилось отвечать за энергетику, гиперпривод, системы жизнеобеспечения, но при этом быть главным инженером и отвечать за все сразу. С другой стороны, Радж знал, на что согласился, а тройной оклад требовалось отработать.
— Система жизнеобеспечения? — с легким возмущением переспросил Рюттер. — Много ли кислорода дадут вам две веточки базилика?
— Дело в установленном порядке, мистер Рюттер, — терпеливо пояснил Ивор. — Вам же не понравится, если матросы начнут шарить по вашим шкафчикам в поисках соли или специй, хотя от одной щепотки вам тоже не будет никакого убытка.
— Ещё бы они шарили по моим шкафчикам, сэр! Хорошо… но нельзя ли в таком случае передать в мое распоряжение одну из секций оранжерей. Самую маленькую. Только для зелени. Я не претендую на томаты или огурцы. Но базилик, розмарин, зеленый лук, кинза… хорошо, когда они под рукой.
— Всё дело в том, что это система, — вздохнул Ивор. — Полив и удобрение связаны с утилизацией отходов жизнедеятельности. Мы не можем выделить вам отдельные фильтры, свои гальюны, трубопроводы и прочее оборудование.
Повар вздохнул и умолк. Он открывал рот ещё несколько раз, порываясь вставить слово. Но Ивор такой возможности ему больше не предоставил и переключил разговор на более насущные вопросы.
— Что вы скажете о системе обороны, которую выстроил советник Дейч, милорд?
* * *
Во время полета до Своры ничего критического на «Нибелунге» не случилось, что уже стало достижением. Новенькие мундиры попрятались в шкафах, а рабочие комбинезоны покрылись понемногу потертостями, пятнами, заплатками. Всё как положено. И вот корабль висит рядом с огромным камнем, имеющим почти сферическую форму и высокое альбедо, что делало его похожим на настоящую планету.
Каковой он, конечно же, не был. Его сферическая форма сформировалась не в следствии сил гравитации, а по причине, обычно называемой капризом природы.
Тем не менее Грейхаунд входил в сотню крупнейших астероидов Своры и в настоящее время находился в удобном для обороны системы положении. А уж советник Дейч постарался превратить его в настоящую базу.
Где-то на поверхности располагались антенны, датчики и радары, радиатор энергетического реактора. Всё, однако, оказалось замаскировано, спрятано в кратерах и расщелинах, так что даже с тысячи километров в хорошую оптику заметить следы человеческой деятельности на «Нибелунге» не смогли. Хотя и пытались. Потому что Ивор объявил приз (упаковку пива) тому подразделению, что сможет распознать хоть какую-то цель и разрешил использовать для поисков любое оборудование рейдера.
Пиво осталось в целости, а базу пришлось вызвать кодом по радиосвязи.
Крупных сооружений на поверхности Грейхаунда не имелось. Вход в бункер Ивор увидел только когда его шаттл, ведомый указаниями диспетчера и приводным лучом, мягко сел на небольшую посадочную площадку из оливинового базальта. Площадку подсвечивали едва заметные огоньки, похожие на светлячки в темном лесу. Однако как только шасси коснулись поверхности, а из потаенных ниш выдвинулись фиксаторы, закрепив машину на стоянке, большая часть светлячков погасла. Вместо посадочных огней Ивор увидел светящуюся не сильнее далеких звезд цепочку, указывающую путь к пещеру, где и находился вход, или один из входов.
— Могли бы устроить герметичный телетрап, — проворчал Ивор, выбираясь наружу в скафандре.
Притяжение здесь было мизерным. Меньше пяти тысячных g. Поэтому вдоль поля предусмотрительно натянули леер, за который Ивор держался, пока добирался до входа в пещеру.
Дейч встретил его по ту сторону шлюза.
— Добро пожаловать на борт, капитан.
— Рад видеть вас в добром здравии, советник.
— Прошу, — Дейч пригласил гостя в кабину лифта.
Ивор подумал, что при такой силе тяжести особой нужды в лифте нет. Подобно корабельному коридору в условиях невесомости, люди могли бы просто лететь, перебирая руками скобы. Даже в лифте им пришлось держаться за поручни, чтобы не улететь от малейшего изменения в движении.
— База хорошо замаскирована. Нам не удалось вас увидеть, — признал Ивор. — Я полагал, что уж в инфракрасном диапазоне она будет светиться, как приводной маяк.
— У нас низкое энергопотребление, — пояснил советник. — Нет ни двигателей, ни лазеров, как на корабле, довольно компактный реактор, большую часть тепла поглощает массив планетоида.
Пока они спускались на лифте на километр вглубь астероида, теряя по пути остатки веса, Дейч рассказывал о проделанной работе. Он решил разместить здесь центр управления всем сектором обороны. Для установки орудий Грейхаунд всё равно не подходил. Астероид был слишком массивен, чтобы менять положение с помощью маневровых двигателей.
— В принципе мы думали устроить барбеты и поставить в них башни, как на крейсерах, но прецизионных механизмов для наведения орудий в наличии не оказалось. А потом я решил, что центру управления лучше вообще находиться в тени. Пусть орудия и торпеды стреляют из других мест. Наше дело определять цели и осуществлять руководство.
— Логично, — согласился Ивор.
— Для размещения орудий мы ищем камушки в миллион тон, чтобы наводить всей массой, подобно эсминцу, с подходящей орбитой и достаточно прочные, чтобы не развалились от выстрелов или работы маневровых двигателей.
— И как успехи?
— Это оказалось довольно сложным делом, — признался Дейч. — Пока подобрали только четыре штуки. Большинство годных по размерам и массе астероидов оказались слишком рыхлыми и нестабильными. Зато на тяжелых камешках от ста миллионов тонн мы размещаем торпедные установки. Им не нужно маневрирование, а при желании можно даже выставить нужное вращение.
Дейч говорил много, но всё по делу и очень увлеченно. Ивор отметил, что советник как-то незаметно для многих, превратился из техника и работника штаба в настоящего военачальника. Во всяком случае адмирал не нашел никого кроме Дейча, кому смог бы поручить оборону сектора. А такая должность тянула на командора, а то и контр-адмирала. Дейч же не являлся даже лейтенантом и всё ещё числился техническим работником, хотя и имел непонятный ранг советника. Принцу стоило огромных усилий продвигать нужных людей, соблюдая при этом законы. То есть, не обладая полномочиями короля.
