Черный и Алый (СИ) - Раух Елена

— Thunder! — вместе с вокалистом рыкнул Денис.

Положив готовую винтовку на платформу, парень достал из контейнера следующую…

…Ознакомился ли Денис с современной музыкой? Ну так, поверхностно. Если, конечно, можно назвать музыкой всю эту жвачку, которая выверена и выхолощена. Как распечатанная еда. Вообще, смотря на окружающих, он постоянно видел эту насаждаемую импотенцию. Максимальное уравнение. Даже, парадокс, то, что к сексу теперь на Земле относятся… Ну, очень уж просто. На уровне «это физиология». То есть, трахаться, как и срать, лучше в специально отведенном для этого месте, но, в принципе, если приспичило, то можно в кустиках, точнее в каком-нибудь безлюдном коридоре.

А еще Дениса удивляло то, что в сорок первом веке роли мужчин и женщин в семье… Сильно изменились. За свою бытность тут он встретил с десяток мужиков, которые детей подымали. А вот матери-одиночки ни одной. Да и вообще, именно на женщин идет упор в деле «раскрепощения». И иметь больше одного ребенка не то чтобы осуждается… Скажем так, это было необычно.

И вот вместе со всем этим идет четкая линия в том, чтобы сделать этакую толпу одинаковых юнитов. Со одинаковыми потребностями, сходным поведением. Мечты им усиленно втюхивают через контекстную рекламу. Да что там мечты, алкоголь и наркота ранжирована! Вот это сильно торкает, это средне, это слегка. Прямо так и пишут на пачках, бутылках и в меню. Унификация бухла и кайфа, кто бы такое мог представить в двадцатом веке? Вместе с тем, пластические операции хоть и не дешевы, но и не дороги. И в итоге еще и внешность тоже стандартизировалась. Серьезно! Молодой парень — это худой тип, среднего роста. Вся индивидуальность упиралась в прически и одежду. И главный тут критерий, чем вырвиглазнее, тем лучше. И это сильно смахивало на то, что над этим тоже поработали и направили сублимацию индивидуальности по заранее запланированному направлению.

Бон Джови закончился. И спустя мгновение в комнате зазвучали гитарные переборы. Денис чуть улыбнулся, но его улыбку полнила грусть.

— Ночь унесла тяжелые тучи!

Но дни горьким сумраком полны!

Странно, песня совершенно про другое. Но Денису почему-то показалось в этот момент, что это про него. Слова словно прямо в сердце кололи.

Я любил и ненавидел!

Но теперь душа пуста!

«Пуста? — он словно заговорил с давно умершим вокалистом. — А была она полна? Как будто там я прям отжигал. Да, не лизал, но и мир не сотрясал»…

Все исчезло, не оставив и следа!

И не знает боли, в груди осколок льда…

«Исчезло. И следов не найти почти. Но все же… Еще рано в Кая превращаться. Все еще только начинается».

Комм на руке парня завибрировал. Он вытащил голоэкран и улыбнулся, когда увидел изображение с камер, которые недавно поставил в коридоре.

Хоть Шень и надела ципао, причем довольно коротенькое, но зайти предпочла так же, как и накануне. То есть втихаря. Бесшумно проникнув через дверь, через пару шагов она обнаружила на стене у самого пола излучатель.

— Ага, — хмыкнула женщина. — И вправду, заминировал.

Излучатель был не один. Еще три стояли дальше, причем так, что уворачиваясь от одного, влетишь во второй. И надо обладать гибкостью кошки, чтобы не пересечь лучи. То есть Шень с этим успешно справилась. И с досадой цикнула. Большая сумка, которую она тащила с собой, все-таки не влезла в габарит.

— Ну, ты и параноик, — одобрительно пробормотала женщина, обнаружив, что следом пересекла еще один луч.

Еще из коридора Шень услышала музыку. Странную. Что-то очень старое… И довольно красивое. Как ее… Гитара. И что-то еще. А еще были слова! Не отдельные, я прям длинный такой текст! Причем целиком на русском!

«И не знает боли в груди осколок льда» — разобрала китаянка, подойдя ближе.

— Хм, поэтично, — едва слышно произнесла она.

В полу полутемного коридора был светлый прямоугольник. Шень подошла к открытой двери, заглянула внутрь.

— Доставка! — улыбнулась китаянка.

Ага, опять он что-то чинит. Стволы какие-то… Шень завлекающей походочкой вошла в помещение. Парень с улыбкой смотрел на нее. М-м, и не только с улыбкой! Наконец-то Шень увидела в этих голубых глазах пусть и не такой сильный, как хотелось, но тот самый интерес!

— Что это за песня была? — спросила китаянка, водружая сумку на один из контейнеров.

— Это называется рок, — ответил Денис. — Старая, очень старая песня. Ей тысячи две лет.

— Ого, — удивилась Шень. — Но красивая.

— Да, мне тоже нравится, — улыбнулся парень.

Он собрал винтовку, которая лежала перед ним, и унес ее. Вернулся обратно с пустыми руками.

— Я так понимаю, там ужин? — снова улыбнулся он, показывая на сумку.

— Это не просто ужин! — со значением произнесла Шень. — Здесь все натуральное и традиционное!

— Надеюсь, без экзотики, типа насекомых? — поинтересовался Денис, убирая ткань с контейнера который стоял перед ним.

А потом положил обратно, только другой стороной, практически чистой. Шень, которая расстегнула сумку, внимательно посмотрела на парня. И хмыкнула.

Вытащив из сумки несколько пищевых контейнеров, китаянка подошла к импровизированному столу.

— Знаешь, Дааннысу, — сощурилась Шень, причем с серьезным лицом. — Это уже никакое не совпадение и не случайное знание. Такое мимоходом или вдруг узнать нельзя.

— Чьишу тьеиши лиляанг (знание — сила), — ответил парень.

— Ох, как тебе повезло, что я уже активно не работаю, — как-то зло усмехнулась китаянка. — Летел бы ты сейчас, видя цветные сны, на Бэйцзин!

— А ты не работаешь? — слегка удивился Денис.

— Только частном порядке, — обворожительно улыбнулась Шень. — Надо же на что-то вести красивый образ жизни!

— А что, из таких… хм, мест можно уволиться? — поинтересовался Денис.

— Из каких «таких»? — лукаво спросила китаянка.

Она, не забывая покачивать бедрами, подошла к сумке и извлекла из нее довольно большую бутылку с длинным горлышком.

— Шень, я не уверен, что мне стоит пить, — произнес Денис.

— Уверяю тебя, это тебе не повредит, — ответила женщина. — Я же понимаю. Наоборот, это практически лекарство. Только с некоторыми побочными, но приятными эффектами.

Шень подошла к столу, в одной руке неся бутылку, а в другой два бокала. Денис в это время уже открыл один из контейнеров.

— Это свинина или я ошибаюсь? — уточнил он, увидев кусочки мяса, залитые оранжевым соусом.

— В кисло-сладком соусе, — ответила Шень и с легкой грустью добавила. — К сожалению, это готовила не я. С готовкой у меня… Некоторые проблемы.

— Жаль, хотел взять рецептик, — произнес Денис.

— Тебе действительно нравится готовить? — поинтересовалась китаянка.

— Ну, это определенно куда этичнее, чем людей убивать, — заметил парень.

— Это точно, — тут же согласилась Шень. — Денис… Я не для… Только для себя хочу знать. Понимаешь, я помню себя в твоем возрасте и не сказать, что у меня было мало опыта…

— Дно, — коротко ответил Денис, при этом он наклонился и понюхал мясо. — М-м! Вкуснятина.

Шень лишь грустно усмехнулась. Но больше ничего спрашивать не стала. Даже то, что для Дна у Дениса слишком специфические навыки и знания. Парень одним тоном дал понять, что расспросы в эту сторону ничем хорошим не закончатся. А китаянка сюда прибыла не для того, чтобы поссорится. Еще будет время, если что-то сложится…

— Это Гунбао, — выдала женщина комментарий, когда парень открыл очередной контейнер. — Курица в остром соусе. Лучше ее есть с рисом. И запивать вот этой настойкой.

— И это все сделано здесь? — поинтересовался Денис.