Цитадель Гипонерос - Пьер Бордаж
На мгновение шум суматохи заглушило залаявшее где-то неподалеку животное — наверное, домашний собаколев. Жек поднялся и обогнул образованный двумя стенами угол. Из приоткрытой двери вырывалась полоса света, выхватывая край клумбы и куст с кроваво-красными листьями. Ему не оставалось иного выхода, кроме как укрыться в доме, наполовину, как и у его родителей, утопленном в землю. Он бросился в холл, заметил ступени вниз и не раздумывая пустился вдоль них. Внизу он увидел две фигуры, которые сначала принял за статуи. Жек опрометью скатился по лестнице, и только когда ступил на площадку, понял, что это люди — несомненно, хозяева дома, — одетые в утгенянские ночные рубашки, застывшие в проеме сводчатой двери с широко распахнутыми недоумевающими глазами. Под обшитым панелями потолком с характерным жужжанием плавали атомные сферы-обогреватели.
— Что вы здесь делаете? — вопросил мужчина, такой же дородный и неприглядный, как па Ат-Скин.
— Входная дверь была открыта… — отозвался Жек.
— Это еще не повод…
Его прервал внезапный грохот в прихожей.
— Этот сопляк должен быть там! — крикнул кто-то из погони.
— Чего они от вас хотят? — спросила женщина, такая же симпатичная и приветливая, какой была некогда ма Ат-Скин.
— Схватить меня и заморозить! — быстро проговорил Жек. — Ваша комната запирается?
Женщина кивнула.
— Мне нужно на несколько секунд остаться одному, — добавил мальчик.
Наемники-притивы уже летели к нижней площадке. Женщина отступила в сторону и взмахом руки пригласила беглеца в комнату. Он послал ей теплую улыбку, прежде чем закрыть за собой дверь и закодировать магнитный замок. На несколько мгновений она стала для Жека чудесной матерью — красивой, любящей и отважной матерью, о которой он всегда мечтал.
— Ты совсем с ума сошла! — запротестовал мужчина. — Ты…
Она заставила его умолкнуть, накрыв ему губы своей ладонью.
Наемники-притивы потратили пару минут, чтобы вскрыть дверь — разрезав ручным дезинтегратором верхнюю панель. Однако, как бы тщательно ни обшаривали они комнату, ребенка нигде не было. Воцарившуюся в доме тишину нарушил резкий металлический голос скаита-инквизитора:
— Усердствовать бесполезно.
— Вы представляете, как он выбрался из этой комнаты? — спросил его оват наемников.
— Ни малейшего понятия, — солгал Киакс.
Он отвернулся и указал рукой на пару супругов-анжорцев, поверженных на диван.
— В любом случае мне ясно, что эти женщина с мужчиной помогли ему бежать.
— Я был против! — взмолился, приподнимаясь, мужчина.
Женщина подняла голову и бросила на него взгляд ошеломленный и презрительный. Желтые невозмутимые глаза скаита сияли из полумрака его капюшона, как зловещие звездочки.
— Почему вы не носите ночных облеганов, как предписывает наша святая Церковь?
— Это все она! — пролепетал мужчина, показывая на свою подругу.
Его расширившиеся от страха черные радужки замерли, словно птички, изловленные складками багряного бурнуса.
— Она находит облеганы нелепыми и… она отказывает мне, если я не уступаю ее капризам…
— Воздержание — вот приличествующая добродетель, — объявил скаит.
— Что нам с ними делать? — спросил оват.
— Отведите их в тюрьму при храме. Завтра утром их будет судить трибунал Святой инквизиции. Если хотите, можете сперва позабавиться с женщиной, пусть почувствует вкус бунта.
— Нет! — закричал мужчина, упав на колени.
— Ни к чему так возбуждаться, сьер. Суд приговорит вас к легкому стиранию, если только за вами нет крупных провинностей.
Однако Киакс уже провидел, что за многократные нарушения крейцианского Кодекса супружеской терпимости этого анжорца с женой обрекут на муки медленного огненного креста.
Скаит активировал ментальный контакт с Гораксом.
«Ребенок ускользнул, но раскрыл устно своим биологическим родителям ценную информацию».
«Уточните».
«Он проживает на Матери-Земле вместе с личностью, которая вероятностно расценивалась как чистый продукт человеческого коллективного сознания: махди Шари из Гимлаев. Они готовят вылазку на Сиракузу, чтобы освободить Найю Фикит и трех других крио».
«Поправка, спора Киакс: тезис о несуществовании махди Шари пока что поддерживался в наших интересах, однако сенешаль Гаркот ожидает его появления на Сиракузе уже больше трех лет. Ваша неспособность поймать этого мальчика, который с вероятностью более пятидесяти процентов есть воин безмолвия, не повлечет неблагоприятных последствий».
«С другой стороны: его пленение вызвало бы настороженность махди Шари и, возможно, удержало бы его от рискованных действий на имперской планете».
«Ваши мозговые имплантаты стали эффективнее, спора Киакс. Поэтому чан в вас не совсем разочаровался. Хвала вашей неуклюжести. Конец связи: теперь я должен предупредить наши контакты».
Киакс уставился на упавшего к его ногам анжорца, дрожащего от рыданий. Женщина без движения лежала на диване и не пошевелила пальцем в свою защиту, когда наемники-притивы схватили ее за руки, подняли и содрали с нее ночную рубашку.
Глава 4
Некоторые из членов Ордена Абсуратов не смогли прибыть на Селп Дик, чтобы принять участие в решающей битве против имперских войск, которые состояли из подразделения скаитских ментальных убийц и горстки наемников из секты Притивов (исторических врагов Ордена). Эти единичные рыцари — больные, раненые или пленные, — не получили шифрописем с призывом, или получили слишком поздно для того, чтобы отправиться в монастырь. Так они невольно избежали резни на Гугатте.[…]
[…]Большинство из этих уцелевших были безжалостно выслежены скаитами-инквизиторами, захвачены наемниками-притивами и обречены на мучения медленного огненного креста. Однако нашлось несколько человек, которые (по до сих пор не объясненным причинам) проскользнули сквозь ячейки сети и скрылись в подполье. Таких называли «странствующими рыцарями». Их узнавали по владению криком смерти и незарастающей тонзуре — участку кожи диаметром в пять сантиметров на макушке, которую они пытались скрыть под головными уборами или париками. Некоторые из них были опознаны и убиты местным населением, которое винило их в поражении Ордена. Сообщают, например, что на планете Ноухенланд рыцарь Жак Аскуин, схваченный во время сна, был выставлен на деревенской площади, где каждому прохожему предлагалось отхватить кусок его тела. Ему предварительно выкололи глаза, а рот зашили, чтобы он не издал своего убийственного крика. Ходят слухи, что мужчины отчаянно сражались за
