Джулиан Мэй - Вторжение
13
Ленинград, СССР, Земля
5 марта 1969 года
– Самое интересное мы приберегли напоследок, товарищ адмирал. Пожалуйста, садитесь за этот столик с микрофонами… Другие товарищи могут занять стулья возле наблюдательной витрины. Через минуту доктор Валентина Любезная, наш ведущий специалист по биокоммуникациям, приведет опытный экземпляр в клетку Фарадея. Простите за небольшую заминку… – Данилов виновато улыбнулся. – Девочка очень нервничает.
Колинский без комментариев опустил свой обширный зад на жесткий деревянный стул. Нервные дети! А вы еще больше трясетесь, гражданин Жополиз, и правильно делаете, ведь пока что качество развлечений в вашей дорогостоящей лаборатории оставляет желать лучшего. Идиотские демонстрации биоэнергетического поля. Чукча-шаман останавливает сердце крысы (на кой черт мне крыса, когда все наши враги весят больше четырехсот граммов). Слепой неврастеник читает пальцами. Подвергнутый дезинфекции современный Распутин возлагает руки на истерзанных кроликов и залечивает их раны. Домохозяйка показывает психокинетические фокусы с сигаретами и стаканами воды. Цыганка извлекает из «Полароида» смазанные астральные фотографии Петропавловской крепости, Медного Всадника и других местных достопримечательностей. (Последнее выглядело многообещающе, пока Данилов не признался, что объект способен «провидеть» лишь те места, которые посетил. Вот вам и психический шпионаж!)
– Нас, конечно, интересует, как далеко вы продвинулись в области чистой науки, товарищ Данилов, – сурово проговорил Колинский. – И все же главным образом нам нужны не доказательства существования психических сил. В отличие от западных скептиков мы допускаем, что человеческий мозг способен к подобной деятельности. Однако мы рассчитывали, что после пяти лет работы вы представите нам результаты практического оборонного значения.
Данилов засуетился с микрофонами, положил на стол стопку бумаги и ручку для заметок, покосился на вошедших в зал адъютантов адмирала – Гуслина и Ульянова – и на сотрудника Главного управления разведки Артимовича.
– Сейчас мы покажем вам самый перспективный экземпляр. Думаю, что вы не разочаруетесь, товарищ адмирал.
Не успел он закончить фразу, как дверь испытательной камеры открылась. Женщина в белом халате ввела за руку очень хорошенькую рыжеволосую девочку в школьной форме. Та с некоторой тревогой поглядела через стекло на собравшихся мужчин.
– Девочка очень чувствительна к явным умственным проявлениям – гораздо более чувствительна, чем те, кого вы видели до нее. Для успешного эксперимента атмосфера должна быть проникнута добротой и благожелательностью. Попробуйте настроиться на положительные эмоции.
Капитан Гуслин кашлянул. Ульянов закурил. На лице профессионального разведчика Артемовича появилась неестественная улыбка.
Данилов взял в руки микрофон, обмотанный синей изоляционной лентой.
– Я вас представлю, товарищ адмирал, а потом, надеюсь, вы скажете девочке несколько ободряющих слов.
Колинский, у которого было семеро внуков, вздохнул.
– Как хотите.
Данилов нажал кнопку микрофона.
– Ты готова, Тамара?
Голос девочки донесся из вмонтированного в потолок репродуктора:
– Да, доктор.
– У нас сегодня особенный гость, Тамарочка. Адмирал Иван Колинский, герой советского военно-морского флота. Ему очень интересно увидеть твои достижения в биокоммуникации. А еще он хочет просто побеседовать с тобой. – Ученый почтительно вытянулся. – Товарищ адмирал, разрешите представить вам Тамару Сахвадзе.
Колинский взял микрофон и подмигнул девочке.
– Не волнуйся, девонька. Пускай доктор Данилов волнуется.
Девочка улыбнулась. У нее были ослепительно белые зубы.
– Тебе сколько лет, Тамара?
– Одиннадцать, товарищ адмирал.
Огромные темные глаза, губы как лепестки роз.
– Имя у тебя красивое, грузинское. Ты где живешь?
– Я живу в Сочи… То есть жила, пока меня не нашли и не привезли сюда работать и учиться. Сочи находится на Черном море.
Ах, да, она из того древнего народа, о красоте и колдовских чарах которого ходят легенды.
– Я хорошо знаю Сочи, красивейший город. У меня там дача. В Сочи теперь весна, все цветет, птицы поют на пальмах. Жаль, что мы с тобой не там, а в холодном Ленинграде!
Эх, и правда, хорошо бы сейчас туда! Походил бы на байдарке, посидел у моря, попил хорошего грузинского вина, погрел старые косточки на солнце! Юные красавицы (твои сестры, Тамара) сновали бы мимо, высокие, длинноногие, с черными горящими глазами, а я бы глядел им вслед и вспоминал старые проказы. Или со скуки придумал бы, как свалить Горшкова – ох уж этот хрен на колесах! И заодно прожектера из КГБ Андропова – помешался, понимаешь, на своем биоэнергетическом фарсе, будто нельзя обойтись низкочастотным передатчиком, как американцы. Психическое оружие! Ну до чего ж мы, русские, суеверны, несмотря на все наши научные и культурные достижения! Может, привлечем к делу Бабу Ягу с ее избушкой на курьих ножках?
Девочка громко рассмеялась.
– Какой же вы глупый, товарищ адмирал!
Научный сотрудник Любезная заметно напряглась.
– Ребенок перенервничал, – оправдывался Данилов. – Извините Тамару за невольную грубость. Может быть, приступим?
Колинский, прищурясь, посмотрел на Тамару.
– Но мы еще не закончили беседу. Скажи мне, девонька, а какой такой у тебя талант, что тобой ученые заинтересовались?
– Я читаю мысли. На расстоянии… Иногда.
– И мои прочесть можешь? – вкрадчиво спросил адмирал.
Тамара испугалась.
– Нет!
– Товарищ адмирал, – взмолился Данилов, – очень важно, чтобы девочка была спокойна! Лучше бы нам уже начать…
– Добро. – Колинский оставил микрофон.
Данилов сделал знак своей сотруднице. Женщина взяла девочку за руку и повела ее в обшитую медными пластинами кабину, помещенную в центре испытательной камеры. Внутри стоял простой деревянный табурет.
– Это заграждение называется клетка Фарадея, – объяснил Данилов. – Она защищена от всевозможных форм электромагнитного излучения. Мы установили, что лучше всего Тамара работает, когда излучение ее ума не связано с потоками электромагнитного спектра. Биоэнергетический гало-эффект, который мы вам продемонстрировали в самом начале, очевидно, является побочным, а не основным продуктом жизнедеятельности.
Колинский сделал нетерпеливый жест. Тамара села и сложила руки на коленях. Доктор Любезная вышла и через минуту присоединилась к зрителям.
– Все готово, – доложила она. – Тамара чувствует себя вполне уверенно.
Данилов взял со стола второй микрофон. Его обмотка была ярко-алой. Включив его, он проговорил:
– Данилов на связи. Доложите готовность.
Мужской голос отозвался сквозь помехи:
– Научно-исследовательское судно «Пигалица» ждет ваших указаний.
– Сообщите ваши приблизительные координаты.
– Мы в девяти километрах к западу от Кронштадта.
– Водолазы готовы?
– Младший лейтенант Назимов и польский юноша находятся на глубине девяносто метров и ждут биоэнергетических сигналов.
– Охренеть можно! – воскликнул капитан Ульянов.
Данилов резко хлопнул в ладоши.
– Пожалуйста, воздержитесь от посторонних замечаний и настройтесь на самый миролюбивый лад!
Капитан Гуслин хмыкнул.
– Внимание, «Пигалица», приготовиться к приему. – Данилов отставил микрофон с алой обмоткой.
– Сплошные сюрпризы, доктор Данилов, – пробормотал адмирал.
– Эксперименты до сих пор проводились с успехом, – напряженным голосом отозвался ученый. – На что мы надеемся и впредь… при надлежащих условиях. – Он зыркнул на адъютантов и ГРУшника.
Колинский погрозил троице кулаком.
– Эй, вы, минетчики, чтоб я вас больше не слышал!
Ученый шумно выдохнул и пустился в объяснения:
– Девочку Тамару мы называем индуктором. Она – самый талантливый телепатический передатчик из всех, какие мы знаем. А реципиент, или приемник, семнадцатилетний поляк по имени Ежи Гаврыс, еще один одаренный биоэнергетик. На нем водолазный скафандр. Из аппаратуры у него только ручка и специальная дощечка для подводных записей. Его спутник, младший лейтенант Назимов, будет предъявлять сделанные им записи считывающему устройству. А радист на судне переправит данные нам для передачи по комнатному громкоговорителю.
– Понятно, – сказал Колинский. – А что за данные?
Данилов гордо вскинул голову.
– По вашему выбору.
Адъютанты вновь не сдержали удивленных возгласов.
– Для начала я рекомендую выбирать простые формы – звезды, круги, квадраты. Потом рисунки, потом несколько слов. Вот бумага и ручка. Изобразив что-либо на листке, покажите его Тамаре, и она передаст послание.
Колинский поджал губы и склонился над листком. Он нарисовал пятиконечную звезду, поднял лист и улыбнулся Тамаре.
