Клаудия Грей - Потерянные Звёзды
— Поскольку этим вечером у нас нет комендантского часа и нет обязанностей на завтра, нам предоставлена идеальная возможность изучить знаменитую ночную жизнь этой части Корусанта. Я всегда очень интересовалась здешними клубами, особенно «Звездой полумесяца»…
«Только Джуд Эдивон способна превратить праздничный вечер в научный эксперимент». Тейн улыбнулся при этой мысли, но потом увидел Сиену, и все прочее вылетело у него из головы.
— На самом деле, Джуд, — встрял он, воспользовавшись шансом. — Я надеялся, что мы с Сиеной сможем… мм… кое-что нагнать.
Джуд посмотрела на них обоих, приподняв одну бровь.
Сиена сделала глубокий вдох:
— Нам с Тейном надо поговорить. Если не возражаешь, Джуд.
— Не возражаю. Я буду с ними. — Девушка махнула рукой в сторону группы молодых офицеров обоего пола, которые, казалось, ждали ее.
Когда Джуд отошла достаточно далеко, Тейн спросил:
— И с кем именно она уезжает?
— Возможно, со всеми. — Сиена повернулась к нему лицом, сложив руки перед собой в жесте, известном Тей-ну с Джелукана; он не был уверен в его значении, но знал, что в долинах этот жест считается официальным и важным. — Тейн, я не верила в вину Академии, спорила с тобой об этом и задела твою честь. Такой проступок…
— Нет. Тебе не нужно этого делать. Вина не на тебе, Сиена, по крайней мере, она не больше, чем моя. Думаю, мы оба были идиотами. Настоящая вина лежит на тех негодяях из службы учебных результатов, которые сделали это с нами.
Она помотала головой, словно в шоке:
— Они не намеревались настолько испортить наши отношения. Это мы сделали сами.
Как ни горько признавать, Сиена была права.
— Кроме того, Тейн, подумай вот о чем, — продолжила она. — Генерал Фосло, вероятно, подкупил кого-то, и Вед лжет, чтобы покрыть отца.
Такая ситуация была… возможна, хоть Тейн и не слишком в нее верил. На данный момент это не имело никакого значения.
— В любом случае ты была права по поводу ссоры с инструкторами Академии. — Признание далось ему нелегко, но за прошедшие годы Тейн все понял и теперь признавался и себе, и Сиене. — Нас обоих наверняка бы исключили. Я не должен был так набрасываться на тебя.
— А я должна была понять, как сильно ты расстроился.
Сиена очень хотела извиниться, но Тейн не желал этого слышать:
— Я считаю, что ни один из нас не сделал ничего плохого. Я так устал злиться на тебя. Можем мы наконец все забыть?
Она встала, вновь прямая и официальная:
— Я хочу восстановить нашу дружбу.
Заявление прозвучало так, словно было частью какого-то сложного ритуала примирения из долин, но Тейн его не знал и не заботился о формальностях.
— Разве мы не можем просто поговорить? Давай, Сиена. Меня не волнует, кто должен был знать лучше или почему Академия сделала это или что-то еще. Я просто хочу, чтобы мой друг вернулся. Остальное не имеет значения.
Девушке было не так просто все отпустить, и Тейн знал об этом, но видел и тень ее улыбки при словах о возвращении.
— С чего же мы начнем?
— С сегодняшнего вечера.
Идти в ночные клубы означало бы посвятить вечер перекрикиванию танцевальной музыки и отшиванию бесчисленных парней, которые не могли спокойно видеть Сиену в этом платье. Возвращение в Академию тоже не сулило им свободной ночи. Ни у Тейна, ни у Сиены не было других идей, поэтому, вместо того чтобы устремиться на поиск неизвестно чего, они нашли низкую каменную скамью возле фонтана на террасе при банкетном зале и проговорили часы напролет, пока вокруг жужжали и гудели дроиды-уборщики.
На самом деле они начали говорить о самом бале, кто и что видел. Тейн смог похвастаться:
— Я даже танцевал с принцессой Алдераана. Нэш помрет от зависти, когда узнает. Он влюблен в нее с девяти лет.
— Принцесса Лея? И какой она была?
— Даже ниже, чем ты, — ответил Тейн, за что получил не очень жесткий, но удар по голени. Он притворно дернулся от боли и продолжил уже серьезнее: — Не знаю. Это был всего лишь танец, и она толком не обращала внимания ни на что. Она не была груба, скорее просто витала в своих мыслях. Я думаю, человеку вроде нее есть о чем поразмышлять.
Сиена рассказала больше, когда они заговорили о будущих заданиях.
— Командный отряд — это честь. Когда я думаю о собственном корабле, я просто… — Она вздрогнула. Тейн заметил мурашки на коже ее руки. — Это означает, что я не должна тратить годы, летая на одноместных истребителях.
— Что неправильно, — ответил Тейн. Рядом с ними золотой обслуживающий дроид при помощи всех пяти рук собирал осколки разбитого стекла. — Ты феноменальный пилот, Сиена. И всегда должна быть в небе.
Он забыл, какой озорной бывала ее улыбка.
— Буду. Только на большом корабле.
К тому времени, как приблизился рассвет, они вновь полностью доверяли друг другу. Сиена показала ему, что держала в маленьком мешочке: кожаный браслет, по-прежнему привязывавший ее к сестре.
— Мне всегда было интересно, — тихо сказал он, глядя на мягкий изношенный ремешок. — Такое не дозволяется, а ты никогда не нарушаешь правила, но я знал, что ты никогда не избавишься от него, ни за что.
— Ни за что. — Пальцы Сиены мягко сжали маленький мешочек, грубая ткань которого навела Тейна на мысль, что девушка, возможно, сделала его из ткани, привезенной из дома. — Никогда.
Небо стало розоветь. Транспортный поток не затихал всю ночь, но теперь стал быстрее и плотнее. Босые ноги Сиены покоились на каменной скамье; блестящие туфли лежали на плитках террасы. Дроид-официант подал им последние два бокала вина, прежде чем отправиться на зарядную станцию. Осушив бокал, Тейн увидел, что Сиена зевнула. Несмотря на то что было очень поздно — точнее, рано — и они оба вымотались, она по-прежнему выглядела прекрасно.
Он не собирался сейчас ничего предпринимать. Может быть, вообще ничего не собирался предпринимать, учитывая, что они могут на несколько месяцев оказаться по разные концы Галактики. Кроме того, их воссоединение было слишком недавним, чтобы просить о чем-то большем. Позже, решил Тейн. Позже он будет думать о Сиене и их будущем. Пока достаточно того, что есть.
— Стоит поймать транспорт, — сказал он, вставая. — Давай.
После того как Сиена надела туфли, Тейн предложил ей руку, и девушка приняла ее, поднимаясь. Учитывая, насколько усталыми они оба сейчас были, Тейн не ожидал ничего, кроме пары каких-нибудь ничего не значащих фраз. Но Сиена сказала очень мягко:
— Я так рада, что ты вернулся.
«Позже», — напомнил он себе более решительно.
— Я тоже.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
Сегодняшний день отмечает не конец, но начало. Все, что вы сделали за три года в Академии, и в некотором смысле все, что сделали в своей жизни до этого момента, имело лишь одну цель: подготовить вас к тому, чтобы стать лучшими имперскими офицерами. Вы всегда были имперскими гражданами, но сегодня стали частью Империи в том смысле, который гражданские никогда не смогут осознать в полной мере. Мундир, который вы теперь носите, служит символом могущества Империи, и ваша служба укрепляет ее власть.
Сердце Сиены пело от гордости, когда она стояла в рядах кадетов — нет, новых офицеров. На ней была черно-серая униформа лейтенанта командного отряда, новая эмблема ярким квадратом блестела чуть ниже ключицы. Новое назначение было получено тем же утром, перед самой церемонией. Солнце ярко сияло в бледном небе Корусанта, огромные красные знамена мягко качались на ветру, и девушка чувствовала себя так, словно будущее лежало перед ней, подобно бархатному ковру, мягкому и пушистому В нескольких рядах от нее стояли элитные летчики в черной форме пилотов СИД-истребителей. Тейну необходимость такой экипировки казалась смешной и странной. Броня была тяжелой и слишком жаркой; ее разрабатывали для работы в верхних слоях атмосферы или в открытом космосе, а не для стояния на поверхности планеты в солнечный день. И то же самое касалось шлема. Он был незаменим во время полета, но на земле выглядел смешным. Тем не менее его раздражение броней не могло сравниться с раздражением от выступавшего. «Он говорит так, словно Империя только что проглотила нас целиком. И все продолжает говорить. Когда же он наконец заткнется, чтобы я мог пойти и переодеться во что-нибудь другое?»
Лучшей частью церемонии, по его мнению, стал ее конец, когда он смог найти в толпе Сиену и снять шлем. Девушка обняла его, и, хотя Тейн едва ли смог это почувствовать из-за пластин брони, он все равно улыбнулся:
