Гарри Гаррисон - Космический врач
С глубоким чувством крушения всех надежд Дон попытался помочь своим пациентам. Сейчас их было уже четырнадцать, и те, кто заболел первым, быстро угасали. Он испробовал все мыслимые комбинации лекарств и антибиотиков в тщетной попытке натолкнуться на требуемое лекарство. Ничто не сработало.
Измученный физическим и нервным потрясением, он наконец не раздеваясь лег и попытался уснуть. Была как раз середина корабельной ночи. Это не только давало возможность установить четкий распорядок в приеме пищи и общественных мероприятий, но и было необходимо для здоровья людей на борту. Хотя вокруг корабля был непрерывный день с постоянно светившим солнцем, на корабле регулярно чередовались дни и ночи. Человеческое тело требовало четкого режима, чередования дня и ночи, и его нарушение порождало определенные трудности. Поэтому-то весь корабль спал «ночью» и бодрствовал днем. Ночью не спали только члены экипажа, стоящие на посту.
Дон уснул, но в четыре часа утра по корабельному времени его разбудил настойчивый телефонный звонок. Он нашарил телефон, и на маленьком экране появилось лицо Дойле, секретаря генерала.
– Позовите сюда охранников, – произнес он. – Я хочу поговорить с ними.
Вначале Дон подумал отключить телефон. Позволить им передавать сообщения – нет, он не думал помогать им. Но он от этого ничего не выигрывал и даже не получал никакого удовольствия. Так что он направился к двери. Охранники были настороже, и один из них пристально следил за Доном, пока другой беседовал по телефону. Он все выслушал и повесил трубку.
– Они приказали доставить доктора в рубку, – сказал он. – Я доставлю его туда, а ты останешься здесь.
– Они не назвали причину? – спросил второй.
– Кто-то заболел. Берите свой маленький черный чемодан и пошли.
Дон промыл свои глаза и взял со стола аварийный комплект. Еще один случай лихорадки? Он задал себе вопрос, кто бы это мог быть, хотя и отдавал себе отчет, что это противоречит профессиональной этике, но он надеялся, что это генерал. Если убрать его с дороги, бунт, несомненно, утихнет. Дон зашагал в рубку с охранником, следующим за ним по пятам.
Стоящий на часах охранник распахнул двери рубки и жестом велел им войти. Первым, кого увидел войдя в рубку Дон, был Спаркс. Он лежал на полу, глаза его были закрыты, и он стонал, обхватив рукой живот. Доктор Угалде находился в капитанском кресле, а Дойле, сжимая в руке пистолет, находился у противоположной стены.
– Позаботьтесь о нем, – приказал Дойле. – Он болен. Он вдруг сложился и рухнул на пол. Я коснулся его лба и обнаружил, что у него жар.
Обычно лихорадка не начиналась таким образом, но с новой болезнью все было возможно. Дон опустился возле Спаркса на колени, открыв застежки своего саквояжа. Достав датчик анализатора, он провел тыльной стороной ладони по лбу Спаркса и удивился. Кожа Спаркса была холодной, а температура совершенно нормальной. Прежде чем Дон успел что-либо сказать, Спаркс открыл глаз и подмигнул Дону. В этот момент открылась дверь, и Дон опознал голос Курикки:
– Бросайте оружие, Дойле, и никому не будет причинено вреда.
Дон обернулся и увидел, что обстановка изменилась, словно на театральной сцене.
Курикка остановился в дверном проеме, толкая перед собой обезоруженного охранника из коридора. Он держал в руках большой черный автоматический пистолет, твердо нацеленный на Дойле. Угалде стоял сейчас за спиной второго охранника, прижав острие кухонного ножа к его шее.
– Бросай оружие! – прорычал Угалде голосом, резко отличавшимся от того, каким он обычно разговаривал. – Или я загоню нож тебе в глотку, и ты мгновенно умрешь.
Брусок лязгнул о палубу.
Дойле заколебался, смутился, перевел взгляд с одного на другого, затем поднял пистолет.
Пистолет старшины тут же выстрелил, и Дойле завыл от боли. Пистолет выпал из его пальцев, и он прижал окровавленную кисть к груди. Кровь медленно сочилась у него между пальцами.
Спаркс моментально поднялся на ноги и, немного поаплодировав, поднял с пола оружие.
Дон был потрясен.
– Курикка, как это ты устроил? – спросил он.
Старшина улыбнулся и опустил автомат.
– Благодарите доктора Угалде. Он все это придумал и руководил контрзаговором.
Сияющий от удовольствия Угалде слегка поклонился, когда взоры всех присутствующих обратились на него,
– В истории моей страны полно прецедентов. Генерал Бригс, введенный в заблуждение революционными традициями моих предков, обратился ко мне за помощью. Я принял его предложение, потому что он упустил из виду историю контрреволюции на моей родине.
Намного легче работать изнутри злонамеренной организации. Я присоединился и вошел к нему в доверие, а затем дождался ночи. Всегда следует учитывать, что любые движения всегда легче разрушить в самом начале, пока они еще не успели окрепнуть. Ну, а в этом случае нужно было, если вы извините меня за эти слова, лишь подождать удобного случая. Как только генерал ушел и оставил с оружием своего приближенного – Дойле, я понял, что нам пора атаковать. Телефонный звонок предупредил Курикку о его роли, чтобы поделиться со мной сведениями, где в капитанской каюте спрятано оружие. Хорошо хоть, что не все знают, что на борту любого космического корабля всегда имеется некоторое количество оружия на случай непредвиденных осложнений. Сумасшествия или чего-нибудь еще. Весьма предусмотрительно, знаете. Затем раз, два, три – Спаркс по сигналу падает и вас вызывают сюда. Прибывает старшина Курикка, и дело сделано.
– Не совсем. Вы все еще имеете дело со мной.
В дверях с побледневшим от гнева лицом стоял генерал Бригс.
Он шагнул в комнату и хладнокровно стал оглядываться по сторонам.
– Вы оказались неспособными скрыть этот маленький заговор, – сказал он. – Меня проинформировали о нем сразу же, как только доктор покинул лазарет. Всегда имелся шанс, что этот сумасшедший в припадке безумия попытается снова вернуть власть над судном. Этого не должно произойти.
Он указал назад на дверь, где ждало множество людей, вооруженных дубинами и стальными полосами.
– А теперь сложите свое оружие, и не будет никакого насилия. – Бригс даже снисходительно улыбнулся. – Сделайте это сразу, и не будет никакого кровопролития, никаких ответных мер. А сейчас – руки прочь от этого ружья!
Он поднял руку и двинулся к Курикке. Сразу же старшина поднял свой автомат и уставил ствол прямо в лоб генералу.
– Еще один шаг, и вы умрете.
Генерал остановился.
– Я хочу избежать кровопролития, – сказал он. – Это ваш последний шанс. В моем пистолете хватит пуль, чтобы перебить вас всех, и мы решительные люди.
Все в рубке не шевелясь следили друг за другом и за двумя людьми, вставшими один против другого.
– Этого не произойдет, Бригс, – сказал Дон властным и твердым тоном. – Вы обманщик, и вы это знаете. Жестокий, злобный и ничтожный человечишко и неуклюжий пират, к тому же. Никто не станет умирать ради вас. Я капитан этого корабля и обещаю отнестись снисходительно к лицам, если они тут же бросят оружие.
– Не слушайте его, – закричал трескучим от ярости голосом Бригс. Лицо его залила краска. – Хватайте их! Атакуйте!
Но слова Дона разрушили чары, и вооруженные люди заколебались. Они бы дрались за свои жизни, если бы от этого что-то изменилось. Если бы они могли выиграть. Но они не могли встать лицом к лицу с черной смертью, глядевшей из дула автомата Курикки. Они обеспокоенно переступали с ноги на ногу, поглядывая друг на друга, но никто из них не решался выступить вперед.
– Трусы! – прохрипел генерал Бригс. Он нагнулся и подхватил стальную плиту, брошенную ранее охранником. – Нет мужчин среди вас! Следуйте за мной, он не станет стрелять, хладнокровно убивая вас. Он еще больший трус, чем вы. – Генерал начал продвигаться вперед.
– Не стал бы, если бы был вами, – резко ответил старшина и взвел затвор. В тишине громко клацнуло, и автомат был готов к стрельбе.
– Вы не выстрелите, – прохрипел Бригс.
– В кого-нибудь другого, но не в вас, – ответил старшина, опуская автомат. – Я хочу видеть вас стоящим перед судом.
Издав победный вопль, генерал попытался опустить свою импровизированную дубину на голову старшине.
Для такого крупного парня, старшина двигался весьма и весьма проворно. Что-то в нем было от большой кошки. Он сделал всего один шаг назад и сблокировал этот сокрушительный удар своей поднятой рукой, позволяя предплечью генерала врезаться в рукоять автомата. Раздался вопль, и полоса выскользнула из разжавшихся парализованных пальцев генерала. Развернувшись на носках, Курикка нанес короткий, свирепый удар кулаком в солнечное сплетение. Генерал сложился пополам и рухнул на палубу. Курикка, больше не обращая на него внимания, навел свой автомат на стоящих в коридоре людей.
– Сейчас я пристрелю каждого, кто не бросит оружия! Ну!
