Провинциал. Книга 5 - Игорь Лопарев
Но, вот наконец они пришли. Девушка, обернувшись к Найджелу, поймала его мутный взгляд, переполненный одной лишь похотью, и тут же втолкнула его в распахиваемую дверь, и только после этого облегчённо вздохнула:
— Дошли… — и, довольно улыбнувшись, тихо добавила про себя, — что-то переусердствовала я с аттрактантами, мог ведь и по пути наброситься…
В комнате стоял полумрак, который безуспешно пытались разогнать несколько толстых свечей, стоявших по углам просторной спальни.
В полутьме угадывались очертания, поистине исполинской, кровати, накрытой старомодным бархатным балдахином цвета запёкшейся крови. Балдахин был обшит по краям тяжёлой бахромой, тускло поблёскивающей старым золотом в неверном свете свечных фитилей.
Мерцали огоньки тлеющих ароматических палочек, наполнявших воздух причудливыми и будоражащими ароматами.
Играла тихая интимная музыка, насыщенная жаркими вздохами невидимых любовников и странными звуками, рождающими порочные желания.
В этот самый момент произошло именно то, что должно было произойти, букет экзотических запахов ворвался в ноздри Найджела, и, спустя мгновение разум его окончательно уступил место пещерным инстинктам.
Управление телом агента надёжно перехватил тот самый внутренний альфа-самец, который сейчас стремился только к тому, чтобы овладеть телом этой привлекательной самочки…
— Ну же, смелее, — девушка развернулась к Найджелу и залилась распутным смехом, — возьми меня, мой зверь…
Альфа-самец не заставил просить себя дважды, и, схватив в охапку столь вожделенную женщину, урча от нетерпения забросил её на кровать и тут же начал грубо срывать с неё одежду, и её разнузданный смех только подстёгивал его…
— Все идёт по плану, — удовлетворённо подумала Зара, жадно впитывая ощущения того, как сильные мужские руки беззастенчиво мнут и тискают её податливое тело, блуждают по нему в поисках сокровенного, — пусть мальчик выпустит пар, а потом мы перейдём к действительно изысканным удовольствиям, — она обвила руками шею неистового самца, плотно прижимая его лицо своей обнажившейся груди, — не торопись, мы всё успеем, ведь у нас впереди вечность… — проворковала она на ухо урчащему от страсти зверю, совсем ещё недавно бывшему утончённым джентльменом…
У Найджела опять захватило дух, когда он мгновенно провалился в омут первобытной страсти…
Но, неизбежно снова пришёл тот момент, когда он начал потихоньку ощущать себя.
И сейчас в голове у агента воцарилась гулкая пустота, через которую изредка проносились кометами обрывки воспоминаний о недавнем неистовом и многократном, бесстыдном совокуплении…
Для начала он попытался проинспектировать своё тело.
Хотя это было проблематично в силу того, что чувства вернулись к нему далеко не все, да и те, что уже работали, работали как то не совсем, как надо, и полного доверия к ним пока не было.
Сейчас он, определённо, лежал на спине. Никакой одежды на теле, или прикрывающего его наготу постельного белья, он не ощутил.
— Значит, голый валяюсь, — этот вывод был очевиден.
Кроме того, в области паха ощущалось избыточное напряжение. Понять, как он сейчас выглядит, труда не составило.
Похоже, препараты, составленные в древних храмах Чжунго, те самые, что укрепляют мужскую силу, подтвердили, что продолжительность их действия и прочие свойства полностью соответствовали словам того морщинистого желтокожего старика, у которого эти традиционные снадобья и были куплены.
Теперь Найджел поднял веки. Но темнота, как висела перед его глазами, так и продолжала висеть. Он задёргался, пытаясь дотянуться руками до глаз.
Но руки к ним поднести не удалось. Он так и остался лежать поверх шёлковой простыни в позе распластанной морской звезды, выброшенной волнами на берег.
И от осознания этого дикая паника накрыла его с головой — он понял, что его конечности надёжно зафиксированы и он полностью обездвижен.
А не видно было ничего по той простой причине, что на глазах его была плотная повязка, не пропускающая ни единого кванта света.
Он хотел позвать на помощь, но вместо членораздельных слов смог издать только невнятное мычание.
Только теперь он обратил внимание на свои ощущения, которые однозначно говорили о том, что во рту у него находится кляп.
Крепкий деревянный шар, не позволяющий челюстям сомкнуться. Его уверенно и надёжно удерживал кожаный, судя по всему, ремешок.
На мужчину вдруг нахлынула волна из причудливой смеси страха, апатии, покорности судьбе и, почему-то, пронзительного сексуального возбуждения.
Напряжение в паху стало ощущаться ещё рельефнее и острее. Каждый удар его сердца отдавался и там, недвусмысленно намекая на то, что его тело вовсе не против продолжения.
Он напряг слух. Комната была переполнена слабыми, едва различимыми звуками. Что-то еле слышно поскрипывало, шуршало, тикало… И он различил среди всех этих шумов почти неслышный звук, звук дыхания ещё кого-то, кто находился рядом с ним, в этой комнате.
Он снова громко замычал, силясь обратить на себя внимание.
И тут в воздухе что-то свистнуло, и его обнажённое бедро обожгла внезапная боль. Кожу рванули плетёные хвосты из сыромятной кожи.
— Не дёргайся, мой котёнок, — проурчал женский голос, низкий, немного вибрирующий, одновременно намекающий на неземные наслаждения и невообразимые физические страдания, — не торопи хозяйку…
Он с содроганием почувствовал, как нежные женские пальчики коснулись его, надёжно зафиксированной в мягком захвате, лодыжки.
Потом женская ладошка медленно поползла вверх, к колену, а потом и выше, оставляя на коже глубокие царапины от длинных ногтей… Или когтей?
Невидимая женщина не останавливалась, и вскоре ласково, но недвусмысленно продемонстрировала бедняге всю его уязвимость и беспомощность, поднявшись до его восставшего естества по внутренней стороне бедра.
Дыхание Найджела стало прерывистым и неглубоким. Он чувствовал, как его кровь струится на шёлковую простынь из глубоких царапин.
Ему было больно, и, вместе с тем, желание буквально, кипело в его жилах, заставляя невнятно мычать и грызть от безысходности деревяшку во рту.
А женская ладошка не торопясь ползала по его животу и груди, распаляя его всё больше и больше.
Не будучи в силах терпеть, доведённый до исступления, Найджел снова замычал, словно буйвол-производитель, учуявший поблизости нежную тёлочку.
И снова боль обожгла его. На этот раз досталось другой ноге, но, странным было то, что, если при первом знакомстве с плетью хозяйки ему было просто больно и страшно, то теперь страха почти не было, но вместе со вспышкой боли его чуть не разорвало от желания и дикой, разнузданной и непреодолимой похоти.
— Вижу, что тебе хорошо, — голос хозяйки мягко обволакивал его сознание, делал его беззащитным и покорным, ломая жалкие остатки воли, сейчас я дам тебе немного сладкого, — вслед за этими словами раздался бархатистый грудной смех, услышав который, Найджел
