Последний дневник о Земле. Рассказ - Константин Сергеевич Максимов
— Или нет, — ответил Семён, — есть ряд исследований, которые отрицают длительную ядерную зиму.
— Возможно мы проверим это эмпирически, — опять Роберт, — но остается еще один болезненный вопрос, кто останется на МКС?
Семён только пожал плечами:
— Решим ближе к отлёту.
Джесс и я почти ничего не говорили, больше слушали.
После собрания у меня было много времени побыть одному в Куполе. Я парил, глядя на темно-серую Землю и пытаясь смирится, осознать то, что многие последующие месяцы я проведу здесь, с этими тремя людьми, возможно, полностью отрезанными от мира. На меня накатывали по очереди то паника, то безысходность, то полная апатия. Мозг искал выход и не находил его. Мне хотелось сбежать, вырваться или просто не сойти с ума. К полуночи по Москве (не знаю, остался ли еще такой город) я немного совладал со своими эмоциями и твердо для себя решил найти какое-нибудь занятие на станции. По натуре я трудоголик и, как и Семён, я решил погрузиться в работу.
Девятые сутки.
Подплыл Семён и сказал, что со следующего дня будет учить меня всему, что знает о космосе и МКС. "Сделаем из тебя настоящего космонавта," — так и сказал, без всякого пафоса.
— А сегодня помянем, — он достал еще один пакет с водкой (не знаю, откуда он их только берет). Мы по очереди присосались к нему, а потом позвали Джессику и Роберта. Последний принес пакет с виски. "Контрабанда" на МКС процветала.
Как-то не сговариваясь, мы решили считать наших родных, близких и друзей на Земле умершими. Сегодня мы их поминали. Пели песни, смеялись, много плакали и, в общем-то, сходили с ума. Но это помогло немножко расслабиться. Хотя по ощущениям, напоминало иногда, как будто, с только заросшей раны соскребаешь швы и коросту. Как бы я не хотел считать, что мало горюю, но сегодня осознал всю боль и горечь утраты. Внутри появились какая-то пустота и тоска и понимание, что прошлая жизнь исчезла и безвозвратно растворилась в пламени ядерной войны. Мы потеряли свои корни.
А еще вчетвером мы забрались под Купол и кричали разные ругательства в сторону Земли, в смысле, не в сторону планеты, а в сторону тех предполагаемых политиков, военных, ученых, инженеров и т. д., которые все это допустили и всё просрали. Чёрт! Это сильно помогло. Мне кажется, тогда я орал громче всех.
В какой-то момент Роберт остановился и прибрал пакет с виски. На мой вопросительный взгляд, он ответил: "Ты же не хочешь быть первым, кто проблюется на МКС?". Я живо представил картину разлета рвоты в невесомости и всем своим видом дал понять, что точно не хочу быть первым, да даже и не первым, а любым по очереди, кто проблюется на МКС.
Десятые сутки после трагедии.
Семён начал меня учить. Как я понял, он преследовал несколько целей. Первая — отвлечься и занять себя, вторая — сделать меня полезным членом экипажа, чтобы я мог нести вахту, помогать с обслуживанием и ремонтом станции. Я с радостью окунулся в этот процесс с головой, мне просто необходимо чем-то заниматься. Тем более, что он пообещал выход в открытый космос и работу в скафандре. Иронично, что когда-то на Земле мне предлагали выход в открытый космос за дополнительные пять миллионов долларов к счету.
Скорее всего писать в дневник стану меньше. Ибо новая деятельность занимает меня полностью.
Шестнадцатые сутки.
С одеждой у меня дефицит, я не был готов к длительному здесь пребыванию, но мне немножко повезло. Я, относительно, средних габаритов мужчина. Роберт отдал мне часть своей одежды (подошла). Да и на станции кое-что было. В общем "сменка" теперь есть.
Двадцать вторые сутки.
Сегодня находился в Куполе и читал книги, которые мне Семён дал для изучения основ космонавтики. Теория, скажем честно, мне дается с трудом, приходится очень напрягать мозги и вспоминать основы физики. Я без объяснений Семёна и половины не понимаю. С практическими занятиями всё гораздо веселее. Мне показали, как работает множество систем МКС, Роберт и Джесс также подключались к моему обучению. Для них учить меня — полезная смена деятельности. Да и настроение у всех троих поднимается, когда они начинают рассказывать о любимом деле. В общем с практическими занятиями намного лучше. Жду, не дождусь, когда доберемся до скафандров.
Но я отвлёкся. Находясь в Куполе, заметил возмущение среди того облачного моря, что наблюдалось внизу. В одном месте относительно ровная поверхность облачного слоя вздыбилась и образовала визуальное подобие холма или пузыря с подвижной бурлящей поверхностью. Видно было как вверх выбрасываются все новые и новые массы сажи и черных облаков, все это действо сопровождалось молниями.
Я позвал остальных членов экипажа.
— Новый ядерный взрыв? — предположила Джессика.
— Мне кажется, что это извержение вулкана, — ответил Семён, — Возможно, ядерная война усилила сейсмическую активность и разбудила какие-то спящие вулканы.
— А может это единичный случай, — продолжил тему Роберт, — Я читал, что ядерные заряды предполагали использовать наоборот, для снижения сейсмической активности (в том числе).
— Нужно больше наблюдений, — подытожил Семён, — для нас это ухудшение ситуации, небо теперь очистится позднее.
И мы наблюдали.
Тридцатые сутки.
За неделю с небольшим, мы зафиксировали еще как минимум пять извержений вулканов. Видимо их активность все же усилилась. Серая облачная завеса внизу стала темнее и уменьшила нашу надежду увидеть Землю.
Тридцать третьи сутки.
Около тысячи кубометров пространства. Половина забита всякими грузами. И впереди много месяцев изоляции. Что у нас есть, чтобы скрасить заточение? Несколько десятков фильмов, на различных ноутбуках. Много сотен электронных книг (в том числе всякие инструкции и руководства к оборудованию МКС). Музыка (кто какую привез). И несколько устаревших компьютерных игр. В принципе есть, чем поживиться. С Робертом и Джесс уже играем по сети в стрелялки, Семён такие вещи не любит. Он предпочитает стратегии (в какой-то степени это иронично, он развивается в игре до изобретения ядерного оружия, а потом захватывает мир с его помощью).
Блин! Только сейчас подумал! Возможно, всё что я перечислил — это последние сохранившиеся образцы человеческой культуры.
Сороковые сутки.
Семён устроил очередные поминки. Шумели в этот раз мало. У меня много времени было побыть в одиночестве. И почему-то сегодня думал о причинах произошедшего внизу. Как бы я не пытался анализировать проблему, я не верю, что войну начали правительства или президенты.
