Джек Макдевит - Искатель
В точности никто ничего не знал. Но станция в нескольких сотнях световых лет от ближайшей обитаемой планеты могла стать настоящей сокровищницей для корпорации «Рэйнбоу». Во времена своего золотого века селиане, настроенные романтически, посвящали свое время философии, драматургии, музыке и исследованиям космоса. Считалось, что они проникли в Аурелианское скопление дальше любой другой нации, принадлежавшей к человеческому роду. И все эти усилия направлялись с Гидеона V. Алекс не сомневался, что они продвинулись еще дальше, достигнув Чаши. Если так, многое еще предстояло найти.
Несколько веков назад цивилизация селиан внезапно пришла в упадок: разразилась гражданская война, и все государства на их планете погрузились в хаос. В конце концов селиан пришлось взять на поруки другим участникам нынешнего договора. Когда все закончилось, закончилась и славная эпоха селиан. Они утратили запал и превратились в консерваторов, больше озабоченных жизненными удобствами, чем исследованиями далеких миров. Возможно, сегодня они являются самым отсталым сообществом Конфедерации. Они гордятся своим былым величием, пытаясь превратить его в подобие ореола – «вот мы какие!». Но на самом деле такими они были давным-давно.
Мы находились на «Белль-Мари», примерно в двадцати тысячах километров от газового гиганта, когда в поле зрения появились купола. Алекс зарабатывает на жизнь тем, что торгует артефактами и иногда сам находит заброшенные места. Порой кажется, что у него прямо-таки телепатическое чутье на руины. Но если ему об этом сказать, он лишь скромно улыбнется и отнесет все свои успехи на счет везения. Так или иначе, это приносит «Рэйнбоу» хорошую прибыль, а мне – такие деньги, о которых я раньше и думать не могла.
Тринадцатый спутник был третьим по величине из двадцати шести своих собратьев и самым большим из тех, что не имели атмосферы. По этим двум причинам мы заглянули на него в первую очередь. Большие спутники лучше подходят для баз, поскольку обеспечивают достаточную силу тяжести без необходимости создавать ее искусственно. Но при этом спутник не должен быть настолько большим, чтобы иметь атмосферу: она создает лишние проблемы.
Для нас вакуум имеет еще одно преимущество – он действует как консервант. Все, что оставили селиане, когда шестьсот лет назад прикрывали свою лавочку, вероятно, пребывало в первозданном состоянии.
Если бы солнечные лучи могли осветить темные кольца Гидеона, те выглядели бы весьма эффектно: скрученные, состоящие из четко различимых частей – трех или четырех, в зависимости от угла зрения. Тринадцатый спутник располагался вплотную к внешнему кольцу и двигался по орбите, отклонявшейся от плоскости колец на несколько градусов: при наличии хоть какого-нибудь света с него открывался бы потрясающий вид. Сам газовый гигант, видимый со станции, никогда не менял своего положения и висел в середине неба, над грядой низких холмов – темный и тусклый. Его замечали лишь потому, что он заслонял собой звезды.
Я вывела «Белль-Мари» на орбиту, и мы спустились в челноке на поверхность спутника. На севере и вдоль экватора его густо испещряли кратеры, а на юге простирались равнины, изрезанные хребтами и каньонами. Высокие, похожие на скелеты вершины из чистого гранита образовывали несколько горных цепей. Купола находились на полпути между экватором и северным полюсом, где местность была относительно ровной. Антенное поле располагалось западнее. На востоке возвышались горы. Посреди комплекса стояла брошенная машина на гусеницах.
Купола, похоже, были в хорошем состоянии. Пока мы опускались в черном небе, Алекс разглядывал их со все возрастающим удовлетворением. В небе висело полдюжины спутников – бледные и призрачные, едва различимые в слабом свете центральной звезды. Если не знать, что они там, можно было вообще их не заметить.
Осторожно посадив челнок, я выключила двигатели и постепенно восстановила нормальную силу тяжести. Алекс нетерпеливо ждал, пока я совершала то, что он называл «женскими предосторожностями». Ему всегда не терпится – мол, давай пошли, у нас нет впереди вечности. Эта роль ему по вкусу. Впрочем, неприятных сюрпризов он тоже не любит, а моя работа как раз и заключается в том, чтобы предотвращать их. Несколько лет назад меня угораздило провалиться в карстовую воронку на дне кратера, и с тех пор он не дает мне об этом забыть.
Но все оказалось в порядке. Алекс широко улыбнулся – отличная работа и все такое. Разговоры о том, что пора браться за дело, откладывались на потом – он сидел у иллюминатора, наслаждаясь моментом. Ты никогда не знаешь, что найдешь в таком месте, опустевшем столетия или даже тысячелетия назад. Где-то может поджидать смертельная ловушка. Полы имеют обыкновение проваливаться, а стены – обрушиваться. На одной станции из-за аварии резко возросло давление воздуха, и она едва не взорвалась, когда туда попыталась проникнуть группа разведки.
Естественно, ты всегда надеешься, что обнаружишь открытый люк и карту всех помещений – как на Лиотее.
Отстегнувшись, я подождала Алекса. Наконец он глубоко вздохнул, освободился от ремней, развернул кресло, выбрался из него и надел баллоны с воздухом. Мы проверили друг у друга связь и скафандры. Когда Алекс оказался готов к выходу, я сбросила давление в челноке и открыла люк.
Мы спустились по лесенке на поверхность спутника. Под ногами хрустели песок и обломки железа. Вокруг виднелось множество отпечатков ног и следов машин, оставленных много веков назад и совершенно нетронутых.
– Последние, кто здесь был? – спросил Алекс.
– Я бы не удивилась, – ответила я. Меня больше интересовал вид части колец и двух спутников, висевших прямо над горами.
– Что-то не так, – сказал Алекс.
– Что?
Купола были темны и безмолвны. На равнине, тянувшейся до южного горизонта, не было заметно никакого движения. В небе – тоже ничего необычного. В темноте я не могла видеть лица Алекса, скрытого под шлемом, но, похоже, он смотрел на ближайший купол. Нет: мимо него, на другой купол – северный, самый большой из четырех.
Там имелась открытая дверь.
Открытая, но не в том смысле, что кто-то оставил распахнутый люк. В куполе вырезали большую дыру, и мы наверняка заметили бы ее при посадке, если бы приглядывались.
Алекс проворчал что-то насчет вандалов и гневно зашагал к куполу. Я последовала за ним.
– Осторожно, здесь низкая сила тяжести, – сказала я, когда Алекс споткнулся. Но он удержался на ногах.
– Чертовы воры. – Алекс витиевато выругался. – Как такое может быть?
Трудно было поверить, что кто-то нас опередил, – артефакты с Гидеона V никогда не появлялись на рынке, а сведений об обнаружении базы в прошлом не было.
– Видимо, это случилось недавно, – сказала я.
– В смысле – вчера?
– Может, они не поняли, что нашли. Просто вломились, огляделись и ушли.
– Все может быть, Чейз, – сказал Алекс. – Возможно, это случилось много веков назад, когда люди еще помнили о расположении базы.
Я надеялась, что он прав.
Когда археологи находят разграбленную станцию или корабль, это обычно означает, что грабители навещали эти объекты в течение нескольких столетий после окончания их активности. По прошествии определенного времени люди попросту забывают, где и что было, и объекты пропадают навсегда. Порой я думаю о том, сколько кораблей со взорвавшимися двигателями дрейфует во мраке космоса – кораблей, исчезнувших из всех реестров.
Замечу, что мы не археологи, а самые настоящие бизнесмены: мы сводим коллекционеров с поставщиками товара, а иногда, как сейчас, сами ищем товар. Мгновение назад нам казалось, что мы наткнулись на золотую жилу. Но теперь мы приближались к дыре затаив дыхание.
В стороне лежал люк, срезанный лазером и покрытый едва заметным слоем пыли.
– Это было совсем недавно, – сказал Алекс. Надо признать, что он не отличается уравновешенностью. Дома, в спокойной обстановке, Алекс – образец учтивости и сдержанности. Но вдали от человеческого общества, как, например, на этом спутнике, я иногда могу видеть, каковы его истинные чувства. Уставившись на лежащий люк, он подобрал камень и, пробормотав что-то себе под нос, зашвырнул его чуть ли не на орбиту.
Я стояла, словно школьница в кабинете директора.
– Наверное, это я виновата, – сказала я.
Внутренний люк тоже был срезан. За ним была темнота.
Алекс посмотрел на меня. Я не видела его лица за стеклом шлема, но легко представляла, что на нем написано.
– Ты о чем? – спросил он.
– Я сообщила обо всем Винди.
Винди была директором отдела по связям с общественностью разведки и моей давней подругой.
Алекс был лишь немногим выше меня, но сейчас, казалось, он прямо-таки навис надо мной.
– Винди никому бы не сказала.
– Знаю.
– Ты разговаривала с ней по открытому каналу?
– Угу.
Он вздохнул:
