ХОЛ КЛЕМЕНТ - Скорость обмена
Эрни не прикасался к управлению, но за дорогой следил так же внимательно, как и его напарник. Здесь, на ночной стороне, оба могли смотреть во все стороны: свет давали не только стереопрожекторы, но и довольно яркие молнии, почти непрерывно сверкающие в тучах над головой. Полупечке, расположенной меньше чем в восьми миллионах километров от центра звезды класса G-5, с избытком хватало энергии на световые и биологические феномены и даже на местный разум.
Водитель временами поглядывал на младшего товарища. Он ни на минуту не допускал, что Эрни может беспокоиться о Джесси больше, чем он сам тревожился о Марии, но Ледяная Стена был женат всего три года против его четырнадцати и, возможно, еще не научился философски относиться к непредсказуемости жизни.
Впрочем, как ни тревожился Эрни, это не сказывалось на его реакции. Сигнал «Осторожно!», переданный им с панели управления правого борта, прозвучал едва ли не раньше, чем Ник отключил питание. «Четверка» остановилась быстро, но далеко не плавно.
Активные сдвиги не отличаются плавностью: даже на Земле они вызывают землетрясения, зачастую очень сильные. При силе тяжести, семикратно превышающей земную, сотрясения становятся более частыми и не менее жестокими. Оба водителя наблюдали, тихо плавая над своими панелями, - им ничего другого не оставалось, пока движение коры не проявится более определенно.
Они даже сквозь начавшийся дождь видели сброс в полукилометре перед собой, но рядом не было холмов и возвышенностей, угрожающих оползнями или камнепадами. Окажись здесь такие, скорее всего даже реакция опытных водителей не позволила бы увернуться и у кого-то появились бы новые поводы для беспокойства.
Они видели и ощущали, что движение пород происходит в основном по горизонтали. Сдвиг начинался в какой-то точке слева от них, а справа впереди уходил из поля зрения. В нем присутствовала и небольшая вертикальная составляющая: с тех пор как они час назад прошли этот ровный участок, дальняя сторона поднялась почти на полметра. Эрни довольно небрежно доложил Гнезду об остановке и о ее причине, Бен с той же небрежностью подтвердил прием.
- Если не поднимется намного выше, пройдем без труда, - заключил Ледяная Стена.
- Если там еще трясет, может, вам стоит пройти прежде, чем он поднимется, - было предложено в ответ.
Эрни оглянулся на напарника и задумчиво покивал:
- Есть смысл. Хорошо. Высылаем жучков посмотреть, есть ли понижения в пределах пары километров, и выбрать место прохода. Вызовем вас, когда двинемся. После этого подождите две-три минуты, а потом пусть кто-нибудь выйдет подобрать обломки.
- Подумаем. Еще найдутся ли свободные руки. Намек был вполне понятен и настолько очевиден для
всех, что Эрни и не подумал возражать. Энергия благодаря вездесущим миниатюрным реакторам была почти даровой, и самовоспроизводящееся псевдоживое оборудование тоже не приходилось беречь, пока для него хватало сырья, а вот с персоналом в мирах вроде Полупечки дело обстояло совсем по-другому.
Автоматы указали им место в нескольких сотнях метров вправо. Люди отозвали их обратно и медленно направили вездеход к зарождающемуся хребту, снова остановившись в двух метрах от него. Примерно минуту оба оператора внимательно присматривались. Каждые несколько секунд порода сдвигалась на какие-то миллиметры, вызывая очередную волну сотрясения. Предугадать, не вызовет ли вес машины особенно сильного толчка, было невозможно, но сама регулярность движения внушала некоторую уверенность. Ник втянул дюжину колес, на которых они передвигались до сих пор, и машина опустилась на гусеницы; потом он без пояснений передал управление Эрни. Последний так же молча повиновался. Он еще медленнее, чем прежде, тронул машину с места, и гусеницы, переваливая крошечный уступ, вздернули кверху нос вездехода.
Повторяющиеся слабые толчки стали заметнее, но не внушали опасений. Напарники видели, как поднимается нос машины, но не ощущали наклона: даже при увеличенной гравитации людям, плавающим в воде, непросто отличить верх от низа - а в этом огромном мире горизонт лежал дальше, чем позволяла видеть взбаламученная атмосфера. Напряжение возрастало по мере того, как центр тяжести машины надвигался на край уступа. Оба сжали кулаки и затаили дыхание, пока вездеход, выровнявшись, не двинулся дальше.
Теоретически корпус не должен был треснуть, даже если бы вся его тысячечетырехсоттонная масса - здесь это означало около десяти тысяч тонн - осталась бы уравновешенной на одной точке опоры. Однако сотрудники Гнезда, как это свойственно инженерам, не слишком доверяли подобным теориям, пока они тщательно не проверены экспериментами. Правда, испытания уже проводились, но ни один из водителей не припоминал, чтобы в них, в дополнение к силе тяжести, предусматривались сейсмические волны.
Корпус выдержал. Он выровнялся с мягким толчком - его еще смягчила полуметровая подушка зловеще перекрученной растительности, похожей на бочковидные кактусы. Темно-красная, почти черная жидкость, выплеснувшаяся из раздавленных растений, мгновенно запеклась, однако, к легкому удивлению людей, не воспламенилась.
Через минуту «Четверка» набрала прежнюю скорость. Вел по-прежнему Эрни. Ник сообщил о новом положении в Гнездо, подробно доложил, какие нагрузки выдержала машина, и спросил, не слышно ли чего нового о танкере.
- По-прежнему движется, по-прежнему, кажется, в обратном направлении, - ответил Бен. - Средняя скорость около ста шестидесяти.
- Они на самом деле замедлили ход или это уточненные измерения? - Вопрос Ника лишь на мгновение опередил тот же вопрос его друга.
- Сенатсу думает, что второе. Но они почти наверняка идут обратно по прежнему маршруту. Курс не совсем на Гнездо, но почти точно на горячий юг, к темной стороне. Мы теперь гадаем, правда ли, что по солнечной стороне, как мы и предполагали, проще проехать, или у них имеются другие причины. От самих девочек по-прежнему ни слова.
Плавательный раствор был достаточно прозрачным, чтобы увидеть, как сдвинулись брови Эрни над дыхательной маской, но молодой водитель промолчал. Заросли колючих бочонков попадались все чаще, и он, хотя и знал, что для «Четверки» они не опасны, не хотел без нужды давить растения.
Движение стало однообразным. «Четверка», по меркам Полупечки, недалеко ушла от Гнезда. Они только начали путешествие к «городу», о котором сообщили со «Студня». Его отделяло от Гнезда почти пятнадцать тысяч километров с точки зрения геодезии и гораздо больше на самом деле. Характер местности заставлял то и дело сворачивать с избранного пути, и казалось весьма разумным, поскольку не было причин для спешки, проделать большую часть маршрута, не попадая под солнечные лучи. Прежде всего так было намного проще не дать грузу закипеть.
Теперь, конечно, у них должен быть другой груз.
Когда голосовая связь оборвалась, мужья забеспокоились и решили пройти напрямик, вместо того чтобы следовать по пути «Студня», но они еще не выбрались с ночной стороны и были не дальше тысячи километров от Гнезда, как им пришлось поворачивать обратно. Толчки зреющего сдвига ослабевали со временем. Может быть, дело было в расстоянии до оставшегося позади разлома или возмущение коры действительно затихало. В Гнезде хватало сейсмической аппаратуры, и она наверняка зарегистрировала толчки, но, пока не установлена более густая сеть датчиков, невозможно выделить отдельный эпицентр из непрерывного рокота и сотрясения в коре и мантии огромной планеты.
Водителям и в голову не пришло винить оставшихся в Гнезде за то, что те не предупредили их о препятствии. Наблюдение со спутников затрудняли заряженные облака, так что, удаляясь от базы, человек оказывался сам по себе, вернее, люди оказывались сами по себе, поскольку правила требовали для любой машины экипажа по меньшей мере из двух водителей, а пешком здесь не ходили. Не существовало скафандров, которые позволили бы человеку расхаживать при семнадцатикратном атмосферном давлении и семикратной гравитации, хотя Гнездо и выстроили в области, где температура держалась на уровне, пригодном для существования. Техники, правда, предусмотрели средства переноса человека из потерпевшей аварию машины в спасательный транспорт, но эти средства еще ни разу не испытывали при настоящем происшествии. К тому же имелась в виду не слишком серьезная авария, после которой можно открыть люки…
Примерно через час «Четверке» пришлось сбавить ход из-за дождя. Капли не оставались на грунте, вскипали и испарялись при прикосновении, и поднявшийся туман затруднял обзор больше, чем сам дождь. Летучие клочья исчезли - то ли их скрывал туман, то ли дождь прибил к земле, можно было только гадать. Так же оставалось гадать, что течет с неба: вероятно, какие-то фтористые соединения и уж точно не вода. Водород здесь был гораздо большей редкостью, чем на Марсе или на Меркурии. Когда дождь заставил «Четверку» притормозить, Доминик выдал очередной аналитический прогноз погоды:
