Билл Болдуин - Наёмники
Брим ухмыльнулся. Дерзкие нахалы эти молодые рулевые — он и сам был таким же двадцать пять лет назад, на родной Карескрии, особенно если ему казалось, будто его корабль быстрее. Они явно не слышали о фантастических разгонных способностях «Звездного огня»… пока еще не слышали. Он поудобнее устроился в кресле и прислушался к завершающей перекличке Труссо и Заффтрак.
— Транспондеры и опознавательный индикатор? — спрашивала Труссо.
— Включены, — отвечала Заффтрак.
— Блок остановки?
— Запитан.
— Сигнальные огни?
— Включены.
— Проверка машин?
— Завершена.
— Стабилизаторы?
— Включены.
— Гравитормоза?
— Передняя позиция.
— Установка стабилизаторов — обнули, пожалуйста, гравитационный градиент.
— Градиент нулевой.
— Курсовые индикаторы?
— Настроены и проверены.
— К старту готовы, капитан, — доложила Труссо.
— Отлично, Надя, — кивнул Брим и тут же сам воспользовался короткой паузой, чтобы лично проверить готовность основных систем. Он закончил это за секунду до того, как на связь вновь вышел наземный диспетчер.
— Ка-пять-ноль-пять-четыре, выруливайте на взлет и ждите команды, сектор один-семь, правый, — передал он. — Свяжитесь с центром управления. Привет.
— Выруливаю и жду команды, — подтвердил Брим. — Счастливо оставаться.
Он двинул корабль вперед, миновал цепочку пляшущих на волнах бакенов и снова затормозил, когда далеко впереди вспыхнул алый маяк. Потом свернул навстречу ветру и нацелил нос корабля точно в центр маленького кружка, спроецированного на лобовые гиперэкраны.
— Центр управления Бромвич, Ка-пять-ноль-пять-четыре к взлету готов…
— Ка-пять-ноль-пять-четыре, взлет разрешаю, — передал центр. — Ветер три-один-пять на два-семь, сила четыре-семь.
— Взлетаю, — доложил Брим и переключился на внутреннюю связь. — Всем постам приготовиться к взлету, — объявил он и оглянулся через плечо.
Заффтрак подняла левую руку большим пальцем вверх. «Звездный огонь» был готов.
За все годы управления звездолетами Брим так и не научился сдерживать острого, почти физического возбуждения перед стартом.
— Мне потребуется полный боевой форсаж. Страна, — предупредил он.
— Сто процентов боевого форсажа, — ответила Заффтрак.
— Рулевые готовы, — добавила Труссо. — Последний пункт предстартовой проверки.
Сделав глубокий вдох, Брим нажал на гравитормоза и осторожно сдвинул лучи управления вперед до тех пор, пока они не сменили цвет с фиолетового на синий, потом на зеленый… желтый… оранжевый… и, наконец, на кроваво-красный. Низкий рев гравигенераторов сменился закладывающим уши воем, отозвавшимся мелкой вибрацией всего корпуса «Звездного огня», а сам корабль словно оказался в центре чудовищного взрыва. Узкая полоса берега за кормой исчезла за сплошной стеной пара и ледяных осколков, выброшенных в небо на высоту никак не меньше целого кленета.
— Шесть огней, капитан, — доложила Заффтрак, с трудом перекрикивая рев двигателей. — Сто пятнадцать процентов тяги!
Брим окинул взглядом взлетную полосу — все чисто — и в последний раз покосился на приборы.
— Поехали! — крикнул он и отпустил тормоза. Корабль сразу же рванулся вперед — в отличие от многих поколений предшественников, которым, казалось, требовалась целая вечность на то, чтобы выйти на полную мощность. Всего через пару секунд «Звездный огонь» уже с чудовищной скоростью несся над водой, оставляя за собой огромный шлейф пены, и все продолжал набирать ход. Неимоверная энергия реакторов, похоже, почти не влияла на способность корабля чутко реагировать на все движения руля. Еще через несколько секунд нос крейсера слегка приподнялся, но снова опустился, когда скорость перевалила за 165 кленетов в метацикл. На скорости сто семьдесят кленетов Брим впервые вмешался в управление, не давая кораблю опустить нос, а после ста восьмидесяти увеличил угол атаки, перенеся центр тяжести на гравигенераторы, одновременно подправляя курс: ветер пытался снести их влево. И почти сразу же вслед за этим корабль оторвался от своей тени и начал набирать высоту над шерринггоновскими верфями, стремясь к абсолютной свободе родной стихии — глубокого космоса.
— Ка-пять-ноль-пять-четыре, набрал тысячу и продолжаю набирать высоту.
— Ка-пять-ноль-пять-четыре, поворот влево на пятнадцать и подъем на две тридцать, свяжитесь с диспетчером отлетов Синего сектора.
— Вас понял, поворачиваю на пятнадцать с подъемом на две тридцать, связь устанавливаю. Привет, — ответил Брим.
— Удачных испытаний, коммандер.
— Спасибо, Центр, удача нам не помешает. Направляя корабль в указанный сектор, Брим представил себе пятнадцать точно таких же крейсеров на стапелях внизу, в разной стадии постройки. Днем раньше он сам посетил три из них. Работы еще на пятнадцати были временно приостановлены в ожидании результата испытаний в космосе его, Брима, прототипа. Он тряхнул головой. На индикаторе курса загорелись новые цифры. Недостроенные корабли на гравибассейнах создавались на том, что точнее всего можно было охарактеризовать как голая вера: вера в то, что изначальный проект К.И.Ф. «Звездный огонь» оправдает ожидания, и еще в то, что неизбежные ошибки в нем удастся устранить быстро и не слишком дорогой ценой. Серьезные доработки флотилии из тридцати одного корабля означали бы финансовый крах Имперского Флота, и без того посаженного на голодный паек. И уж наверняка они привели бы к лишению кронпринца Онрада прав на наследование престола. Единственный сын Императора Грейффина IV, наследник Имперского трона в Авалоне, Онрад лично отдал распоряжение о постройке «Звездного огня» на исторической прошлогодней конференции в Дитясбурге на Содеске, после чего профинансировал из фондов на развитие науки создание еще тридцати прототипов. Все эти на первый взгляд безрассудные действия совершались Онрадом по одной-единственной причине: он действительно искренне верил в то, что война готова очень скоро поглотить так называемые цивилизованные доминионы Галактики — и это при нынешнем плачевном состоянии Имперского Флота, сохранившего лишь малую часть своего былого могущества.
Огонек на панели связи сменил цвет на зеленый — это Труссо установила связь с диспетчером отлетов Синего сектора.
— Ка-пять-ноль-пять-четыре, — доложил Брим. — Поднимаюсь с пятнадцати тысяч на две тридцать.
— Ка-пять-ноль-пять-четыре, — ответил диспетчер. — Вам разрешается выход по радиусу из Синего сектора. Имейте в виду, примерно в двадцати пяти кленетах у вас по носу группа судов идет с меньшей, чем у вас, скоростью. Свяжитесь с планетарным центром.
— Я Ка-пять-ноль-пять-четыре, вас понял. Счастливо оставаться.
— Удачных испытаний, коммандер.
— Спасибо, Синий. Постараемся не ударить в грязь лицом, — кивнул он.
Множество людей верили в «Звездный огонь» и в приказы Императора, давшие начало его строительству. Впрочем, подобная вера вообще отличала людей Империи. Начиная с 52000 года, когда расплывчатые Гаракские соглашения положили конец открытым военным действиям между Лигой Темных Звезд Негрола Трианского и обширной Галактической Империей Грейффина IV, влиятельная, но зловещая антивоенная организация сумела внедриться как в правительство Империи, так и в Адмиралтейство. Известная как Комитет Межгалактического Согласия (сокращенно — КМГС), она почти в открытую финансировалась Лигой, а возглавлял ее не кто иной, как бывший сослуживец Брима, коммодор Пувис Амхерст. Главной, хоть и скрытой целью КМГС был развал — изнутри — могучего Имперского Флота, едва не уничтожившего космическую армаду адмирала Кабула Анака. И все, разумеется, «во имя мира».
Увы, за без малого девять лет так называемого призрачного мира Амхерст и его КМГС весьма преуспели в выполнений этой задачи — а тем временем их хозяева из Лиги втайне поспешно восстанавливали свой изрядно потрепанный флот. А теперь они принялись еще и за свои тытьчертовы космические форты…
Брим прекрасно понимал, что смелый шаг Онрада неминуемо вызовет бурю возмущенных воплей со стороны КМГС, но принца это, похоже, не слишком волновало. Он оставался при твердом убеждении, что новые корабли составят минимально допустимый противовес врагу, жизненно необходимый для сохранения цивилизации. Он явно верил в то, что рано или поздно этот его шаг получит одобрение. И уж во всяком случае, каждый новый «Звездный» увеличивал шансы Империи на то, что она сможет пережить грядущую вторую фазу войны, а ее неизбежность была так же очевидна, как то, что гелий занимает в периодической таблице элементов следующее за водородом место.
Индикатор световой скорости на пульте у Брима показывал 0.86, когда он обошел тройку идущих почти вдвое медленнее «эф-седьмых», оставив их болтаться в оставленном «Огнем» вихре возмущенной гравитации. Он позволил себе улыбнуться при мысли о том замешательстве, которое царило у них на мостиках, когда «Огонь» обошел их как стоячих.
