Петр Воробьев - Набла квадрат
— Попробуй не накройся от такой плюхи. Выход из ручки — идеальный момент для лучевого удара. Силовое поле отключено, а кривизна метрики сама тянет к звездолету все излучение, не увернешься.
— А Сверхновая?
— А что еще использовать? Прикинь, сколько энергии пойдет на распыл доброго звездолета с бронеплитами в девять локтей?
— Ну что… КПД лазера, ни оптического, ни ультрафиолетового, ни рентгеновского не выше одной шестой… Телесный угол, в котором они могли собрать энергию, тоже вряд ли больше единицы на дюжину… Порядок не совпадает!
— Ты даже не спросил, на каком расстоянии была звезда — хорош расчет! На самом деле, если действительно прикинуть, выйдет довольно похоже. Лучше скажи, может такой лазер возникнуть от природных причин?
— Да нет вроде. Потом, не помню, при тебе это было, когда мы охотились на батареегрызов с Ку Руи?
— На кого?
— Значит, тебя не было. Так вот. Ку Руи рассказывал о своем полете во шаровое скопление во второй спирали справа вниз налево от Малой Собаки. Он нашел там пять разграбленных планет. Добыча гафниевой руды открытым способом, отвалы и все такое. А вскрытие рудоносных пластов — атомными взрывами. А еще он встречал там Гморка, и Гморк рассказал, что видел чей-то фотонный корабль, аккуратно разделанный надвое. Гморк, естественно, на него полез, а в его собственную банку кто-то влепил атомную ракету. Он успел перехватить управление и вернуть ее откуда пришла. Пришла же она с автоматической станции, спрятанной у фотосферы коричневого карлика. По словам Гморка, эта станция шарахнула так, что карлик из коричневого стал красным. Кстати сказать, после того разговора с Ку Руи Гморк снова полез на фотонный звездолет.
— И что он там нашел?
— Вероятно, много интересного, поскольку не вернулся. А когда я летал читать лекцию на Новый Энгульсей, мне рассказали, что у них в округе пропало одиннадцать кораблей, считая один межпланетный. На Илгайрех катер с Гайрех выловил в верхних слоях атмосферы спутник-шпион и пошел на сигнал, посланный им кораблю-матке. В итоге у Илгайрех прибавилось еще одно кольцо.
— Ну, об этом я тебе и рассказал. А в наших информационных сетях были свои слухи. Про обрастание ты слышал?
— Ы?
— Ну, знаешь, деревянные суда от долгого плавания обрастали водорослями, теряли скорость и прирастали к дну.
— Про это обрастание я тебе и рассказал.
— А я о другом. У кораблей на окраинах исследованной нами части галактики падало быстродействие. Паразитный код внедрялся в процессоры, забивал память, и корабль не мог лететь. Спасала только перезагрузка с жесткого носителя.
— Судно при обрастании тоже вытягивали шпилями на берег и кренговали.
Забыл сказать, одна из планет, где водился гафний, была обитаемой. Ку Руи видел на ее спутнике примитивный космопорт. Эти ублюдки, верно, и нас отоварили.
— Но однако! Метрополия — это все-таки не Новый Энгульсей!
— Так и Сверхновая покруче средней атомной бомбы. Помнишь, я злой вернулся с последнего тинга? Ты не слушал трансляции?
— Не слушал, потому что ты, когда улетал на тинг, своротил с башни антенну.
— Да ну! А что ж ты тогда не сказал?
— Я сказал, а ты, мол, «молчи, волчина позорный, не до антенны». У тебя редкий дар запутывать беседу! Что же было на тинге?
— У самого у тебя дар!
— Ладно, успокойся, нет у тебя дара никакого ни к чему.
— То-то же. Что ты сказал?
— Или было что на тинге?
— Кром, этот урод совсем задурил меня!
— Замнем. Рассказывай про тинг.
— Ох, ядрена мышь! Ты злоупотребляешь моей добротой. Еще мяса.
— Разморожу.
— Пока рассказываю. Я рассказал про случаи на Энгульсее и другие. Я говорил, что мы вот-вот столкнемся с цивилизацией, сравнимой с нашей по мощи и открыто враждебной. Я предложил развернуть боевое патрулирование в подвластных нам частях Галактики, сократить периферийные пассажирские и туристические рейсы и так далее. Меня провалили, да еще и посмеялись.
У нас бытовала теория, что на космический уровень выходят только цивилизации демократические и миролюбивые, потому что тоталитарные и агрессивные режимы, дескать, сами себя истребляют. Где мясо-то? Я всегда в этом сомневался. Мы встречали много планет, где правят объединенные демократические правительства. Часто их цивилизации были намного старше нашей, но нигде мы не встретили ничего похожего на мало-мальскую космическую экспансию. Межпланетные перелеты, в лучшем случае экспедиции к ближайшим соседним звездам. И ясно, почему.
Планеты, на которых установилась так называемая демократия, всегда рано или поздно свертывают космические программы, самоизолируются и через определенный срок угасают. Мертвых или еле живых цивилизаций много больше, чем развивающихся. Цель, которая ставится перед собой любым якобы народным правительством — обеспечить сытое и по возможности не обремененное мыслями существование наибольшему количеству аборигенов, чтобы быть переизбранным на следующих выборах. Опора на толпу неизбежно влечет за собой снижение умственного уровня власти. При возникновении малейших трудностей в экономике под сокращение идут научные и космические программы, в ненужности которых уверен обыватель. Проблема роста населения решается контролем над рождаемостью и производством искусственной пищи. Средства информации ублажают вместо того, чтобы просвещать, или затевают бесплодные дискуссии, отупляющие массовое сознание. Фальшивая еда и варварски гуманная медицина пополняют ряды уродов, делая неизбежным генетический упадок. Итог может быть разным. Самый благоприятный исход — цивилизация, с каждым поколением добивающаяся все более высокого жизненного уровня и медленно сходящая на нет вследствие успехов в демографической политике. Подозреваю, что этот удел грозил и Метрополии. Чаще — повальные эпидемии, голод, крах биосферы, лихорадочные попытки освоить другие планеты, проваливающиеся из-за недостатка технических средств, и новое варварство среди свалок забытых предков. Самый крутой вариант — войны за менее разграбленные земли, за еду и топливо и под конец самоуничтожение, предписанное теорией только тоталитарным режимам. — Горм вырвал у робота кусок мяса величиной с кулак и целиком засунул себе в рот. Пользуясь паузой, Фенрир вставил: — Все так, согласен. Но как же Метрополия? Спустя некоторый срок голос Горма пробился сквозь проеденную мясную преграду и сначала неясно, а затем все отчетливее ответил: — У каждой цивилизации есть и особенности. У нашего народа тяга к новым странам и новым ощущениям оказалась сильнее, чем тяга к набитому
(ик!) брюху. — Горм любовно похлопал себя по животу. — К тому же, корабли Альдейгьи ходили к Драйгену еще тогда, когда у нас не было ни миролюбия, ни демократии, ни цивилизации.
Космическая экспансия — дело для варваров. Она сопряжена с варварскими затратами, с варварским пренебрежением удобствами, с варварским фанатизмом.
Мы заселили столько планет, потому что долго сохраняли в себе любопытство и неприхотливость варваров, какими были наши предки, устремлявшиеся в море на длинных ладьях из дуба с парусами, в небо на длинных дирижаблях из рыбьей кожи с паровыми машинами и винтами, в космос на длинных звездолетах из клепаного алюминия с ядерными реакторами. Кром, в нас течет кровь великих ярлов космоса! — Горм нахлобучил себе на лоб рогатый обруч и почесал кинжалом спину. — Но возможен и другой путь, когда корабли посылает в космос не дух мужества и поиска, а страх и параноидная воля безумцев.
Представь себе тоталитарный режим.
— Не представляю, — откликнулся Фенрир. Горм, не слыша ответа, продолжал:
— Его существование возможно только в непрерывной войне. Мир ведет к коррупции, грызне за власть и демократическим революциям. Война длжна быть победоносной — иначе рассматриваемый режим перестает существовать.
Вероятность того, что победоносная война продлится достаточно долго, чтобы успела развиться техника для космических перелетов, ненулевая. Пока планета не объединена, режим будет стремиться как к господству на ее поверхности, так и в окружающем пространстве, где будет размещать ракеты, антиракеты, шпионские и контршпионские спутники, орбитальные крепости, командные пункты, космические радары и минные поля. Вероятность того, что режиму удастся объединить под своей властью всю планету, опять же ненулевая. Такие режимы должны существовать. И вот в чем моя идея. Если планетарное демократическое правительство вполне может обойтись без экспансии в космос, для планетарной диктатуры экспансия — единственный возможный способ существования! Диктатуре нужен враг, и если его нет на родной планете, она найдет его в космосе. Диктатуре нужна идея, и этой идеей может стать идея межпланетной колонизации. И диктатура выходит в пространство. Никакие затраты средств и жизней не остановят ее. И как только процесс начался, он должен разрастаться с увеличивающейся скоростью, потому что на него нелинейно влияют многие факторы. Империя не может позволить себе ограничивать рождаемость — ей все время нужны дешевые рабы и солдаты. Ее народ обязан множиться, заселяя новые и новые миры взамен старых, отравленных и перенаселенных. У имперской промышленности нет стимулов к экономии. Печи ее металлургических комбинатов требуют сырья, добываемого на новых и новых рудниках. Имперская пропаганда штампует новых и новых героев, заражая безумием новые и новые легионы фанатиков. Имперский штаб ищет новых и новых противников, чтобы офицеры не слонялись без дела, замышляя перевороты. Имперская расовая служба охотится за новыми и новыми генетическими донорами, способными замедлить вырождение постоянно полуголодного и оболваненного населения. Ученые имперских институтов лихорадочно работают над новыми и новыми проектами средств транспорта и массового истребления, зная, что в случае малейшей задержки или неудачи их отправят на расчистку ядовитых джунглей в каком-нибудь недоосвоенном мире.
