Леонид Карпов - Служба Спасения Миров
– Эх, Матвей. Не идет мне эта «Геометрия пространств». Хоть тресни. Никак не могу зацепиться за основные принципы, не перевариваются они в моей голове.
Коренастый, круглолицый, с копной густых черных волос, Матвей приподнялся на локте с соседнего топчана:
– Я тебе удивляюсь! Человеку тринадцать лет, а он не понимает элементарных вещей. Что может быть проще траектории кривых пятого порядка в гравитационном поле черной дыры. Это же элементарно!
– Это для тебя элементарно, – опять вздохнул Колька, – а для меня… ну никак. Вот я понимаю, море, – он махнул рукой в сторону плескавшейся в полусотне шагов воды, – линия горизонта. Параллели, меридианы. Это все понятно… но кривые пятого порядка. Эх, так из пятерки лучших на курсе можно вылететь. Придется всю самоподготовку на эту геометрию потратить.
– Не расстраивайся. Если что, я помогу, – подбодрил друга Матвей, – Зато реакция у тебя! Пятикурсники позавидуют. Две миллисекунды на последнем тесте!
– Это да, – довольно подтвердил Колька, – что есть, то есть.
Друзья помолчали. Колька вновь задумался о злополучной «Геометрии пространств». Каких бы усилий ему это не стоило, но он освоит неподдающийся предмет и останется одним из лучших. Матвей рассматривал свисавшие почти до самого лица гигантские березовые сережки. Приученная к жаркому и влажному климату, местная береза вырастала гораздо крупнее и пышнее северного собрата, затмевая своим величием и красотой многие тропические растения. А березовый сок, который все с разрешения ректора добывали круглый год, имел на экваторе неповторимый ананасовый привкус.
– С кем сегодня вечером играем? – первым прервал молчание Матвей.
– Да, с мелюзгой из синоптической школы. Порвем, как слон веревочку.
– Колька, – рассмеялся друг, – а как насчет самоподготовки по этике? Забыл главный спортивный закон: к любому сопернику относиться с уважением?
– Да не забыл я, – скривился Колька, – но синоптики эти. Они за тысячелетия на Земле погоду не научились правильно предсказывать, а туда же, на другие планеты рвутся. Эх, если бы отменить правило, по которому в каждой команде должно не меньше половины девчонок, устроили бы этим «прогнозистам» разгром с сухим счетом. И такую «засуху» даже я предсказал бы без ошибок.
Матвей снова рассмеялся:
– Ну вот, теперь ты против «слабого пола».
– Я? Ничего не против, – начал оправдываться Колька, – совсем даже наоборот… Я только за изменение правил. Разумные изменения, так сказать. Кстати, долго там еще до тренировки?
Матвей хотел ответить «пять минут сорок секунд», но неожиданно у березы появился куратор курса Сергей Иванович.
– Матвей Курочкин и Николай Сидоренко? – строгим голосом спросил он, будто видел ребят впервые.
– Да, – хором ответили друзья.
– Следуйте за мной. Вас ожидает ректор Академии.
– А как же занятия на тренажерах?
– Для вас – отменяются, – ответил Сергей Иванович и, развернувшись, направился четкой, почти строевой, походкой к главному корпусу. Он возвышался в центре Академии круглой пятиэтажкой, выстроенной в стиле старинных крепостных башен.
Курочкин и Сидоренко, отличники второго курса, слегка взволнованные таким неожиданным приглашением, заспешили следом.
Кабинет ректора оказался довольно просторным. Пол устлан пушистым голубым ковром, ноги в котором утопали по щиколотку. За тонированным стеклом окна с пятого этажа как на ладони просматривались стадион Академии, беговые дорожки, полоса пляжа. Так что при желании можно было наблюдать за спортивными состязаниями, не выходя из кабинета. За большим столом у окна сидел ректор, Гусев Анатолий Петрович, невысокий сорокалетний добряк в форме старшего офицера спасателей. Напротив него в кресле – крупный молодой мужчина в черном деловом костюме. Тонкие черты лица, холодные стальные глаза, короткая стрижка. Он был похож на супергероя из космического боевика и с первого взгляда вызывал уважение.
– Курсанты Курочкин и Сидоренко прибыли, – доложил куратор и вышел.
– Подойдите поближе, ребята, – ректор сделал приглашающий жест.
Несколько секунд ректор и мужчина в штатском молча рассматривали курсантов. Потом мужчина удовлетворенно кивнул:
– Я так и думал.
Ректор облегченно вздохнул. Он достал из кожаной папки два бланка, положил их на стеклянную столешницу. Снял колпачок и протянул старинную авторучку с золотым пером:
– Матвей, Николай, распишитесь. И дату поставьте. Это соглашение о нераспространении секретных сведений, которые станут вам известны. С этой минуты вы поступаете в распоряжение, – он кивнул на мужчину, – полковника Штрауса.
– А как же занятия? – робко спросил Матвей, ставя подпись.
В ответ ректор развел руками. За него ответил Штраус:
– Придется учебу пока отложить. Для вас есть дела поважнее. Пойдемте.
Он резко поднялся из кресла и направился к выходу из кабинета. Матвей и Колька переглянулись: что может быть важнее учебы?
Глава 2. Лунный челнок
За главным корпусом академии была построена взлетно-посадочная площадка. На ней, рядом со служебным турболетом ректора, возвышалась черно-серебристая громадина лунного челнока последней модели. На четырех стальных опорах-амортизаторах, с гордо приподнятой вверх остроносой кабиной, челнок всем своим видом демонстрировал мощь и силу, вызывал уважение. На его борту золотом отливался треугольник из термостойкой керамики с красными буквами «ССМ». Возле челнока, с завистью его разглядывая, прохаживался личный пилот ректора.
– Смотри, – Матвей толкнул друга в бок, – какая красота! Неужели мы на Луну полетим?
– Да, полетим. И прямо сейчас, – ответил полковник Штраус, направляясь к челноку. Но не успел полковник открыть люк кабины, как к нему подбежал пилот ректора. По-военному отдал честь и сказал:
– Можно пару вопросов?
Полковник усмехнулся:
– Задавайте, попробую ответить.
– Пилот второго класса Свищук. Я очень интересуюсь космической техникой. Даже коллекционирую уменьшенные копии. Скажите, это последняя модель челнока «Лунолет-КС18»? В специальном исполнении?
– Да, точно.
– Семиместный вариант с протонным разгонным модулем?
– Да. Если вас интересует, салон повышенной комфортности.
– Бронированный корпус? А штатное вооружение какое?
– Извините, а это уже секретная информация, – строго ответил Штраус. И добавил, обращаясь к ребятам: – Курсанты Курочкин, Сидоренко. Поднимаемся на борт, занимаем пассажирские места.
Через несколько минут челнок бесшумно оторвался от бетонной площадки и, плавно набирая ход, устремился в небо. Покинув атмосферу Земли, челнок включил разгонный модуль. Голубая планета осталась позади, с каждой минутой уменьшаясь в размерах. Впереди, прямо по курсу засверкал лунный серп. Едва слышный гул двигателей убаюкивал пассажиров.
– До свидания, родная планета, родная академия. До свидания, друзья, – с непонятной для самого себя грустью воскликнул Матвей, – и когда же мы снова увидимся?
– Ну, я думаю, не очень долго вы будете отсутствовать, – отозвался полковник из кресла пилота, – месяц, два, не больше.
– Значит, как раз к летней практике успеем вернуться?
– Если все пойдет по плану, то зачет по практике вы получите еще до лета, – ответил полковник.
Разгонный модуль поддерживал постоянное ускорение в один g, тем самым создавал на борту привычную земную гравитацию. Так челнок должен пролететь большую часть пути. Затем, при подходе к лунной орбите, начиналось торможение с небольшой перегрузкой. Получалось, что путешествующие почти все время находились в привычном для них поле тяготения. Поняв это, Колька поерзал в анатомическом кресле. Кресло послушно изменяло форму вслед за движениями его тела.
– Искусственная гравитация, – разочарованно вздохнул Колька. – А так хотелось в невесомости поплавать. Покувыркаться, так сказать.
– Невесомость будет, минут пять. При подлете к Луне, перед самой посадкой, – сказал полковник. – Можно было, конечно, вызвать вас специальным приказом. И вы отправились сначала на космолифт, потом прибыли на Луну рейсовым лайнером. Или туристическим. В нем и невесомость, и развлечения разные для желающих, типа воздушных спиралей или катящихся прозрачных колес. Но так мы с вами потеряли бы уйму времени.
Полковник повернулся к друзьям:
– Волнуетесь?
– Есть немного, – ответил Матвей.
– Да не очень, господин полковник Штраус, – ответил Колька, – просто необычно все как-то. И заняться пока что нечем. Все учебники остались в Академии. Мы даже личных вещей с собой не захватили.
Полковник улыбнулся:
– Насчет вещей не волнуйтесь. Все необходимое вы получите…
Не успел Колька открыть рот, что бы спросить насчет «всего необходимого», как полковник добавил:
– Да, советую подкрепиться. Ужин у вас будет не скоро. В каждом пассажирском кресле есть сенсорный монитор. Можете сделать заказ бортовой чудо печи.
