Вебер Дэвид - Космическая станция "Василиск"
— А мы не можем заключить с ними сделку? — поинтересовался Франкель у Бергрена.
— Когда дело касается внешней политики, мантикорская либеральная партия не в состоянии нащупать собственную задницу, даже обеими руками, — пустился в объяснения министр иностранных дел. — Прогрессисты, вероятно, стали бы торговаться, но у руля не они. Заправляют — центристы и монархисты. Они нас терпеть не могут, а Елизавета Третья ненавидит нас еще сильнее, чем все они, вместе взятые. Даже если либералы и прогрессисты каким-то непостижимым образом сумеют перетянуть правительство на нашу сторону, Корона никогда не согласится иметь с нами дело.
— Гм, — Франкель закусил губу, затем вздохнул. — Донельзя отвратительно, поскольку есть еще один момент. Наша внешняя торговля близка к последней стадии издыхания, а минимум две трети операций проходит через Мантикорскую Сеть. Если они закроют ее для нас, это на месяцы затормозит транзитные перевозки… и взвинтит цены.
— Кому вы рассказываете, — кисло отозвался Парнелл. — Эта проклятая Сеть, ко всему прочему, обеспечивает их флоту прямой доступ в сердце Республики через терминал звезды Тревора.
— Но если мы их одолеем, тогда Сеть достанется нам, — пробормотала Думарест. — Подумайте, что это даст нашей экономике.
В глазах Франкеля затлел огонек алчности. Еще бы! Чертова Сеть обеспечивала Мантикоре семьдесят восемь процентов от всех доходов самой Солнечной системы. Гаррис заметил выражение лица секретаря по экономике и чуть заметно растянул губы в недоброй ухмылке.
— Хорошо, давайте подумаем еще раз. Мы — в прогаре, и понимаем это. Мы вынуждены продолжать экспансию. Королевство стоит у нас на пути, а его захват принесет нашей экономике гигантскую прибыль. Вопрос: как это сделать.
— Мантикора — не Мантикора, а разобраться с проблемными пятнами на юго-западе в любом случае необходимо. — Парнелл указал на системы, помеченные Франкелем серо-зелеными тонами. — По крайней мере, получился бы неплохой задел для противостояния королевскому флоту. Но если мы и так в хорошей форме, то не лучше ли сначала захватить Мантикору, а потом уже разбираться с мелкой рыбешкой?
— Согласен, — кивнул Гаррис. — У кого есть идеи по осуществлению задуманного?
— Позвольте мне начать штабную разработку, мистер президент. Я пока не уверен, но Сеть может оказаться палкой о двух концах. Хотя, если правильно взяться за дело… — Парнелл умолк, но затем встряхнулся. — Позвольте начать штабную разработку, — повторил он. — А главное — задействовать разведку Флота. У меня есть идея, но ее еще надо доработать. — Адмирал вскинул голову. — В той или иной форме, отчет, вероятно, будет готов примерно через месяц. Вас устроит?
— Вполне, адмирал. — Гаррис закрыл заседание.
Глава 1
Как только мерный пульс маневровых двигателей шаттла начал угасать, пушистый меховой шар на коленях у Хонор Харрингтон зашевелился, в нем обозначилась круглая голова с настороженными ушами. Изящная пасть раскрылась в зевке, продемонстрировав великолепные клыки, и древесный кот, изогнувшись, поглядел на хозяйку огромными изумрудно-зелеными глазами.
— М-мя-я-а-ав, — сказал он, и Хонор тихо хохотнула.
— Мяв, — согласилась она, запуская пальцы в кошачий мех.
Зрачки зеленых глаз сузились, и четыре из шести конечностей мягко, но плотно обхватили хозяйкино запястье. Харрингтон, снова хихикнув, подпихнула зверя, затевая шутливую возню. Древесный кот развернулся во все свои шестьдесят пять сантиметров, не считая хвоста, и с глубоким, гудящим урчанием уперся задними лапами ей в живот. Передние лапы еще плотнее обхватили руку, но смертоносные когти — изогнутые сантиметровые кинжалы цвета слоновой кости — оставались втянутыми. Хонор видела, как такие когти без труда располосовали лицо человека, имевшего глупость угрожать спутнику древесного кота, но о себе ничуть не тревожилась. За исключением самообороны (или защиты хозяйки), Нимиц[2] скорее превратился бы в вегетарианца, чем причинил вред человеку. В этом отношении древесные коты никогда не совершали ошибок. Харрингтон высвободила руку и закинула длинное гибкое животное себе на плечо — одобрительное урчание заметно усилилось. Старый космический путешественник давно усвоил, что при перелете на маленьких судах плечи объявляются запретной зоной. Но он также не сомневался, что место древесного кота — на плече у спутника. Так сложилось с того самого момента, когда первый кот завел себе своего первого человека пять земных столетий назад. Нимиц придерживался традиций.
Зверь запустил четыре задних комплекта когтей в специальную подушечку на плече форменного кителя и пристроил плоскую мохнатую голову хозяйке на макушку. Даже при нормальной силе тяжести, поддерживаемой на шаттле, весил кот изрядно — почти десять килограммов, — но Хонор привыкла к этому, а Нимиц, словно опытный всадник, научился крепко сидеть в седле. Так что он даже не шелохнулся, пока Харрингтон укладывала портфель. На полупустом шаттле она оказалась старшим по званию пассажиром, поэтому занимала кресло у самого люка. Данный обычай сочетал в себе элементы вежливости и практичности, поскольку старший офицер последним поднимался на борт и первым покидал его.
Шаттл чуть вздрогнул, когда его кранцы коснулись семидесятикилометрового причального выступа Космической станции Ее Величества «Гефест», главной верфи Королевского Флота Мантикоры, и Нимиц облегченно запыхтел в коротко стриженные пушистые темно-каштановые волосы хозяйки. Поднявшись со своего сиденья, похожего на корзину, женщина одернула мундир и разгладила складки. На плече мундир под тяжестью Нимица слегка перекосился, и ей потребовалось несколько секунд, чтобы поправить красный с золотом флотский шеврон с изображенной на нем оскаленной мантикорой. Прекрасное чудовище — львиная голова, перепончатые крылья и занесенный для удара остроконечный хвост. Из-под правого погона Харрингтон вытащила форменный берет и, аккуратно отодвинув кошачью голову, водрузила его на свою. Это был особенный берет, белый, купленный в связи с назначением Хонор на «Ястребиное Крыло». Древесный кот терпеливо дождался, пока хозяйка закончит должные манипуляции, и снова опустил подбородок на законное место. Поворачиваясь к люку, Хонор почувствовала, как ее суровое, «профессиональное» выражение лица помимо воли вытесняется широкой, жизнерадостной улыбкой.
Вообще-то, ухитрившись ограничиться столь скромным проявлением эмоций, она чувствовала себя примерной благовоспитанной девочкой. Ей хотелось подпрыгнуть и закружиться, раскинув руки и вопя от восторга, — что, несомненно, потрясло бы попутчиков. Но в свои почти двадцать четыре — больше сорока стандартных земных лет — коммандер[3] Королевского Флота Мантикоры ни при каких обстоятельствах не имеет права на подобные вольности — даже если она вот-вот примет командование своим первым крейсером!
Чувствуя себя так, словно купается в искристом вине, Харрингтон подавила очередной смешок и прижала руку к мундиру. Сложенный вчетверо лист архаичной бумаги хрустнул при этом прикосновении — удивительно чувственный, восхитительный звук. Женщина прикрыла глаза, чтобы прочувствовать и запомнить его. Точно так же смаковала она мгновение, ради которого пришлось изрядно потрудиться.
Пятнадцать лет — двадцать пять земных — прошло с того первого восхитительного и одновременно ужасающего дня в кампусе Саганами. Два с половиной года занятий и тренировок в Академии перед выпуском. Четыре года мытарств, когда она безо всякого покровительства пробивалась из энсинов в лейтенанты. Одиннадцать месяцев парусным мастером на фрегате «Скопа», а затем первое командование, маленький внутрисистемный ЛАК.[4] Всего каких-то жалких десять тысяч тонн и только бортовой номер — его даже имени не удостоили, — но, боже, как она любила этот крошечный кораблик! Затем служба в качестве старшего помощника, смененная на пост тактика огромного супердредноута. И вот — наконец-то! — после одиннадцати изматывающих лет она прошла капитанские курсы. Когда ей сообщили, что она будет командовать «Ястребиным Крылом», Хонор показалось, что она летит прямиком в рай. Старенький эсминец стал самым первым гиперпространственным судном, которым она командовала. Тридцать три месяца чистой, ничем не замутненной радости, проведенные на нем в качестве капитана, — и пятое место на прошлогодних военных играх по разделу «тактика». Но теперь!..
Палуба дрогнула у нее под ногами, и огонек над люком мигнул янтарным светом. Шаттл утвердился на стыковочных амортизаторах «Гефеста». Давление в причальном туннеле уравнялось, загорелся спокойный зеленый сигнал. Панель скользнула в сторону, и Хонор торопливо шагнула наружу.
