Андрей Земсков - Пылающие небеса
— Вас понял, иду на сближение с врагом, — ответил Святобор, одновременно корректируя курс звена.
— Все системы в боевой готовности, — отрапортовал второй пилот. — Похоже, командование решило пожертвовать спасательными капсулами. Мы и десантные катера для них сейчас ценнее.
Действительно, два десантных катера, которые следовали за снижающимися спасательными капсулами, заложили вираж и начали набирать высоту, одновременно уходя от приближающегося врага. Конечно, если находящиеся в капсулах «погорельцы» с десантного корабля будут спасены, то потом они смогут пополнить экипаж другого звездолета. Но сейчас они были «отработанным материалом», которому предстояло отсиживаться в ожидании эвакуации на базе или на борту находящихся на орбите крейсеров, в то время как истребителям и десантной пехоте предстояли тяжелые бои. По-человечески их было жалко, но война есть война. Ведь кто-то погиб, даже не успев добежать до такой же спасательной капсулы.
Некоторые из красных точек на экране стали менять цвет на желтый. Значит, враг включил какую-то защиту либо помехи, мешающие аппаратуре «видеть» его. Теперь бортовой вычислитель желтым цветом показывал предполагаемое местонахождение «потерявшихся» вражеских машин.
Двести шестьдесят километров, двести сорок, двести тридцать, двести двадцать… Аппаратура наведения уже взяла врага в прицел, автоматически распределяя цели между истребителями, летящими боевым строем на полной скорости. Вот сейчас будет сто девяносто километров, цели окажутся в зоне поражения, и гиперлучевые пушки дадут залп. Новейшие орудия имели дальность огня, превышающую дальность стрельбы любого истребителя Западных Темных Миров, не говоря уже о Восточных. С «Беркутом» мог тягаться только тяжелый истребитель «Фантом-XII», который проектировался в Соединенных Планетах Альдебарана. Но «Фантом» еще только совершал экспериментальные полеты, а «Беркут» уже вовсю поступал на вооружение, да и пушки у «Беркута» были в полтора раза мощнее, хотя чуть-чуть уступали по дальности пушкам «Фантома». Соответственно, тактика боя была тривиальна — огонь с максимальной дистанции без входа в зону поражения оружия противника.
Неожиданно в уши ударил резкий звук предупреждения об атаке. Святобор не ожидал, что у врага окажется дальнобойное оружие, и он первым атакует с двухсот двадцати километров. Скорость истребителя резко упала из-за того, что защитное поле автоматически перешло в режим максимальной мощности. По экрану поползли строчки. Хотя тип машин противника так и не был распознан, аппаратура идентифицировала примененное врагом оружие. Плазменные торпеды — скорость шестьдесят три тысячи километров в час, мощность каждой три гигаватта. Противник атаковал грамотно, как будто знал дальность действия гиперлучевых пушек русских истребителей, которые были секретными. Плазменные торпеды — оружие дальнобойное, но относительно медлительное, и с расстоянием их мощность сильно падала, особенно в атмосфере. Но даже в атмосфере ими можно было стрелять километров с пятисот, чтобы хоть что-то долетело до цели, не израсходовавшись на тянущиеся за торпедами плазменно-ионные шлейфы. Но дальность действия не давала плазменным торпедам существенного преимущества не столько из-за потери мощности, сколько из-за низкой скорости и очень посредственной маневренности. Долгое время плазменные торпеды вообще были неуправляемыми и использовались только против неподвижных целей или целей с постоянной траекторией, типа орбитальных станций. Потом все же удалось создать управляемые и даже самонаводящиеся плазменные торпеды, но управлять полетом сгустка плазмы все равно было тяжело. Это позволяло истребителям и даже боевым космическим кораблям типа фрегатов и крейсеров уклоняться от них. Потому в маневренных боях в атмосфере плазменные торпеды в качестве эффективного оружия уже никто не рассматривал, делая ставку на всевозможные лучевые и гравитационные пушки.
Но здесь противник использовал плазменные торпеды, да еще в самый неподходящий момент, когда истребители подходили к рубежу открытия огня. Слабак, конечно, может испугаться и вместо атаки начнет от них уходить, теряя свое огневое преимущество. Но лейтенанты Святобор Железякин и Радогощ Огнеев не были трусами. Святобор быстро задал вычислителю точку начала маневра уклонения после атаки. А Радогощ подтвердил системе наведения команду на открытие огня по цели.
Залп. В кабине истребителя он отразился лишь линиями и строчками данных на экранах. А снаружи залп четырех тяжелых истребителей прогрохотал в небе планеты громоподобными раскатами, прочертив в облачности восемь ярких полос ионизации, там где лучи прошили плотную дымку облаков. Восемь целей — поражение! Но все они продолжают двигаться, хотя и меняя траекторию. Теперь поврежденные машины врага уже видны на экранах как четкие красные точки, значит, по меньшей мере, их защита выведена из строя. Враг оказался неожиданно прочным либо имел хорошее защитное поле, ведь любой истребитель, даже тяжелый, в случае попадания из гиперлучевой пушки «Беркута», гарантированно уничтожался. А эти непонятные машины еще продолжали свой полет. Второй залп. Еще восемь вражеских машин поражено, но не уничтожено. Для третьего залпа времени не остается. Зато второй залп дает противник, но вслед за двадцатью двумя плазменными торпедами, выпущенными первым залпом, уходят только шесть новых торпед. Значит, те вражеские машины, которые были повреждены выстрелами гиперлучевых пушек, больше не стреляют. А вот второй залп противник сделал чуть-чуть рановато. Сделай он его чуть позже, когда русские истребители начали бы маневр уклонения, он мог бы скорректировать траектории своих торпед, и уходить от них было бы сложнее. А так новые торпеды просто пошли прямо вслед за выпущенными первым залпом.
Перегрузки. В глазах на мгновение темнеет. Истребители закладывают резкий вираж с набором высоты. Две пары звена расходятся в разные стороны, беря противника в клещи и заходя для новой атаки. Вслед за истребителями торпеды также начали поворачивать, но по очень большой дуге. Если бы командование рассчитывало на применение противником плазменных торпед, то истребители были бы оснащены противоракетами «Ерш-П138». Эти маленькие ракетки, подвешиваемые на истребители в контейнерах по тридцать две штуки в каждом, были простым и эффективным средством против многих видов плазменного оружия. Соприкасаясь с плазмой, они взрывались, рассеивая ее. Это было, кстати, еще одной причиной, по которой плазменное оружие считалось неэффективным. Вот потому сейчас плазменные торпеды и оказались неожиданностью, и средств борьбы с ними, кроме маневра уклонения, у истребителей не было. А противоторпедный маневр не давал атаковать и использовать свое преимущество в дальности огня. Сближаться с противником Святобору вовсе не хотелось. Ведь существуют различные вещи с нехилой мощностью, но малым радиусом действия в атмосфере. От их применения почти все отказались, так как больше шансов в бою было у того, кто мог выстрелить первым. Но ведь Чернобог знает, что у этих неправильных врагов еще есть в запасе. Да и плазменные торпеды в упор намного опаснее, чем на расстоянии — мощность у них больше, так как они не успевают растерять плазменный заряд на ионизацию воздуха, а возможности уклониться от них у истребителей меньше.
Выполнив вираж, истребители первой пары дали еще один залп. А чуть позже то же самое сделали истребители второй пары. Теперь результат радовал больше. Все шесть оставшихся машин противника были поражены, а одна, в которую было повторное попадание, взорвалась, разлетевшись в клочья.
— Командир, добиваем вражин?! — послышался голос Яровита Иванова, старшего второй пары. Это был не то вопрос, не то утверждение.
Святобор довернул машину и пошел в атаку, а второй пилот быстро задал новые цели системе наведения бортового оружия. Ведомый шел в трех километрах справа и чуть позади, также ведя огонь. Вражеские машины резко снизили скорость и, круто развернувшись, атаковали, даже несмотря на понесенные потери. Первой атаке подверглась вторая пара — лейтенант Иванов и его ведомый, которые оказались ближе к противнику. Судя по всему, противник имел плазменные пушки — оружие мощное, но имеющее не очень большую дальность в плотной атмосфере. Возможно, будь расстояние меньше, то враг смог бы уничтожить русские истребители. Но на дистанции в сто километров мощным защитным полям удалось спасти истребитель Иванова. Машину резко развернуло, швырнув вбок.
— Командир, у меня серьезные неполадки, я поврежден! — послышался крик Иванова, и одновременно на экране перед Святобором возникло сообщение о том, что две машины звена получили повреждения. Машина лейтенанта Иванова — серьезные, а его ведомый — легкие.
