Андрей Ливадный - Мишень
— Да? — сразу же оживился Марк. — А ты что, им в отместку вируса запускаешь, да?
— Еще какого! Я им запускаю свой Кибернетический Интеллект в виде одного большого вируса. Сегодня еще ничего, а вот завтра он размножится, замаскируется в сетях, а потом тихонько прицепится таким незаметным хвостиком к каждой программе, которая описывает действия персонажей игр. Понимаешь? То-то шороху будет! Все игрушки на «Вегасе» вдруг станут «непроходимыми», сечешь? И фиг они его выловят, мой вирус! Хоть форматируй дочиста все запоминающие устройства — он умный, спрячется на каком-нибудь другом носителе, потом опять прицепится, и все по новой! Клево?
— Клево… Только что толку от игр, если они «непроходимы»? — искренне удивился Марк. — Никто ведь играть в них не будет.
— То-то и оно! Думаешь, хозяева «Вегаса» выдержат такие убытки? — Белки глаз юного гения гневно блеснули. — В другой раз будут думать, когда отшивают таких, как я. Взрослые дяденьки. Сидят себе в кожаных креслах, нам, мол, все по фигу, и так неплохо. Я им покажу «неплохо»! Они мне за антивирус, который сумеет сожрать мой Кибернетический Интеллект, отвалят кучу денег!
— По башке тебе надают… — угрюмо предрек Марк, вдруг подумав о том, что и ему влепят по первое число, если вдруг узнают, что он стоял на шухере в коридоре, пока Джо скармливал в сеть «Вегаса» свой шедевр программирования. — Знаешь что, Джо? — вдруг произнес он, умоляюще взглянул на приятеля. — Не надо мне никаких бесплатных доступов, только никому не говори, что я тут был вместе с тобой, ладно?
Джо презрительно взглянул на Марка:
— Ладно. Не дрейфь… Только смотри и ты — проболтаешься кому, ты меня знаешь. — Для надежности он показал кулак своему несостоявшемуся компаньону.
Марк только обиженно шмыгнул носом, но все же кивнул. Мало ли что? Еще правда по шее даст, дурак…
В этот момент индикатор в последний раз мигнул и погас. Передача данных окончилась.
Джо отсоединил разъем и аккуратно поставил панель на место.
— Подождем до завтра… — не удержавшись, хихикнул он.
* * *На следующий день на «Вегасе» не произошло ровным счетом никаких неординарных событий.
Через неделю тоже. И через месяц.
Марк несколько ночей помучился запоздалым страхом, а потом забыл о том происшествии.
Через год родители Джо, работавшие на станции, подписали новый контракт и улетели вместе с сыном в одну из ближайших колоний.
Наступал памятный 2400 год, уже не Земного, а Общечеловеческого календаря, который чуть позже назовут Общегалактическим.
Знаменитые уравнения Иоганна Иванова-Шмидта открыли людям гиперсферу, которую почти сразу окрестили «Великим Ничто».
Начался бум колониальных амбиций. Перенаселенная Солнечная система строила десятки колониальных транспортов, которым суждено было уйти в никуда, чтобы их экипажи написали самые трагичные и самые героические страницы в новейшей истории Человечества…
* * *…А «Колесо Развлечений» станции «Вегас» продолжало крутиться, рисуя вокруг себя сочными росчерками лазерного света умопомрачительные рекламные картинки.
«ВЫ ХОТИТЕ ПРОЖИТЬ ДВЕ ЖИЗНИ ВМЕСТО ОДНОЙ?!»
«САФАРИ НА САМОГО СЕБЯ, — ПОЗНАЙ ВСЕ ТЕМНОЕ И СВЕТЛОЕ В ТВОЕЙ ДУШЕ, ЧТО МОЖЕТ БЫТЬ КРУЧЕ?!»
«ПРИНЦИПИАЛЬНО НОВЫЙ УРОВЕНЬ ИГРОВЫХ ТЕХНОЛОГИЙ ВИРТУАЛЬНОЙ РЕАЛЬНОСТИ „ВЕГАСА“! ТОЛЬКО У НАС ВЫ НЕ СМОЖЕТЕ ОЩУТИТЬ РАЗНИЦЫ МЕЖДУ ЧЕЛОВЕКОМ И ПРОТИВОСТОЯЩИМ ЕМУ ИСКУССТВЕННЫМ ИНТЕЛЛЕКТОМ!»…
Глава 2
Шел две тысячи четыреста третий год…
Будь у кого-то из космонавтов двадцатого века возможность взглянуть на старушку-Землю — такой наблюдатель не узнал бы Колыбель Человечества. Все разительно изменилось с тех пор, как первый искусственный спутник вырвался за фиолетовую синь стратосферы и первая фотография планеты, сделанная из космоса, пленила разум миллиардов людей.
Не было больше бело-голубого, ущербного шара, раскинувшегося в половину обозримого небосвода. Разводы облачности стали желтыми, а пространство между ними отливало всеми оттенками коричневого; шапки с полюсов куда-то исчезли, а сам лик планеты оказался бессовестно изуродован неисчислимым множеством парящих вокруг орбитальных конструкций, которые опутывали Землю, будто густая сеть вуалевой накидки, стыдливо прячущая под собой пораженный экологической катастрофой лик праматери Человечества.
То же самое, в равной степени, относилось и к Луне.
О ее пустынях осталась лишь память в старых астрономических фотоальбомах. Поэтически настроенные предки когда-то полушутливо ужасались, подтрунивая над влюбленными, — мол, по-прежнему вздыхаете при Луне, целуетесь под ее неживым светом, а там, наверху, ползает себе луноход — чудо передовых технологий…
Знали бы эти наивные философы из благословенного двадцатого века, что Луна потеряет не только природную девственность, ее «лицо», которое миллионы лет смотрело с ночных небес на влюбленные парочки, осталось теперь лишь на рождественских голографических открытках, а лик «серебряной планеты» избороздили шрамы шахтных разработок, вкупе с Геометрически правильными проплешинами стартовых и посадочных полей многочисленных коммерческих космодромов.
Самой большой и причудливой конструкцией, обращавшейся по замысловатой орбите между Землей и Луной к началу Юпитерианских войн было знаменитое колесо развлекательного комплекса «Спейс-Вегас».
Построенное в двадцать втором веке, оно не избежало участи других спутников и уже не раз претерпевало значительные реконструкции.
Население Солнечной Системы росло, а экологическая катастрофа на родной планете усугублялась, выдавливая в космос миллионы человек в год, и если раньше существовал термин «земельный участок», то теперь он постепенно подменялся другими понятиями, такими, как «орбитальное место» и «свободный стыковочный узел». Поэтому совсем неудивительно, что описывающее петли вокруг Земли и Луны исполинское, сияющее колесо «Вегаса» недолго красовалось в своем первозданном виде.
Сначала с одной стороны к ступице колеса пристыковали первый, базовый модуль экспериментальной фабрики по производству сельскохозяйственных клонов (то есть, попросту говоря, по выращиванию мяса), затем, когда модуль фабрики, в свою очередь, оброс различными уродливо раскинувшимися в пространстве цехами, стартовыми площадками, ремонтными службами и доками, с другой стороны ступицы, чтобы уравновесить конструкцию, которую по привычке продолжали именовать не иначе как «Вегас», начали пристраивать стапель знаменитой космической верфи, на площадках которой был собран самый первый колониальный транспорт, открывший эру Первого Рывка…
Конструкция орбитальной базы «Спейс-Вегас» по-прежнему носила свое историческое имя, хотя «колесо развлечений» на этом этапе уже занимало не больше десяти процентов объема всей станции.
Теперь, спустя несколько лет после того, как родители Джо счастливо отбыли в одну из колоний лун Юпитера, на станции постоянно проживало около сорока тысяч человек, и большинство из них как раз и являлись основными потребителями тех самых развлечений, которые предлагал сияющий бублик, лениво вращающийся в центре циклопической орбитальной конструкции…
Удивительно ли, что только после такого плотного заселения всей станции развлекательный бизнес «Вегаса» обрел настоящий расцвет и размах? Конечно, нет. Гораздо поразительнее оказалось то, какие из предлагаемых мощностей компьютерной индустрии развлечений оказались востребованы в полной мере.
Людям, которые жили и работали в условиях орбитальной станции, даже такой огромной, как «Вегас», страшно не хватало обыкновенного земного горизонта, неба над головой, запаха леса после дождя…
Поэтому главным развлечением «Вегаса» стали так называемые «виртуальные миры». Причем не общего пользования, а сугубо личные. И не в ущерб собственному времени, а наоборот…
«ВЫ ХОТИТЕ ПРОЖИТЬ ДВЕ ЖИЗНИ ВМЕСТО ОДНОЙ?! – интриговали прохожих яркие росчерки тоннельной рекламы. — ТОГДА ОБРАЩАЙТЕСЬ К НАМ, В КОЛЕСО „ВЕГАСА“! ВЫ НЕ ПОЖАЛЕЕТЕ!»
Действительно, рекламные щиты не лгали. За вполне умеренную плату каждый обитатель станции получал в свое пользование небольшой участок виртуального мира, то есть некие мощности, при помощи которых можно было данный мир создать.
Свой, неповторимый, ограниченный лишь фантазией. Причем сервисная оболочка для работы в виртуальной среде была обворожительно проста: человеку стоило лишь пожелать, мысленно представив искомый объект, и он тут же моделировался специальными программами и помещался в указанном месте, неважно, будь то небо определенного цвета, одинокая гора, озеро, животное, растение, сказочный персонаж или, быть может, что похуже… Ведь выбор действительно ограничивала лишь фантазия, а поставщик услуг гарантировал полную неприкосновенность личного фантомного мира, причем делал это не менее солидно, чем пресловутые сейфы в знаменитых швейцарских банках…
