Я не робот "Служу себе" - Сергей Валентинович Хабаров

Последним был псайкер-колдун, похищенный из Афин, олицетворяющий Тзинча. С ним пришлось заморочиться больше всего. В течении недели я постепенно стирал его воспоминания так, что бы он осознавал утечку знаний, он мог вспомнить, что он учился, но не сумел вспомнить, что изучал. Псайкер был могучим телекинетиком, и расплющил нескольких призраков из группы, что я послал за ним. Его способность я заблокировал колдовскими рунами.

Все четверо сейчас были прикованы к специальным колоннам вниз головой и занимали своё место в громадной октограмме, контуры которой были высечены желобами в полу. Я подошёл к каждой из жертв и ритуальным ножом перерезал им горло. Криков не было, стонов тоже, они, вообще, были без сознания, одурманенные сонными снадобьями. Своё они отстрадали, лишние мучения мне были ни к чему. Если бы это было возможно, я бы просто слил бы у них кровь как у доноров, но ритуал требовал убийства, иначе было никак. Завершив эту грязную работу, я встал в центре октограммы и стал дожидаться, когда желоба наполнятся кровью. Ещё надо было подумать, что я буду просить у богов хаоса и как я буду это делать. В принципе, не так важно о чём я буду говорить. Высшие сущности варпа очень контактны. Они с одинаковым интересом будут слушать твои жалобы на жизнь о том, что начальник козел и жена сука и из-за маленькой зарплаты запилила. Можно даже рассказать о своих подростковых неудачах на любовном фронте и мастурбации в период взросления, это особенно понравится Слаанеш. Ритуал не с проста называется разговором с богами потому, что это именно разговор, а не молитва. Хотя можно и помолиться, важна лишь искренность слов, нельзя лицемерить и лгать, это их только разозлит. Боги могут меня вознаградить, дав желаемое, а могут проигнорировать, но не смогут не заметить.

— Могучие боги хаоса, к вашему вниманию взываю я, — я бухнулся на колени в знак покорности, — Прикажите, и я начну кровавую войну, прославляя ваши имена. Прикажите, и я построю тысячу храмов, прославляющие ваши деяния. Прикажите, и я исполню любую вашу волю. Только дайте мне желаемое, верните тех, кого я люблю, пусть всё будет как прежде. Услышите меня, боги хаоса!

— Ну, услышал я тебя и что дальше?

Я обернулся. Тзинч как всегда появился неожиданно и внезапно.

— Привет, сын. Я смотрю ты взялся за голову, — сказал Семён/Тзинч.

— А где все остальные?

— А меня одного тебе что, недостаточно? И потом, я не могу допустить, чтобы мой сын портился во всяких нехороших компаниях.

Я уже хотел встать с колен потому, что этот непринуждённый собеседник никогда не вызывал подобострастия. Но Тзинч хлопнул меня по плечу и вернул обратно на колени.

— Место ты выбрал не самое лучшее. Это не Крит, и тут тебя ни что не защищает.

— Мне не страшно. Скажи, ты в силах сделать всё как было? Вернуть Клео, Геру и Диту.

— Илья, кто я?

— Ты Тзинч, бог хаоса, олицетворяющий жажду перемен и изменений.

— Подумай получше, и дай верный ответ. То, что я хочу от тебя услышать с самого начала.

Я сжал покрепче зубы. Всё это походило на какую-то мерзкую театральную постановку. Тзинч топчется по моим воспоминаниям, постоянно выворачивая их наизнанку. Сказать ему то, что он хочет, казалось кощунством по отношению к моему настоящему отцу, но я так далеко зашёл и уже не могу остановиться.

— Папа.

— Молодец. Илья, кого ты любишь?

— Я люблю тебя, папа.

— А уж я-то как тебя люблю, сын.

Тзинч рывком поднял меня на ноги и смачно поцеловал прямо в губы. Меня чуть не вырвало. Хорошо, что он не Слаанешь и не стал подключать язык.

— Ты поможешь мне вернуть близких?

— Обесценить жертву Геры, надругаться над любовью Диты? Извини, сын, но даже по меркам богов — это вандализм крайней степени.

— Значит, всё было зря?

— Не зря. Я не буду делать этого сын. Если бы ты тогда взял гримуар всего бы этого не было. Твои друзья всё ещё были бы с тобой. И я сюда пришёл не для того, чтобы исполнять твои хотелки.

— А для чего? Чтобы унижать меня?

— Занимайся своими игрушками сам. Я тебе не джин из лампы. Я здесь чтобы помочь цыплёнку вылупиться из яйца.

Тзинч ткнул пальцем в татуировку октограммы у меня на груди. Его палец погрузился в меня полностью. Татуировка зашевелилась и стала расползаться на всю грудь.

— Илья, возлюбленный сын мой. С этого момента ты больше ни перед кем и никогда не встанешь на колени, вся галактика падёт на колени перед тобой.

Внутри меня происходили болезненные метаморфозы, хоть внешне я и не изменился. Это было очень больно. В какой-то момент Тзинч выдернул из моей груди палец, и я обессиленный рухнул на пол.

— Встань, чемпиона хаоса неделимого. Отринь своё смертное имя. Теперь ты Ток-ар, демон во плоти, тот, кто искажает разум и смущает волю.

Интерлюдия 1.

Где-то в измерении варпа.

Три бога хаоса откровенно скучали, дожидаясь гостя из материального измерения. Нургл в образе пожилого и поседевшего мужчины с добродушным лицом самозабвенно собирал на общем столе пазл. Кхорн в образе эффектного брюнета с любопытством рассматривал папки с чьими-то делами, и когда там попадались фотографии и картинки, умилённо улыбался, уважительно покачивая головой. И только Слаанешу, находящемуся в образе обнажённого демона-гермафродита, ожидание откровенно было в тягость. Слаанеш был очень молодым богом, по меркам богов чуть ли не младенцем, поэтому ему ещё не надоела его демоническая форма, обладающая чувствительностью и мощью. Более старшие боги смотрели на это как на мальчишество, но терпели, сами такими были когда-то очень давно. Сейчас было модно ходить в человеческой форме и, надо признать, она была весьма удобна.

— Трахаться хочу, — громко заявил Слаанеш, бухнув одну ногу на стол, а другую, отведя в сторону. И принялся ожесточённо мастурбировать. Так как бог удовольствия обладал половыми органами мужчины и женщины, к этому неприличному делу ему пришлось приложить обе руки.

От бухнувшей по столу ноги пазл Нургла рассыпался и тот с этакой детской обидой посмотрел на рассыпавшиеся кусочки. Кхорн от такого неприличного поведения только пренебрежительно поморщился.

— Слаанеш, ты не бог, а животное. Неужели нельзя потерпеть хотя бы пять минут и вести себя прилично?

— Не могу, не хочу, не бу… А-А-А-А, — Слаанеш бурно кончил разбрызгивая свои телесные соки во все стороны.