Борис Иванов - Законы исчезновения
Она споткнулась обо что-то. О Господи! — о разверстый сундук! Как видно, застигнутый ею врасплох взломщик успел покопаться в наследстве Денджерфилда. И отмычки у него были не хуже, чем у Кончиты.
— Вам все равно не забрать это! — прошипел один из незнакомцев. — Даже если мы не возьмем это сами, мы не дадим вашей братии заполучить вещь в ваши лапы!
Ответом ему послужили короткие, погашенные глушителем, торопливые хлопки выстрелов. Незнакомец грянулся на колени и швырнул перед собой что-то небольшое. Что-то, что с легким громыханием покатилось по полу. Что-то, от чего второй незнакомец шарахнулся как черт от ладана.
Снизу, из-под крышки люка агент Петровски и его напарник в два голоса вопрошали о том, «что за чертовщина творится у вас там, наверху?» Оба они не спешили появиться в эпицентре непонятных событий.
Кончита рванула на себя кольцо крышки чердачного люка. И взвыла от боли — ее недавний противник поработал зубами что надо. Да и тянуть тяжеленную, заклинившуюся в своей раме крышку было не в пример тяжелее, чем толкать ее снизу — плечом и спиной. Что-то подсказывало Конче, что в ее распоряжении остались считанные секунды и ждать помощи от тех болванов снизу бессмысленно.
Выход у нее был один. Собственно, не оставалось у нее времени и на то, чтобы врать себе — она и пришла сюда за тем, чтобы этим выходом воспользоваться.
Те полтора-два метра, что отделяли ее от Ларца принцессы Фесты, она преодолела в долю секунды. Задыхаясь от боли в задетой пулей голени и в прокушенном проклятым придурком запястье, она провалилась в странно прохладное нутро сундука. Ей показалось, что изнутри он значительно больше, чем снаружи. Но на размышления об этом у Кончиты просто не было времени. Она стремительно ухватилась за вделанную во внутреннюю сторону крышки сундука рукоять и потянула ее на себя.
Крышка эта почти бесшумно захлопнулась. Так же — почти беззвучно — щелкнул замок. Оба фонаря в руках у непрошеных гостей «Дома Форреста» дружно погасли. А через миг чердак озарила слепящим светом молния разрыва плазменной гранаты.
* * *Филипп Фрагонар — второй человек в Гильдии Адвокатов Малой Колонии — тяжело поднялся по ступеням, ведущим к дверям его дома. Он вовремя вернулся — небо начинали затягивать тучи ночной грозы. В вестибюле он мрачно кивнул спустившемуся ему навстречу старине Фицпатрику, не столько потомственному дворецкому семьи Фрагонаров — немногие на Квесте могли позволить себе роскошь содержать живого дворецкого, — сколько неотъемлемому члену этой семьи.
— Похоже, мне не удастся выспаться этой ночью, Джон, — вздохнул он, отдавая Фицпатрику свой плащ. — Будь добр, принеси в каминную плед, знаешь, мой любимый...
(Кому уж, как не Джону Мэйкпису Фицпатрику было не знать этот красно-синий плед, появление которого на сцене означало глубокое душевное смятение хозяина дома)
— И... И позаботься о гроге, Джон... Знаешь... В ночь Быстрых Лун грог иногда помогает нервам...
Джон отвесил хозяину сочувственный поклон и бесшумно удалился — выполнять пожелания старого адвоката.
Когда тот, сполоснув руки и лицо и облачившись в домашний халат, появился в уютной каминной, горячий, пряный грог уже ждал его в серебряной чаше на столике у камина, а пресловутый плед был аккуратно разложен на кресле-качалке. Забытые быть упомянутыми сигары соседствовали с оснащенной щипчиками вазочкой с засахаренными фруктами, а — также не удостоившийся отдельного упоминания — камин был растоплен.
Хозяин поискал глазами верного Джона, но тот, сделав свое дело, не счел нужным отягощать хозяина своим присутствием. Его персону представлял здесь всегда готовый к действию старинный бронзовый колокольчик, удобно размещенный поодаль от хрустального стакана — ближе к массивной каменной зажигалке. Нож для обрезания сигар довершал сей — словно из прошлых веков явившийся — натюрморт. Фрагонары всегда ценили комфорт.
Адвокат грустно улыбнулся и опустился в кресло-качалку. Прежде чем накинуть на колени верный плед, он бросил на столик конверт, что оставил ему Форрест. Он чуть было не позабыл его в кармане пиджака. Не то чтобы память изменила ему. Просто он вспомнил, что Форрест просил его не торопиться с чтением своего послания.
Фрагонар некоторое время следил за пляской огня в камине — это успокаивало его. Обряд раскуривания сигары окончательно привел в порядок его нервы. Адвокат наградил себя основательным глотком горячего грога и, собравшись с силами, распечатал письмо Форреста.
* * *Лицо Уолтера М. Ли было испачкано сажей. Но не разводы в копоти придавали ему это страшное выражение.
— Гипноз? — спросил он мрачно, исподлобья глядя на сидящего перед ним доктора Фогеля.
Но дока — штатного психиатра Уголовной службы — зверским выражением физиономии смутить было трудно.
— Гипноз, — подтвердил он. — Правда, тот, кто этак обработал вашего парня, владел им мастерски, но это самый обычный гипноз. Со времен эриксоновского — это еще двадцатый век — разработали много очень эффективных видов гипноза. Но используют их в основном специалисты высокого класса — люди из спецслужб или очень опытные авантюристы. Так что не стоит вам метать громы и молнии на вашего дежурного. Парню просто не повезло. Мне кажется, что я сказал вам все, что мог...
— Ладно, — вздохнул шериф. — Валяйте, док. Понимаю, что вам не слишком приятно было подниматься по моему вызову посреди ночи. У нас всех впереди еще нелегкий день.
Док встал, понимающе мотнул головой и, отсалютовав присутствующим шляпой, исчез за дверью. Уолтер повернулся к подавленно молчащему детине.
— Скажи спасибо господам психологам-психиатрам, Моррис. Лопухнулся ты здорово. Но ограничимся просто объяснительной — накропаешь ее к утру. А сейчас — доберись до госпиталя и посмотри на того типа, которого вытащили из огня Петровски с Лейстнером. Не тот ли это фрукт, что этак ловко отвел тебе глаза... Как он там? — Шериф глянул на виновато притулившегося к подоконнику Петровски. — Заговорил?
— Пока нет... — пожал плечами Серж. — Четыре огнестрельных ранения, контузия, ожоги... Но удалось как бы установить его личность... Я его заснял на камеру — сразу, не отходя, как говорится, от кассы. Его — по фото — и опознали в «Центральной».
Он достал из кармана записную книжку.
— Вот... Джон Линдерманн, предприниматель. То ли коммивояжер, то ли производитель каких-то...
Он принялся разбирать собственные второпях нацарапанные каракули.
— Ах, лопоухая сволочь! — Уолтер треснул кулаком по столу. — Вот какой рыбалкой он приехал сюда заниматься!
— А ведь и действительно лопоухий... — заметил Петровски, рассматривая вынутый из папки снимок. И действительно — «Принадлежности для спортивной рыбалки» — его бизнес... Как вы догадались, шеф?
Уолтер усмехнулся, изобразив на лице чувство отеческого превосходства над бестолковыми отроками.
— Держать наши Болота под контролем — это основное занятие старины Уолтера вот уже четвертый десяток лет, ребята, — сурово отрезал он и принялся вытряхивать из пачки сигарету. — И на вашем, господа помощнички, месте я бы учился у старого Ли, пока того еще носят ноги...
Петровски услужливо щелкнул зажигалкой.
* * *Конверт, вскрытый старым адвокатом, содержал в себе всего два листа бумаги. Один — обычного формата, тщательно отпечатанный на гербовом бланке, подписанный и заверенный документ — доверенность распоряжаться имуществом Форреста Дю Тампля, включая его банковские счета, на время его отсутствия. Доверенность была оформлена на имя Филиппа Фрагонара. В случае признания упомянутого Дю Тампля без вести пропавшим или погибшим Филипп Фрагонар объявлялся его душеприказчиком.
Адвокат нахмурился, позволил себе еще солидный глоток грога и, задумчиво попыхивая сигарой, отложил документ в сторону.
Второй листок был довольно длинной распечаткой, сделанной на портативном принтере, сложенной «гармошкой» и — никем не подписанной. Хотя с первых же ее слов не оставалось сомнений в том, кто ее автор.
«Филипп, — писал Форрест, — надеюсь, это мое письмо принципиально не может иметь ни малейшей юридической силы: оно не написано моей рукой и не подписано мною. Поэтому я могу позволить себе большую, чем обычно, откровенность.
Все то время, что мне пришлось коротать в «местах не столь отдаленных», мне не давали покоя рассказы Криса о тех тайнах, которые были связаны с его изысканиями в области «наследства Предтеч». Как ни странно, размышления об этих материях гораздо больше не давали мне покоя, чем планы отмщения тем, кто обрек меня на наказание за не совершенное мною преступление и наградил меня клеймом убийцы.
Та — злая, в общем-то, — шутка, которую я собираюсь — попутно с исполнением главного своего плана — сыграть с подлецом Джависси, просто мальчишеская шалость по сравнению с той серьезной игрой, которую я решил затеять с Судьбой. Кон, я думаю, выкрутится из этой истории, потеряв немного нервов и еще раз подмочив себе репутацию. Не в нем дело.
