Олег Евсюнин - На стыке времён
- Об этом тебе надо поговорить со старцем Фурией, - уклончиво ответила Берта. - А мне надо возвращаться.
- Куда?
- Проводи - узнаешь, - кокетливо заявила гид и, развернувшись в обратном направлении, как бы невзначай задела руку Григория грудью и бедром. Приятное, ни к чему не обязывающее мягкое прикосновение, Григорий даже был бы не прочь его повторить.
Выписывая круги между домами, они прошли на другой конец деревни.
- Не хочешь говорить об Отцах, не надо. Тогда объясни, зачем вам такая крыша?
А вот это действительно поражало. Над всей деревней было устроено что-то вроде решетки-навеса из достаточно толстых и на вид очень прочных бревен. Нечто похожее на каркас, но из этого переплетенья вертикально и весьма на приличную высоту торчали колья поуже, заточенные и по виду напоминавшие огромные пики.
- Это против птиц.
- Я не видел здесь никаких птиц. Когда шел сюда - да, но здесь их вроде нет.
- Потому и нет, - усмехнулась Берта, - что они знают, что все равно им здесь не полакомиться.
- Это что, анекдот такой? Про свисток и крокодилов?
- Какой же ты все-таки глупый, - веселый и беззлобный смех даже не расстроил Григория. - Но мы пришли. Дальше - женская половина.
С виду это напоминало деревню в деревне. Еще один высокий забор с приставленной к нему лестницей и ни одной щелочки.
- Мне туда нельзя?
- Нежелательно.
- Тогда - пока, - и Григорий неожиданно для самого себя поцеловал своего симпатичного гида.
- Пока, - Берта ответила ему ураганной взаимностью. На Невелина будто шквал налетел. - Не забывай меня, - с трудом оторвавшись от Григория, прошептала она и полезла через частокол. Под развевающимся пончо мелькнули голые ягодицы. Оторваться от такого зрелища да еще после восьмилетнего воздержания было просто нереально.
- И зачем она тебе далась? - насмешливый голос прямо над ухом у Григория. Опешив от неожиданности, он резко обернулся. Рядом, скорчив язвительную физиономию, стояла Зетта, одна из многочисленных девчонок, достававших его с первого выхода в деревню. - Ей все равно не удастся получить от тебя ребенка. Только силы зря потратишь.
- Это еще почему?
- Потому что она не может иметь детей. Был у нее один, давным-давно, да то ли родился совсем слабым, то ли уродом, а, может быть, и совсем никого и не было. Это ты у нее спроси.
- А если она мне нравится?
- Так женись. А дети тут причем? Правда, Берта? - Зетта едко рассмеялась.
Григорий перевел взгляд на забор. Там мелькнуло побледневшее лицо его гида. Невелин испытующе глянул прямо в глаза Зетты.
- Не очень-то с твоей стороны. Или это у вас тут так принято?
- А я что? Я - ничего, - испуганно залепетала девушка и опрометью бросилась прочь куда-то в сторону.
Именно в тот четвертый день пребывания в деревне Григорий полностью осознал свой статус в этом новом для себя обществе. Статус быка-производителя. Стало не грустно, стало мерзко. Как-то само собой все здешние красотки отошли на второй план. А закончилось это все разговором со старцем, который подозвал его к себе на одной из прогулок.
И вот теперь старик, с трудом волоча иссохшиеся ноги, уходил, с натугой опираясь на посох. Тяжело вздохнув, Невелин отправился следом. Он шел, выдерживая расстояние, просто не выпуская из виду своего недавнего собеседника. Шел просто так, на ходу придумывая новые слова в свое оправдание и на ходу же отвергая их одно за другим.
Старец скрылся в своем жилище. Постояв немного у входа, Григорий было направился прочь, но что-то решив в последний момент, вернулся и, согнувшись в три погибели, полез вслед за старцем.
Это жилище не походило ни на одно из стоявших поблизости. Это не была обычная плетеная хата из деревни, а шалаш на нескольких кольях, покрытый со всех сторон все теми же огромными листьями и с низким и очень узким входом. Впрочем, внутри было достаточно просторно. Например, стоять можно было в полный рост. Хватало места и для весьма приличных размеров тюфяка, небольшого столика посередине и для гостей, которым отводилось место сразу за этим столиком. В дальнем от входа углу виднелась аккуратно сложенная посуда. Больше в помещении ничего не было. Старик полулежал на тюфяке и строго всматривался в вошедшего. Пауза затягивалась.
- Поймите, на вашей планете мне надо совсем другое. Я ищу свою жену и свою дочь.
Ответом служило лишь молчание.
- Мне нужно найти исследовательскую станцию. Людей, которые прибыли сюда из другого мира.
И опять никакой реакции, лишь тяжелый взгляд.
- Помогите мне!
На этот раз старик шевельнулся. Так и не сказав ни слова, он встал с кровати, медленно пошел к выходу и уже в проеме, обернувшись, поманил Григория. Они вновь оказались на улице, оставив позади несколько домов, остановились перед достаточно крепким строением из мощных бревен. Старик показал на тяжелую решетчатую дверь, закрывавшую вход.
- Открой, - он дождался, пока Григорий отодвинет в сторону неподатливый щит, знаком приказал оставаться снаружи, а сам вошел внутрь. - Смотри, - промолвил старец и бросил к ногам Невелина какое-то барахло, которое он вынес из помещения.
Григорий остолбенел. Это были внутренности его скафандра, которые он вырезал еще в начале своего пути, а так же шлем и даже кусок рукава, тот самый, зараженный ядом мимозы, едва его не погубившей.
- Откуда это у вас?
- Пойдем.
И опять мимо невзрачных плетеных строений, почти на самый конец деревни.
- Заходи.
С перевязанной жгутами из трав рукой на кровати лежал человек. Бледный, с осунувшимся лицом, он слабо стонал и что-то просил. Рядом с кроватью находился Ценна, он пытался сменить повязку на руке больного, но тот постоянно выдергивал руку, еще больше стонал и опять что-то просил.
- Что с ним?
- Несколько человек ходили по твоим следам до того самого места, где ты выбрался на берег. На обратном пути им не повезло. На них напали пара мурвоков. Не таких крупных, как тот, которого убил ты, но опасных именно тем, что их было двое. Обычно эти твари охотятся в одиночку, но на этот раз их, видимо, приманил оставшийся после тебя твой странный запах. Во время схватки Беркут и Шива погибли, а этого, хоть и покалеченного, удалось отбить.
- Зачем вы так рисковали?
- Да что с ним разговаривать! - выкрикнул Ценна и ударил по щекам раненого. - Очнись, посмотри, кто стоит рядом. Человек со звезд.
От ударов глаза больного приобрели осмысленное выражение, он осмотрел комнату и, заметив Невелина, слабо улыбнулся.
- Это я нашел твою голову.
- Спасибо, - растерянно ответил Григорий, до которого дошло, что гневный выпад Ценны относился вовсе не к нему, а к раненому.
- А ну-ка, держи его, - приказал лекарь. - Вот так, тело и свободную руку, - Невелин подсел к раненому и навалился на него своим телом. - Молодец! Еще раз попробуем.
Раздался приглушенный визг, тело под Григорием напряглось, но силы у больного были явно на исходе. Удерживать его не составляло никакого труда. Только вот что делал Ценна со своим пациентом, Невелин старался не смотреть.
- Вот уже хорошо, - строго, но вместе с тем ласково сказал Ценна и тут же крикнул. - Зетта! Ты где? Ты принесла с женской половины то, что я говорил?
- Да, да, - послышался испуганный девичий голос.
- Так давай!
- Извини, Григорий, очень больно, - послышался голос больного.
- Ничего, ничего, ты прекрасно держишься, я бы так не смог.
- А-а! - заорал раненый и вдруг обмяк.
- Что с ним? - Григорий глянул на Ценну. Тот возился с обрубком руки, покрывая его странной зеленой массой.
- Ничего страшного, просто потерял сознание, - последовал спокойный ответ, но Невелин уже плохо соображал, что и где сейчас происходит. От вида крови поплыло перед глазами, он только почувствовал, как его схватили под мышку и вывели прочь из комнаты.
- Он выживет? - немного отойдя от увиденного, спросил Григорий у стоящего рядом старца.
- Ценна говорит, что да.
- Зачем... Зачем было так рисковать? Ведь эти вещи не стоят ровным счетом ничего.
- Это для тебя они не стоят ничего. Ты уйдешь. Ты конечно уйдешь. Мы не сможем задержать тебя. И мы поможем тебе найти сверкающих. Потому что, наверное, они твои братья. Меня тоже скоро не будет, не будет и тех, кто видел тебя, но предания останутся. О человеке, спустившемся со звезд, победившем яд мимозы и огромного мурвока, - под висевшей клочками бородой старика промелькнула едкая усмешка. - Не бойся, я позабочусь о том, чтобы у моего народа не осталось о тебе никаких дурных воспоминаний.
