Джеймс Блиш - Рассказы
— Вижу, вы много над этим размышляли, — медленно выговорил Уолд. — Не хочется думать, что случилось бы, узнай свойства сигнала менее порядочный человек.
— Такого в книгах Судьбы не было, — заверила Дейна.
В наступившей тишине Вейнбаум почувствовал слабое иррациональное ощущение разочарования, словно ему обещали больше, чем дали. Он распознал это чувство — обычные эмоции охотника, когда охота не удалась; профессиональная реакция прирожденного детектива, провалившего дело. Однако стоило как следует вглядеться в улыбающееся лицо Дейны Лье, как на душе стало почти легко.
— И еще одно, — заметил он. — Не хочу показаться неисправимым скептиком, но не мешало бы увидеть, как работает эта штука. Тор, можем мы установить устройство отбора и подавления импульсов и провести тест?
— Через четверть часа, — пообещал доктор Уолд. — Прибор почти собран на большом ультраволновом передатчике, но не потребуется никаких усилий, чтобы добавить устройство высокоскоростной записи. Сейчас будет сделано.
Он вышел. Вейнбаум и Дейна уставились друг на друга, совсем как впервые встретившиеся коты. Потом офицер безопасности поднялся и с угрюмой решимостью схватил невесту за руки, предвидя сопротивление.
Первый поцелуй получился довольно официальным. Но к тому времени, когда Уолд вернулся в офис, буква была полностью и самым решительным образом заменена духом. Ученый хмыкнул и сложил свою ношу на стол.
— Ну, вот и все, — пропыхтел он, — только пришлось перерыть всю библиотеку в поисках записи Дирака, где еще сохранился сигнал. Минута, и я все подсоединю…
Вейнбаум использовал передышку, чтобы вернуться к реальности, хотя ему и не вполне это удалось. Потом перемотка зажужжала, и душераздирающий визг сигнала наполнил комнату. Уолд остановил прибор, перенастроил, и стирающая лента начала очень медленно вращаться в противоположном направлении.
Из динамика донесся отдаленный гул голосов. Вейнбаум подался вперед, как раз вовремя, чтобы услышать один, очень четкий и ясный.
— Привет, Земное бюро. Говорит лейтенант Мэтьюз со станции Геркулес, НГК 6341, дата передачи 3-22-2091. Осталась последняя точка на кривой орбиты, данная вашими секретными агентами. Сама кривая указывает на небольшую систему, находящуюся примерно в двадцати пяти световых годах от здешней базы и пока не имеющую названия. Разведчики утверждают, что главная планета укреплена, по крайней мере, вдвое сильнее, чем мы предполагали, поэтому понадобится еще один крейсер. В сигнале имеется ваше разрешение, но мы ждем приказа, чтобы получить его в настоящем. НГК 6341. Конец связи.
После первого мгновения полного потрясения, ибо никакая готовность принять сообщенное Дейной как факт не могла подготовить их к самим поразительным реалиям, Вейнбаум схватил карандаш и принялся лихорадочно записывать. Когда голос затих, он отбросил карандаш и взволнованно уставился на доктора Уолда.
— До этих событий осталось целых семь месяцев, — выдохнул он, сообразив, что ухмыляется, как последний идиот. — Тор, вы знаете, сколько у нас было проблем с этой иголкой в стоге сена! Эта штука с кривой орбиты — именно то, что Мэттьюзу еще предстоит обдумать: по крайней мере, ко мне он с такого рода речью еще не обращался, и ситуация никоим образом не располагала к тому, что дело будет закрыто через шесть месяцев. Компьютеры утверждают: пройдет еще не менее трех лет!
— Это новые данные, — серьезно согласился доктор Уолд.
— Только, ради Бога, не останавливайтесь. Давайте послушаем еще.
Доктор Уолд повторил ритуал сначала, на этот раз быстрее. Из динамика донеслось:
— Нозентемпен. Эддеттомпик. Беробсилом. Эймкаксечос. Санбе-тогмау. Датдекамсет. Доматрозмин. Конец связи.
— Боже, — удивился Уолд, — а это еще что?
— Об этом я и толковала, — вмешалась Дейна. — По крайней мере половину того, что можно выделить из сигнала, понять нельзя. Думаю, это то, что произойдет с английским через много столетий.
— Ну уж нет, — возразил Вейнбаум, продолжая писать, несмотря на сравнительную краткость сообщения. — Только не этот образец. Это, леди и джентльмены, шифр. Ни один язык не может состоять только из четырехсложных слов, уж поверьте мне. Более того, это вариант нашего кода. Не могу расшифровать его полностью, для этого нужен эксперт, но общий смысл и дата ясны. 12 марта 3022 года. Началась массовая эвакуация. В послании содержатся указания по выбору маршрутов.
— Но почему используется шифр? — удивился Тор. — Значит, предполагается, что кто-то, имеющий передатчик Дирака, может нас подслушать? Ну и путаница!
— Да уж, — покачал головой Вейнбаум. — Но скоро мы все поймем. Давайте попробуем еще раз.
— Может, попытаться получить картинку?
Вейнбаум кивнул. Минуту спустя он, не отрываясь, смотрел в зеленокожее лицо создания. Хотя у существа не было рта, из динамика Дирака отчетливо неслось:
— Привет, шеф. Это Таммос, НГК 2287, дата передачи Гор, 60, 302 по моему календарю, 2 июля 2973 года — по вашему. Паршивая планетка. Отовсюду несет кислородом, совсем как на Земле. Но главное, что туземцам нравится. Ваш гений благополучно родился. Подробный отчет позднее. НГК 2287 Таммос отключается.
— Хотел бы я получше знать свой Новый Генеральный Каталог, — посетовал Вейнбаум. — Это не М-41 в созвездии Большого Пса, там, где красная звезда в центре? Там мы используем негуманоидов. И кто это создание? Неважно, прокрути ленту еще разок.
Доктор Уолд послушался. У Вейнбаума уже немного кружилась голова, и поэтому он перестал делать заметки. Ничего страшного, все это можно сделать позже. Сейчас он хотел только смотреть и слушать послания из будущего. Это куда лучше аквавита.
Эпилог
Учебная запись кончилась, и Красна коснулся кнопки. Экран Дирака потемнел и бесшумно сложился.
— Они не предвидели, чем все это завершится, — заметил Красна. — Не знали, например, что когда одна часть правительства, пусть и самая малая, делается почти всезнающей, вскоре это свойство становится присущим остальным членам правительства. Потом бюро превращается в Службу и вытесняет все остальные. С другой стороны, эти люди привыкли опасаться, что всевидящее правительство может превратиться в жестокую диктатуру. Такого не могло случиться и не случилось, потому что чем больше вы знаете, тем более динамичное и подвижное общество вам необходимо. Как может косное общество завоевать другие звездные системы, не говоря уже о других галактиках? Невозможно.
— А я считал, что возможно, — медленно проговорил Йо. — В конце концов, если вы знаете заранее, что произойдет и что каждый должен делать…
— Но мы не знаем, Йо. Это распространенное заблуждение, если хотите, отвлекающий маневр. В конце концов, не все, что делается в космосе, можно узнать, слушая передатчик. Мы способны уловить только те сообщения, которые посылаются через Дирак. Вы заказываете свой ланч по Дираку? Разумеется, нет. До сегодняшнего дня вы и слова не сказали в микрофон Дирака. Мало того, все диктатуры основаны на том предположении, что правительство каким-то образом может контролировать мысли народа. Теперь нам известно, что сознание наблюдателя — единственная свободная вещь во Вселенной. До чего же глупо мы выглядели бы, пытаясь управлять сознанием, когда вся физика показывает, что подобное невозможно? Вот почему Служба не имеет никакого отношения к полиции мысли. Нас интересуют исключительно действия. Мы — Полиция Событий.
— Но почему? — допытывался Йо. — Если вся история заранее предопределена, зачем напрягаться, отслеживая свидания? Так или иначе, они произойдут.
— Разумеется, — немедленно согласился Красна. — Но поймите, Йо, интересы нашего правительства и правительственных служб зависят от будущего. Мы действуем так, словно будущее настолько же реально, как и прошлое, и пока это приносило свои плоды: работа Службы успешна на сто процентов. Но и в самом успехе кроются предостережения. Что произойдет, если мы прекратим наблюдать за событиями? Мы не знаем и не смеем рисковать. Несмотря на все доказательства того, что будущее предопределено, приходится брать на себя роль смотрителя неизбежного. Мы верим, что все и дальше будет катиться по наезженным рельсам… но следует придерживаться известной философии: история благоволит только тем, кто помогает себе. Именно поэтому мы приглядываем за огромным количеством свиданий, начиная от самого первого и до заключения брачного контракта. Мы обязаны убедиться, чтобы каждая персона, упомянутая в послании Дирака, появилась на свет. Наши обязанности как Полиции Событий — позаботиться о том, чтобы все события будущего стали возможными, потому что эти эпизоды, даже самые, казалось бы, незначительные, являются решающими для нашего общества. Поверьте, это грандиозная задача, и с каждым днем становится все важнее. Очевидно, так будет всегда.
