Уилбур Смит - ГЛАЗ ТИГРА (сборник боевой фантастики и приключений)

— Он стоял, расхаживал по комнате, отплясывал джигу, пел, отвязывал пса? — допытывался я.

— Нет, он сидел и был не в очень хорошем настроении.

— Похоже на то, — я рассмеялся, и мои собственные раны стали меньше болеть. — Но он принял взятку?

— Принял.

— Прекрасно. Значит, наш договор в силе.

— Как я и говорил, все устроено.

— Остальное предоставьте мне, мистер Кокер.

— Груз находится в устье реки Сальса — там, где она впадает в Южный проток главного русла Дузы. — Я кивнул, это меня устраивало. Там был хороший проток, и можно было неплохо встать на якорь.

— Условный сигнал — два фонаря, один над другим, стоящие на берегу возле устья. Вы мигнете дважды с интервалом в полминуты, и когда погасят нижний фонарь, можете бросать якорь. Запомнили?

— Запомнил, — все это было приемлемо.

— У них будут люди, чтобы помочь с погрузкой.

Я кивнул, а затем спросил:

— Они знают, что отлив начнется в три? Я должен выйти из протока раньше этого часа.

— Да, мистер Харри. Я сказал им, что они должны закончить погрузку к двум часам.

— Замечательно, а где пункт назначения груза?

— Сбросите его в двадцати милях к востоку от мыса Растафа.

— Прекрасно! — это давало мне возможность ориентироваться по маяку, стоящему на мысе. Удобно и просто.

— Вы сбросите груз на шхуну, которая будет вас поджидать там. Условный сигнал прежний — два фонаря на мачте, посветите дважды через тридцать секунд и погасите нижний. Потом можете сгружать. У них будут люди для разгрузки. Вот, пожалуй, и все.

— Кроме денег.

— Кроме денег, конечно, — он вынул из кармана фартука конверт. Я осторожно взял его кончиками указательного и большого пальцев и посмотрел на расчеты, нацарапанные на нем шариковой ручкой.

— Половина авансом, остальное, как всегда, потом, — пояснил Фред.

В конверте было тридцать пять сотен, из которых уже были удержаны комиссионные Кокера и взятка Дейли. Значит, четырнадцать сотен. Но из них мне еще предстояло выкроить премию для Чабби и Анджело — еще тысяча долларов — и оставалась сущая ерунда. Я поморщился.

— Я буду ждать вас завтра утром в девять часов возле вашего офиса, мистер Кокер.

— Я приготовлю вам чашечку кофе, мистер Харри.

— Полагаю, что это будет не все, — сказал я, а он засмеялся и еще ниже склонился над мраморным столом.

Мы покинули Грэнд-Харбор во второй половине дня и сделали обманный рейс вдоль пролива в сторону Бараньего Мыса, на тот случай, если за нами вели слежку из бинокля с Пика Кули. Когда наступила темнота, я лег на нужный нам курс и мы пошли сквозь лабиринт проливов и прибрежных островков к широкому устью реки Дуза. Луны не было видно, но звезды светили ярко, и прибрежные волны поблескивали их отражениями — это был призрачный зеленоватый свет, какой обычно бывает после захода солнца.

Я вел «Балерину» очень быстро, удачно используя природные ориентиры — свечение атолла в свете звезд, обломок рифа. Даже сам звук воды помогал мне двигаться через пролив и избегать мелководья. Анджело и Чабби сидели нахохлившись возле меня у перил мостика. Время от времени один из них спускался вниз, чтобы сварить крепкий черный кофе, и мы потягивали из кружек дымящийся напиток, вглядываясь в темноту ночи — в отблесках волн можно легко не заметить огни патрульного судна.

Лишь раз Чабби нарушил молчание:

— Слышал от Уолли, что ты попал в хорошенькую переделку прошлой ночью в форте.

— Похоже на то, — согласился я.

— Уолли пришлось отвести его потом в госпиталь.

— Его не выгнали с работы?

— Пока нет. Этот хотел замкнуть его, но Уолли слишком велик ростом.

В разговор вступил Анджело.

— Джудит днем была в аэропорту, получала ящик с книгами для школы и видела, как он садился в самолет, чтобы лететь на материк.

— Кто? — спросил я.

— Инспектор Дейли. Он улетел дневным рейсом.

— Почему вы не сказали мне раньше?

— Мы не думали, что это так важно, Харри.

— Что ж, — согласился я, — может и не важно.

Могло быть около дюжины причин, ни одна из которых не имела отдаленного отношения к моему бизнесу. И все-таки мне было не по себе — не нравилось, что этот зверь бродит где-то поблизости в зарослях именно тогда, когда я вышел на рисковое дело.

— Да, сейчас твой карабин был бы для нас кстати, — с грустью произнес Чабби. Я промолчал, в душе соглашаясь с ним.

Приближающийся прилив сглаживал обычные водовороты при входе в южный проток Дузы, и я ушел в темноте наугад. Глинистые берега по обеим сторонам реки были утыканы прутьями рыбных ловушек — их обычно ставили местные племена, промышляющие рыбной ловлей — и это служило отличным ориентиром в устье реки. Когда я убедился, что мы вошли в нужный нам проток, я заглушил оба мотора, и мы в тишине дрейфовали вместе с приливом, с напряжением вслушиваясь, не раздается ли в темноте звук мотора патрульного судна. Но в ночи лишь изредка раздавался крик цапли или плеск вынырнувшей на мелководье рыбы. Молчаливые, как призраки, мы плыли вверх по протоку.

С обеих сторон к нам подступали темные мангровые заросли, наполняя влажный воздух удушливым запахом гниения и болота. На неровной поверхности протока плясал отраженный свет звезд, и однажды длинное узкое выдолбленное каноэ проскользнуло мимо нас, подобно плывущему крокодилу, поблескивая в воде веслами — видимо, рыбаки возвращались домой. Они на минуту остановились, чтобы рассмотреть нас, а затем, даже не поприветствовав, быстро скрылись во мгле.

— Что-то мне это не нравится.

— Мы будем пить пиво у «Лорда Нельсона» прежде, чем они успеют доложить кому следует, — я знал что большинство рыбаков на побережье хранили свои секреты и не любили бросаться словами. Поэтому появление каноэ не беспокоило меня.

Посмотрев вперед, я заметил первую излучину, и течение стало подталкивать «Балерину» к дальнему берегу. Я нажал на стартер, и мотор вновь негромко заурчал. Мы пробирались вверх по извилистому протоку, пока, наконец, не достигли широкой, спокойной реки, где кончились мангровые заросли, а с обеих сторон поднимались невысокие крепкие берега. Примерно в миле впереди я разглядел устье впадающей Сальсы как темный пролом в береговой линии, опущенной стройными высокими камышами. Наверху горел двумя неяркими желтыми огнями — один над другим — условный сигнал.

— Что я тебе говорил, Чабби, это просто прогулка за молоком!

— Мы еще не дома, — возразил Чабби, вечный оптимист.

— О'кей, Анджело, иди к якорям. Я скажу тебе, где их надо бросить.

Мы медленно ползли по потоку, и у меня в голове вертелись строчки из детских стишков. Я не мог от них отделаться, даже когда оставил управление и достал из отсека ручной фонарь. Три, четыре — взяли гири! Пять, шесть — бревна есть!

Я на минуту задумался о сотнях серых исполинов, которым было суждено погибнуть из-за бивней, и почувствовал, как щемящее чувство вины щекоткой пробежало у меня по позвоночнику: я был причастен к этой бойне. Но мне удалось отогнать эти мысли и поднять фонарь, направив луч ответного сигнала на горящие на берегу огни. Я сделал три вспышки, как было условленно и поравнялся с береговыми огнями раньше, чем резко погас нижний из них.

— О'кей, Анджело, пусть судно подойдет ближе, — сказал я и выключил моторы. Якорь упал в воду, и тишину нарушило резкое громыхание цепи. «Балерина» сделала рывок вперед, затем назад, цепь натянулась, а судно развернулось вдоль протока.

Чабби пошел принести сети для подъема груза, а я остался у перил, с тревогой вглядываясь в свет сигнального фонаря. Ничто не нарушало тишину, кроме трескучего пения лягушек в болотистых камышовых зарослях вдоль берегов Сальсы. В этой тишине я скорее почувствовал, чем расслышал биение сердце гиганта. Пожалуй, оно проникло в меня сквозь ступни ног, а не через барабанные перепонки. Не было сомнения, что это было биение морского дизельного мотора «Алисон». Я знал, что старые, со времен второй мировой войны моторы «Роллс-Ройс» были сняты со спасательных судов и заменены на «Алисон». И теперь звук, который я уловил, несомненно был ленивой нотой «Алисон».

— Анджело, — я старался говорить как можно тише, но с тревогой в голосе. — Отстегни якорную цепь. Ради бога, поскорей.

На случай аварии якорная цепь крепилась болтом, и я, благодаря Всевышнему, поспешил на мостик.

Заводя мотор, я услышал, как Анджело тяжелым молотом вышиб болт. Он сделал удара три, и конец цепи с шумом полетел за борт.

— Она свободна, Харри, — крикнул Анджело, и я включил ход «Балерины» на полную мощность. Она сердито заворчала, от лопастей вверх полетела белая пена, и «Балерина» рванулась вперед.

Хотя мы двигались вниз по течению, навстречу нам со скоростью в пять узлов шел прилив, «Балерина» прыгала и не слушалась.