Ольга Ларионова - Лунный нетопырь
Принцесса перенеслась туда и суетливо принялась за дело, с легким вздохом отмечая про себя, что у некоторых женщин это получается автоматически. А она впервые ломает голову над тем, как не то чтобы обмануть мужа — да спасут ее от такой мысли все древние боги! — а всего лишь оттянуть до ночи неизбежное признание. И во всем теле такое ощущение, словно по жилам растекся сок незрелых кислых ягод.
Кстати, неплохо бы пошушукаться на эту тему с обаятельнейшей Ушинюшкой — вот уж кто умеет поддерживать в семье атмосферу безмерного согласия и радушия. Но это потом. А сейчас…
Она круто повернулась на каблуках — и остолбенела: на пороге ее дома четко означился силуэт громадного нахохлившегося крэга.
В первый миг ей показалось, что это — поводырь ее отца; но крылатый монстр встряхнулся, как обыкновенная курица, и медленно поднял изящную тонкоклювую головку. Что-то сверкнуло и заискрилось над нею, точно хрустальные иглы, и мона Сэниа с ужасом поняла, что это — венец.
Страх был не за себя — она уже пережила весь кошмар подчинения такому чудовищу; но уж если венценосный крэг рискнул предстать перед ней, то, значит, он хорошо обдумал, кому и чем он будет угрожать. Потому что просто так, для светской беседы, крэги не являются.
Вероятно, обладатель искрометной короны ждал от нее приветствия — что ж, пусть подождет еще. Из хоронушек детской памяти всплыло королевское наставление: как правило, в дипломатических стычках проигрывает тот, кто начинает.
Молчание затягивалось.
— Подойди, — прозвучал, наконец, хрипловатый, как у старого ворона, голос.
— Я отчетливо тебя слышу, — с ледяным спокойствием произнесла принцесса, не трогаясь с места. — Говори.
— Ты меня боишься?
Брови под аметистовым обручем насмешливо дрогнули. И только. Другого ответа и быть не могло
— Ну, хорошо, — примирительно согласился крэг. — Я думаю, твой отец уже сообщил тебе, что некогда счастливый Джаспер раздирают мятежи и смуты.
— И ты решил поставить это в вину мне? — прозвучало почти презрительно.
— Вина в том твоего отца и твоего супруга. Но с твоей помощью мы надеемся исправить то, что они принесли твоей родной земле: один — своей неспособностью править, а другой… другой — просто своим появлением на Джаспере. А теперь твоим именем должны быть восстановлены закон и порядок, добро и свобода.
Ой, какие слова-то хорошие…
— Моим именем вы уже пытались это сделать. В результате я — здесь, — с горечью констатировала принцесса. — В чем-то вы оказались не так уж мудры, как сами себя посчитали.
— Да, — просто согласился венценосный повелитель всех крэгов. — Каждая подвластная нам планета требует уникальной специфики управления, и мы добиваемся своих целей методом проб и ошибок. Это наиболее дешевый способ, хотя он и требует значительных временных затрат. Но у нас ведь в запасе целая вечность.
Про вечность она уже один раз слыхала — на Тихри. Сейчас гораздо интереснее было бы узнать, в каких это величинах они оценивают дешевизну… Но она снова воздержалась от замечаний, вкладывая в это молчание все свое высокомерие, за которым только и можно было укрыть неистребимый материнский страх. Ведь если что — ее десинтор остался на лугу вместе с курткой, а Гуен, занимающая сторожевой пост на верхушке шатрового корабля, не может видеть того, кто расположился на его пороге. Значит, надо тянуть разговор, пока с моря не вернется хоть кто-нибудь — ведь ни Юрг, ни дружинники никогда не расстаются с оружием. А звать их на помощь опасно — неизвестно, что может мгновенно выкинуть эта летучая мразь… или тот, кто переправил крэга сюда.
Но экс-поводыри джасперян не любят долгих разговоров.
Повелитель всех крэгов тоже, похоже, понял, что пора переходить к сути:
— Я решил, что старого короля следует заменить. Однако! Обычно это решают не крэги. Хотя… В истории королевства много темных мест.
— Но все твои братья так же слабовольны, празднолюбивы и узколобы, как и он.
Если бы это посмел произнести кто-нибудь из рода людского!.. Но перед нею был не человек. И притом — куда он клонит?
— Сожалею, но ни у одного из моих братьев нет сыновей, — как бы между прочим бросила она.
— Да. И я это знаю. — Это прозвучало, как приговор.
Но тогда оставалось одно — немыслимое, ошеломляющее, долгожданное: освобождение от островного плена!..
— На Джаспере существуют вековые законы престолонаследия, — произнесла она твердо, — и я первая стану на их защиту.
— Я слышал, что твоих братьев преследует злой рок; когда никого из них не останется в живых, наследник престола определится сам собой.
— Его Величество король Джаспера сообщил мне об этом. — Она собрала всю свою волю, чтобы не позволить кипевшей ненависти вылиться в словах. — Ты убиваешь моих братьев. Но рано или поздно кто-нибудь из них окажется сильнее тебя!
Послышалось что-то вроде сорочьей трескотни — это в горле крэга перекатывались ледяные горошинки пренебрежительного смеха.
— И ты всерьез на это надеешься? Напрасно. Тем более что мы не унижаемся до грязной работы. Принцев губит их собственное легкомыслие и самодовольство. И пока действительно не поздно, у тебя есть единственная возможность оставить своему отцу хоть какое-то утешение в одинокой старости.
Ну, вот дошло и до прямых угроз. Она надменно вскинула голову:
— Венценосный повелитель крэгов опускается до шантажа?
На этот раз смех летучей твари был более похож на человеческий.
— Когда вы сами ставите ловушки для тараканов, то вряд ли оцениваете свои действия с этической стороны… Тебе просто предоставлен выбор.
— У меня нет выбора. Мои братья — мужчины, и я не унижу их, заслоняя своей юбкой. Что же касается моих прав на престол, то ты по скудоумию своему забыл, что я отреклась от родства с королевским домом!
Увенчанная искрящейся короной головка склонилась набок, словно крэг оглядел женщину с головы до ног.
— А я и не предлагаю тебе стать королевой, Сэниа-Юрг. Нарушив правила престолонаследия, ты вызвала бы еще большие смуты. Нет. Королем будет провозглашен твой сын, а ты только будешь править от его имени, пока он не достигнет совершеннолетия.
Она ожидала всего, но — только не этого. Впервые она задохнулась, не находя слов.
— Но это не означает, что твое изгнание закончилось. — Голос крэга стал еще более скрипучим и монотонным, словно перо царапало по пергаменту, перечисляя параграфы унизительного договора. — Юный король может поселиться в любом из замков по твоему вкусу, вместе с дружиной и воспитателями. И здесь выбор за тобой. Но сама ты будешь рассылать приказы и повеления, не покидая Лютых островов, а поскольку править страной издалека будет нелегко даже для твоего ума, достаточно острого для человека, ты будешь советоваться со мной. Я сказал все. Даю тебе день на размышление. А теперь перенеси меня на верхушку башни, что стоит в саду твоего замка на Равнине Паладинов.
— Мне не придется думать и одной минуты, чтобы дать тебе ответ, — голос принцессы звенел, как лед под острием меча. — Мой сын носит титул Принца Трех Планет, и другого ему не надобно!
Перья на плечах громадного крэга зашевелились и угрожающе поднялись торчком:
— Берегись, Сэниа-Юрг! Вспомни время, когда твой сын находился в нашей власти…
Вспомнить она не успела — что-то стремительное, полыхнувшее голубым отсветом, возникло в дверном проеме, и черное облако крэговых перьев разом вздыбилось и судорожно забилось в конвульсиях, медленно оседая на пороге. Тяжелый боевой нож, воткнувшийся в ковер возле ее ног, звенел, истекая вложенной в него яростью, но из бесформенной массы, похожей на выпотрошенную подушку, не слышалось больше ни звука.
Жуткое воспоминание всплыло в памяти принцессы: удар аметистового клюва, нацеленный в ее лицо, и мертвящий холод заклятия, растекающийся по всему телу…
Крэги, как и люди, умирают не мгновенно.
— Не подходите! — крикнула она. — Кто бы там ни был — не приближайтесь к нему!
Но сама, превозмогая скорее отвращение, чем ужас, сделала два скользящих шажочка вперед, вытягивая шею и слегка пружиня, чтобы в любой миг отпрыгнуть, перелетая в безопасное место через спасительное ничто .
Но все было кончено, во всяком случае, для того, кто еще несколько мгновений назад был — или казался самому себе — вершителем судеб целой планеты. Изящная головка с потускневшим венчиком валялась на полу, срезанная безошибочным ударом. Пожалуй, на такое был способен только Флейж, непревзойденный мастер короткого клинка.
— О древние боги, давшие мне такую дружину, благодарю вас! — прошептала она почти беззвучно.
Не в силах переступить через то, что стало теперь только прахом былого величия, мона Сэниа сделала шаг в сторону, мгновенно переносясь из шатрового покоя на неувядающий ковер Бирюзового Дола.
