Дэвид Вебер - Имперский вояж
— Замечательно, капитан. — Роджера утешала мысль, что обращенный на него взгляд Красницкого при всем желании не смог бы ничего различить за затемненным забралом его шлемофона. Постепенно до принца начинало доходить, что “Деглопер” получил сильнейшие повреждения и собирается пожертвовать собой ради… Роджеру стало не по себе от очевидного ответа.
Команда Панера состояла исключительно из телохранителей, призванных оберегать членов императорской фамилии. В критической ситуации они не рассуждая должны были пожертвовать собой ради спасения своих подопечных. Экипаж любой ценой обязан постараться выжить, должна была уцелеть хотя бы часть людей, ответственных за его, Роджера, безопасность.
Принца грызло чувство вины. Несмотря на всю избалованность, Роджеру Макклинтоку было далеко не безразлично то, что произошло. И тон голоса Красницкого, и его отношение — все однозначно говорило за то, что команда приложит все мыслимые усилия, чтобы обезопасить его высочество. “Да, на месте капитана меня бы, наверное, часто посещала мысль о том, как было бы здорово, если бы с принцем что-нибудь случилось, — столько бы проблем сразу отпало. Если бы Роджер был мертв, не нужно было бы, спасая его, приносить в жертву жизни стольких людей”, — размышлял принц. Сам факт, что Красницкому и его людям, казалось, и в голову не приходило столь очевидное избавление от всех затруднений, усугублял в душе принца чувство вины перед этими людьми.
— Надеюсь, что мы еще побеседуем перед расставанием, — печально произнес Роджер. — В любом случае желаю удачи.
— Благодарю вас, ваше высочество, — капитан еле заметно поклонился. — Вам также удачи! И всем вашим людям. Мы постараемся не запятнать гордое имя “Деглопера”.
Экраны связных мониторов потухли. Роджер откинулся назад и обернулся к Панеру. Капитан расстегнул шлемофон и почесал голову.
— А кто такой этот Деглопер? — спросил принц, пытаясь нащупать кнопку на своем шлемофоне.
— Это было много лет назад. Деглопер служил тогда в армии Соединенных Штатов, ваше высочество. Снаружи кабины, в которой вы сейчас сидите, раньше висела табличка с полным перечнем его медалей и наград. Деглопер — один из немногих, кого удостоили главной награды — ордена Имперской Звезды. Когда мы вернемся на Землю, я покажу вам эту дощечку.
— О-о-о, — Роджеру наконец-то удалось расстегнуть шлемофон. Высвободив свои свалявшиеся космы, принц с наслаждением принялся чесать затылок. — В этом скафандре постоянно хочется почесаться. Интересно, отчего это?
— Психосоматический эффект, ваше высочество, — заулыбался Панер. — Между лопатками тоже частенько зудит.
— Ах-х-х, — заерзал, уморительно вращая плечами, Роджер, пытаясь почесать свою закрытую непробиваемой броней спину. — Что же вы сразу не сказали?
Панер улыбнулся.
— Ваше высочество, у меня к вам просьба.
— Да? — погруженный в себя, не сразу ответил принц.
— Примерно два часа мы будем предоставлены сами себе. Я бы хотел спуститься к экипажу и переговорить кое с кем.
— Я подумаю об этом, — неуверенно произнес Роджер. На душе у него было невесело.
Глава 11
Капеллан Панела скрестил руки за спиной и глубоко вздохнул:
— Похоже, лорду Артуру не повезло, — заметил он.
Капитан Имай Деленей, шкипер крейсера “Гринбелт”, принадлежащего Каравазанской Империи, едва не выругался. Обычно капитана очень трудно было вывести из себя. Глядя на окружавших его офицеров, он очень остро ощущал их подавленность. Тяжело вздохнув, шкипер вытер вспотевшее лицо. Все были на грани срыва, и краткое капеллановское “не повезло” абсолютно не отражало драматизма случившегося.
В то же самое время капитан четко представлял себе, как все вышло.
До тех пор, пока два крейсера-сателлита торчали на базе, все было замечательно — ни у кого не могло возникнуть и тени подозрения, что где-то поблизости могут быть святоши. Основная работа крейсеров заключалась в сопровождении транспортных кораблей, появлявшихся на горизонте крайне редко, но зато строго по расписанию. Иногда разбавляли это скучное дело тем, что брали на абордаж какого-нибудь бродягу. И все же справедливости ради надо сказать, что обычным пиратством, в общепринятом значении этого слова, святоши не занимались: главная их задача сводилась к поддержке заранее намеченных тактических операций.
Это транспортное судно из разряда буксирных, — доложил офицер-тактик. — Причем довольно мощное. Они там все время пытались скрыть настоящий тип своего двигателя.
— Почему вообще земляне решили послать такой огромный бронированный корабль в одиночку? — допытывался капеллан. — И почему этот корабль так медленно ускоряется?
Тупость капеллана не знала границ — капитан начинал звереть. Готовый уже разораться, он еле сдержался. Ответы на оба вопроса были очевидны, но, если Деленей позволит себе сейчас грубую выходку, его обвинят в неуважении к чувствам и мнению капеллана. Словно капеллан, ни уха, ни рыла не смысливший в военных вопросах, вообще мог иметь здесь какое-то мнение!
Но не только Панела раздражал капитана. Как-то Деленею довелось побывать на борту имперского крейсера. Вступая на их капитанский мостик, он почувствовал себя словно в музее: окрашенные в неброские, успокаивающие тона стены и мебель, закругленные углы — все было продумано с большим вкусом. Здесь же, в его собственной рубке, все углы были острыми, необработанными. Считалось, что любые усовершенствования, приятная отделка — все это излишняя роскошь, требующая дополнительной энергии, а перерасход энергии в конечном счете якобы пагубно отражается на окружающей среде планеты, истощая ее ресурсы. В отличие, например, от флотов других цивилизаций, униформа его моряков шилась исключительно из натуральной ткани, без применения искусственных материалов.
Интересно, что эта идеология распространялась на весь корабль. Не на что было даже просто бросить взгляд. Все какое-то недоделанное, грубо сколоченное — топорное, одним словом. Но ладно бы только это — с этим еще можно было бы смириться. А взять взаимоотношения в коллективе: капитан этого чертового имперского крейсера чувствовал себя настоящим королем, единовластным правителем. Разумеется, он подчинялся какому-нибудь там адмиралу, но на собственном судне он был бог и царь в одном лице.
Здесь же Деленею все время приходилось унижаться. Церковь и ее доктрины пользовались у святош большим авторитетом и имели огромный вес, даже высокое звание капитана не освобождало от повинности чтить звание духовное. Вот и получалось, что на протяжении всей военной карьеры боевому капитану Деленею приходилось еще и постоянно враждовать с церковью.
Слава богу, что хоть сейчас не нужно было спорить.
— Я уверен, что корабль землян получил ощутимые повреждения, — произнес капитан, следя, чтобы тон голоса не выдал его настроение. — Этот кратковременный мощный всплеск их энергии был последним, так что, я думаю, фазовый двигатель у них практически сдох.
— Ну… хорошо. Возможно, вы правы, — с сомнением проговорил капеллан. — И что же нам теперь предпринять?
“Что предпринять? Что предпринять?! Уничтожить корабль, что же еще, — кипятился в душе Деленей. — Насколько было бы проще, если бы этот козлиный борец за чистоту окружающей среды свалил отсюда в свою молельню!”
— Судя по данным, полученным от “Зеленой Богини”, у землян серьезные проблемы, — громко сказал капитан, задумчиво почесав бороду. — Маневрирование корабля крайне затруднено. Я уверен, что мощными ракетными ударами мы разнесем его в клочья. — Как бы соглашаясь с самим собой, Деленей кивнул головой: — Да, ему конец.
— А если они нанесут ответный удар и повредят наш крейсер? — занервничал капеллан.
— Вынужденный ремонт в любом случае приведет к неоправданному расходу ресурсов.
— А вы что же, хотите, чтобы эти стервятники — империалисты — превратили планету в колонию? — риторически поинтересовался Деленей. — На этом корабле полно пехотинцев, жаждущих заразить своей идеологией новые миры. Вы что же, предлагаете допустить такое развитие событий?
— Разумеется, нет, — жестко парировал капеллан, покачав головой. — Они должны быть уничтожены. Зараза должна быть вырвана с корнем. Мы не позволим человеческой расе осквернить наш прекрасный мир.
“Прекрасный мир, как же, — ухмыльнулся в душе капитан. — Зеленый Содом и Гоморра — вот что это. Убив пехотинцев, мы, наоборот, оказали бы им честь…”
Наставница принца мисс О'Кейси очнулась от мягкого похлопывания по плечу.
— Шлемофон можно отстегнуть, — сказала Косутик, снимая собственный шлем.
О'Кейси не заставила себя долго ждать.
— И что теперь? — удивилась она.
— Осталось ждать два часа. И дай-то бог, чтобы эти два часа не оказались для нас последними, — Косутик в задумчивости почесала шею. Затем, нагнувшись, извлекла из-под приборной доски какую-то странную длинную пластиковую трубку.
