Дэвид Вебер - Шторм из тени
— О, я не знаю, Вилли, — сказал его брат, протягивая руку, чтобы погладить мягкие ушки Саманты, когда кошка сзади прижалась к его шее. — Я думаю, что этот незначительный вопрос о шестидесяти или около того супердредноутов Боевого Флота, о которых были так готовы рассказать Мике Вежьен и Кардот, вероятно, может пройти под этим заголовком. Сюрпризов, я имею в виду.
— Если предположить, что они действительно существуют, Хэмиш, — указал Грантвилль.
— Лично я, — сказала Елизавета, — меньше всего беспокоюсь о шестидесяти устаревших соларианских супердредноутах, чем о все еще имеющихся у народников нескольких сотнях современных подвесочных супердредноутов. Вы правы, Вилли. Мы обсудили солли почти до смерти. Я не говорю, что мы выяснили все же, что с ними делать, даже если я чувствую себя немного лучше в этом отношении, чем месяц назад, но я думаю, что мы могли бы позволить себе не сосредоточиваться на них. Я имею в виду, что вид угрозы от Солнечной Лиги может представляться в долгосрочной перспективе, но мы должны теперь беспокоиться о народниках. Таким образом, хотя я вполне готова признать, что Лига может быть большей опасностью в абсолютном выражении, я думаю, мы должны сосредоточиться на устранении угрозы, которую мы можем удалить как можно быстрее.
Она острым взглядом посмотрела на Белую Гавань.
— Когда мы получили первый доклад о коммодоре Чаттерджи, Вилли спросил вас и сэра Томаса о нашей способности сейчас ударить Хевен достаточно сильно, быстро и больно, чтобы заставить их понять, что у них нет выбора, кроме как сдаться сразу. Вы, казалось, думали, что это было бы целесообразно в течение нескольких месяцев. Я понимаю, что этот разговор состоялся меньше месяца назад, но мы можем сделать это сейчас? И смогли бы мы удержать солли в Талботте, пока это делаем?
Впервые за свою флотскую карьеру, Хэмиш Александер–Харрингтон почувствовал почти непреодолимое искушение потянуть время и увернуться от существа вопроса. Но как бы ни велико было искушение, он был еще Первым Лордом Адмиралтейства Елизаветы Винтон, и он посмотрел ей прямо в глаза.
— Я намеренно держу свои руки подальше от многих оперативных деталей, — сказал он. — Последнее о чем Тому Капарелли сейчас нужно думать так это, что он получил на заднем сиденье водителя — и гражданского к тому же — который теперь пытается перехватить у него контроль, также он и я стараемся очень уважать сферы власти друг друга. Сказав это, я думаю, что, вероятно, мы можем выбить системы Хевена с тем, что мы имеем в наличии прямо сейчас. Если мы хотим сделать это прежде, чем мы окажемся против солли, хотя и с учетом транзитного времени и всем остальным, мы должны использовать Восьмой Флот, который оставит без прикрытия домашнюю систему, по крайней мере, временно. Я не очень тревожусь от этой мысли, но думаю, что будет достаточно новых конструкций, имеющихся в наличии или в почти боевой готовности, чтобы закрыть разрыв, и мы получили больший прогресс, чем я действительно ожидал, получив в эксплуатацию вариант «Аполлона» для защиты системы.
Но, кроме этого, есть еще один вопрос. Если в Талботте действительно имеются СД солли, мы не можем позволить, чтобы наша главная ударная сила находилась в неделях дальности от домашней системы, когда они, наконец, сделают свое присутствие ощущаемым. Это означает, что если мы твердо решим в пользу принятия военной операции против Хевена первой, мы должны будем начать ее сразу же — без всяких усилий о переговорах с народниками — и что она должна будет быть решающей в военном отношении, в кратчайший возможный период времени. Если предъявлять любые ультиматумы, они должны быть доставлены с флагманского мостика флота, находящегося фактически в состоянии атаки, чтобы другая сторона не имела времени заранее обдумать их или переварить последствия. Что, честно говоря, делает гораздо менее вероятным, на мой взгляд, что они будут готовы уйти без боя. Столкнувшись с такой же ситуацией, мы бы, конечно, более вероятно, стали бороться, чем просто перевернулись, поэтому я подозреваю, мы должны будем в значительной степени уничтожить Столичный Флот, прежде чем они будут готовы сдаться. А мы смогли бы на самом деле пойти вперед и действительно вынести всю или почти всю их инфраструктуру.
Четвертый и последний человек, присутствующий на конференции, слегка шевельнулся рядом с ним в кресле, но он не сводил глаз решительно сосредоточенных на королеве. Он уже точно знал, что его жена думает о намерении отправить систему Хевен на свалку.
— Как я уже сказал, — продолжил он, — мы смогли бы выбить Хевен. Но вы задали мне вопрос в двух частях, и мой ответ на вторую половину его — сможем ли мы удержать солли в Талботте, пока сделаем это — я просто не знаю. Вот почему я говорю, что мы не можем позволить себе не торопиться, чтобы отправлять дипломатические ноты туда–сюда, если мы собираемся атаковать первой из всех систему Хевена.
Сказав это, однако, я также должен сказать, что, судя по моему предварительному прочтению технических приложений к этому докладу, я думаю, что все наши оценки того, что солли имеют превосходство в развернутом оборудовании, возможно, были чрезмерно пессимистичны. Но у них есть много кораблей, Елизавета. И все наши долгосрочные перспективы могли бы быть, если они на самом деле есть, что когда множество супердредноутов будут развернуты в непосредственной близости от Квадранта Талботт, то способности Мики и Хумало к отражению их с чем–то не тяжелее крейсеров, это… сомнительно, если не сказать больше. Если у солли доступно так много кораблей стены, и если они решат ответить, что звучит очень похожим на эту адмирала Крэндалл, то скорее всего, мы найдем в новых системах Квадранта сожженную землю, пока мы ударим молотком по Новому Парижу.
— Но, как Вилли только что указал, мы даже не знаем, что эти супердредноуты существуют, — ответила Елизавета. — Все, что нам известно сейчас, составлено с чужих слов кучки новотосканцев, которые признали, что они были частью стратегии для уничтожения Квадранта, прежде чем он действительно встанет на ноги. Простите меня, если я нахожу информацию, которую они предлагают в качестве какой–то qui pro quo, чтобы удержать нас от нивелирования их ушей к их системе, если не будут полностью убедительны. Это, конечно же, еще не было подтверждено!
Она вновь взглянула на бумажную копию отчета, задержавшись на нем мгновение или два, потом еще раз подняла глаза на Белую Гавань.
— А что касается вопроса о сроках, то, честно говоря, мне точно не будут мешать спать собственные крики, если мы направим наш ультиматум Причарт вместе с Хонор. Если они слишком упрямы, чтобы увидеть причину и капитулировать, это будет их головная боль, а не наша. И давайте не забывать, что они не только люди, которые начали эту войну, но они также и те, кто саботировал свой предлагаемый саммит, а затем начали атаку всеми средствами на нашу домашнюю систему. — Карие глаза королевы сверкали неистовством. — Я думаю, мы все знаем, кто настоящий враг, и он чертовски много ближе, чем Солнечная система. Можем ли мы позволить себе, чтобы гипотетический парк супердредноутов, который может не быть в действительности вообще, парализовал наше стратегическое мышление и отвел наши глаза от реального врага, когда у нас, наконец, есть шанс покончить с народниками раз и навсегда?
— Я думаю, мы должны предположить, что он есть, — выразилось сопрано. Этот голос был тихим, но было что–то в его тембре, намекавшее на стальную решимость, и глаза Елизаветы повернулись к говорившей.
— Во–первых, мы должны предположить, потому что это наша обязанность — делать самые пессимистические предположения, — продолжила Хонор Александер–Харрингтон. — Но, во–вторых, я думаю, что они есть на самом деле. Я думаю, что мы фундаментально недооценивали возможности «Рабсилы», и, поверьте мне, гораздо больше удивляет, насколько я могу судить, что упрямый, высокомерный соларианский адмирал увидел причину и получил убитым весь экипаж своего флагмана, упражняясь в глупости. Все это вновь заставляет меня задаться вопросом, что мы на самом деле знаем, кто наш настоящий враг.
— Хонор, я знаю, что ты подумала… — начал Грантвилль, но Хонор оборвала его с нетипичной резкостью.
— Вилли, я устала от людей, делающих скидки на то, что я думаю и почему я так думаю. Да, я была в тесном контакте с Баллрум — и с Антоном Зилвицким и Виктором Каша, — лицо Елизаветы заметно напряглось при втором имени, но голос Хонор не сделал даже паузы, — чем кто–либо другой в этой комнате. И, да, моя семейная история предрасполагает меня ненавидеть «Рабсилу» всеми фибрами своего существа. Все это правда. Но я устала от людей, которые упорно игнорируют эти факты, чтобы оправдать свой отказ взглянуть на доказательства, поскольку они не соответствуют их предубеждениям.
