Мир жизни и смерти. Отпуск - Павел Михайлович Пуничев

и нежно, и с вожделением, и лаская, обдирая шкуру и оставляя синяки, было разное, но ни разу ко мне не прикасались, как к тончайшей хрустальной вазе, столь бережно и неверяще, что у меня мурашки по коже побежали. Похоже, в отличие от некоторых богослужителей, эта абсолютно искреннее и безраздельно верила в мою божественную сущность. И прикоснуться к ожившему богу это ее мечта и предназначение. Вот черт, а я у них золотого божка украл. Нехорошо получилось. Надо хоть сейчас не подкачать. Хотя от этого прикосновения даже желание как-то пропало. И, похоже, для жрицы тоже никакого эротического подтекста не существовало, хотя она, прикрыв глаза, прижалась к моему дружку щекой и замерла на миг, будто прислушиваясь к чему-то только одной ей слышимому, прикасаясь к нему самыми кончиками пальцев так же, как и в первый раз. Я не стал ничего говорить ей, но и она сама очень скоро отмерла, и не открывая глаз, так же бережно обхватила губами и едва-едва прикасаясь к коже скользнула вниз сразу до самого конца. Задержалась на несколько мгновений, согревая его своим внутренним жаром, потом так же едва касаясь скользнула назад. Охватила все полностью ладошками, уже даже не как хрустальную вазу, а как невесомую былинку, заскользила опять, касаясь губами кожи невесомо будто крылышками бабочки, но при этом на ощущениях это сказывалось только положительно. Я, неспешно прихлебывая вино из кубка, несколько завороженно наблюдая за жрицей, ощущая, что скоро у меня во всем теле не останется крови, которая сейчас вся стремилась уйти к нижней чакре. Возбуждение было просто невероятным и действия девушки вызвали у меня чувство глубокого удовлетворения. Очень глубокого. Ничего себе… сколько же времени у меня не было женщины? Или дело не в этом, а в светящихся ладонях жрицы? И, кажется, все ее тело едва видимо начало светиться изнутри?

При первой встрече я ошибся — это у них не техника высокоразвитая, а настоящая магия. Мне, всю жизнь живущему в технократическом обществе и всю жизнь летающему меж звезд — это было жуть как удивительно, но, как ни странно, разожгло во мне чувство ностальгии, будто я когда-то владел магией, разрушительной и безжалостной, но безвозвратно ее утратил. Может я действительно был богом, но утерял свои силы и память… Когда? Из-за чего?

Раздражение на собственное бессилие накатило на меня новой волной, но жрица, видимо отлично почувствовала изменение моего настроения, резко ускорила свои движения, засветилась уже вся, глядя на меня пылающим взглядом.

Я глухо зарычал, хватая ее за затылок прижимая ее голову к себе и несколькими рывками заканчивая начатое, глядя в благоговейные глаза девушки. Как ни странно, окончание не принесло желанной разрядки: воспоминание о том, чего я лишился и этот взгляд наделенной магией жрицы всколыхнули в моей душе нехорошую бурю. Я жестом указал на край бассейна, ставя ее там на четвереньки, зашел грубо и жестко, мстя за свое бессилие. Остальные девушки застыли, не зная, что делать, глядя на меня испуганными глазами. Чего это они? Думают, что я их сожру всех? Может быть. Выглядели большинство просто потрясающе и я, по меньшей мере, от многих из них с удовольствием откусил бы по кусочку. Особенно от той парочки, отличающихся от остальных стройняшек повышенной пышностью форм.

Главная жрица опять начала матово светиться, своей магией кратно усиливая мои ощущения. Громкие хлопки по бедрам слились с моим рокочущим рыком, руки впились в смуглые бедра, прижимая девушку все плотнее к себе, выплескивая свою злость и раздражение.

Жрица обессилено опустилась па пол, но почти сразу взяла себя в руки, поднимаясь на колени и склоняя голову:

— О, благодарю тебя, Светоносный, за этот драгоценный дар, я не смела о таком и мечтать.

Ну, что ты будешь делать? Вот как на такую злиться?

Да никак. Все отрицательные эмоции ушли. Осталась только бесконечная усталость. А на счет даров… я не прочь раздать еще пару таких подарочков, я человек не жадный, можно даже сказать щедрый.

Я огляделся с удивлением обнаруживая совсем рядом кровать, по размерам схожую с небольшим космопортом. Подал руку главной жрице. Не стоило ее обижать, тем более мне очень нравятся ее волшебные ручки. Кивнул паре замеченных ранее пышек и побрел к кровати.

Главная жрица подняла вверх руку, и крыша над нами треснула из угла в угол и начала подниматься гигантскими треугольниками вверх открывая обзор на раскинувшиеся над нами небеса. И стоило мне рухнуть на кровать, как я смог по достоинству оценить открывшийся вид. Летел я сюда сильно в сумеречном состоянии и кроме как на раскинувшуюся внизу воду мало на что смотрел, а зря, небеса здесь были гораздо интереснее, чем земля. Небо переливалось золотыми всполохами и по ним мчались десятки небольших лун. Еще одна луна, окутанная широкими кольцами, закрывала чуть ли не треть неба, медленно ползла к встающему солнцу. Еще одна луна красного цвета, ползла по небесам в противоположную от всех других сторону, добавляя этому гармоничному хороводу нотку первозданного хаоса.

— Восхождение Кровавой луны, — пробормотал я. Что это? Что это изречение значит? Откуда оно у меня в голове? И кто я? Что за магия, которой я когда-то владел? Где мой дом?

Я потряс головой подзывая к себе девушек. Одну посадил в голове, заставив склониться, прикрывая мне глаза грудью, вторая уместила свои прохладные сиськи у меня на ногах, сменив на этом ответственном посту главную жрицу. Её же я положил под правую руку, водрузив той свою ладонь меж слегка раздвинутых ножек. Не знаю откуда, но я точно знал, что такой способ самый лучший, чтобы подумать. А мне необходимо серьезно подумать… подумать… думать…

Глава 9

До захода кровавой луны осталось немного, пока я в полных силах, надо дойти до замка. Я оглянулся назад.

Королева и её свита давно уже скрылись в тумане, а мы продолжали стоять, глядя на открывающийся перед нами мир.

— Королева-красотка, конечно, сказала, что нам угрожает смертельная опасность и умотала. Хоть бы намекнула, что ли, что нам грозит.

— По ходу дела разберемся, — махнул я рукой парням, — тем более что, если судить по карте, вон в тех развалинах должен быть камень возрождения, привяжемся и можно помирать сколько влезет.

— Да ты, просто, оптимист, — усмехнулся Снегирь, — так и хочется скорее последовать твоему плану.

— Ой, да ладно тебе, пусть лока рассчитана на игроков двести плюс, но мы тоже не пальцем деланные.

Поздравляем! Вы прошли привязку к камню возрождения: «Восточная оконечность острова Йоло».

Развалины беседки, стоящие посреди травянистой равнины, одарили нас привязкой и возможностью не улетать после каждой гибели к себе в замок, так что можно заняться исследованиями спокойно.

— Дол, давай вперед, будешь у нас приманкой, посмотрим кто из местной флоры или фауны соблазнится на такого аппетитного барашка.

Обиженный пет потопал вперед, а мы, отстав от него шагов на тридцать, пошли следом. Впрочем, пока место было открытое и особо крупным противникам спрятаться здесь было негде. Оставалось только поглядывать наверх, но там, пока присутствовала лишь стайка стрижей, охотящихся на мошкару, да вьющаяся над нами Кэт, накидывающая на нас разнообразные бафы.

Внимание! Сильная аура тлена 1%. −10 единиц энергии жизни в минуту.

Стоп, что-о-о?

— Это что за?..

— Стоп, — остановил я всех, — та же самая фигня.

— Что?

— Говорю, та же фигня. Мы вчера с Амазонками немного прогулялись и в городе с мертвецами похожая аура была: только каждый процент ауры пять хитов уносил, а здесь десять и там мертвяков было полно, а здесь ни одного не видно.

— Если не видно, не значит, что их здесь нет.

— Гениальная мысль, Снег, думаешь призраки или…

Вместо ответа Снегирь пару раз топнул по земле.

Я согласно кивнул головой:

— Ладно, шагаем не торопясь дальше, полезет из-под земли нежить — будем мочить.

Однако, пройдя еще пятьдесят шагов, мы опять остановились, так как земля перед нами, а вернее трава покрылась непонятными темными пятнами: разные, начиная от метра в диаметре и все увеличивающиеся в размерах по мере удаления ближе к горизонту. Трава на них почернела и полегла, но не рассыпалась, так что на кострище это было не похоже.

— Ведьмины круги, какие-то… — пробормотал я.

— Скорее мертвячьи, и я не я буду, если там внизу под ними не притаилась какая-нибудь дохлая гадость.

— Сейчас проверим, —