Невидимые планеты. Новейшая китайская фантастика [сборник litres] - Лю Цысинь
Это — такое клише, что у меня в памяти сразу всплывает целая куча старых гонконгских фильмов про гангстеров. Однако это не кино, а просто повседневная жизнь в Шацзуй.
Снежный Лотос несчастна. Вот почему она часто приходит к Старшей сестре Шень за помощью.
Старшая сестра Шень, как и многие жители Шацзуй, работает на нескольких работах. Она в том числе шаманка.
Старшая сестра Шень утверждает, что она — маньчжурка, и ее предки были шаманами, и от них она унаследовала волшебные силы, а также способность разговаривать с духами и предсказывать будущее.
Однажды она немного выпила, и ей захотелось поболтать. Тогда она рассказала мне про огромные пустыни на далеком Севере, где дыхание человека превращается в лед. Там ее предки когда-то проводили магические ритуалы: надевали жуткие маски, плясали посреди метели, били в барабаны, пели и молились о том, чтобы духи завладели их телами. Хотя у нас был жаркий день, и температура держалась на уровне сорока градусов по Цельсию, все, кто слышал эту историю, дрожали от холода.
Но Старшая сестра Шень никогда не впускает меня в комнату, где она занимается магией. Она говорит, что мне ничего не нужно, и поэтому мое сердце не является чистым. По ее словам, я нарушу атмосферу, которая нужна духам.
К ней течет бесконечный поток клиентов. Все они говорят, что она действительно обладает силой — один взгляд, и она уже все про тебя знает. Я видел людей, которые выходили из ее комнаты после сеансов магии: у них мечтательный, удовлетворенный взгляд.
Этот взгляд я видел много раз — у молодых женщин с сумочками «Луи Витон Спиди», у богатых горожан, которые ищут прекрасных женщин в баре «V», у политиков, которые каждый день в шесть тридцать появляются в программе новостей на местном телеканале. У всех них одно и то же выражение лица, очень шэньчжэньское.
Они очень похожи на лохов, которые каждый день приезжают в Шацзуй. Они приходят в магазин китайских лекарств за супермощными афродизиаками и выходят оттуда, уверенно улыбаясь. Но я знаю, что афродизиак не содержит в себе ничего, кроме клетчатки, и не вызывает никаких эффектов — только нормализует стул.
В этом городе всем нужно плацебо.
* * *Снежный Лотос снова и снова навещает Старшую сестру Шень. Каждый раз она уходит, словно достигнув просветления, но вскоре опять возвращается, и лицо ее печально. Я могу представить себе, какая тяжелая у нее жизнь, но мне хочется узнать о ней больше. У меня есть много технических способов удовлетворить свое любопытство, но для того, чтобы применить их, мне нужно проникнуть в комнату Старшей сестры Шень. А для этого я должен стать ее учеником.
– Мне нужна помощь духов, — искренне говорю я Старшей сестре Шень.
– Заходи.
Старшая сестра Шень видела бесчисленное множество мужчин, и лжеца она распознает за милю.
Ее комната небольшая и тусклая. На стене висят картины, изображающие духов; они написаны хаотичными мазками — вероятно, под влиянием наркотиков. Старшая сестра Шень сидит перед квадратным алтарем, накрытым красной фланелью. На алтаре лежит маска, барабан, на который натянута коровья кожа, колотушка, бронзовое зеркало, бронзовый колокол и другие инструменты для проведения ритуала. Электронная молитвенная машина начинает читать сутры. Старшая сестра Шень надевает маску, и через жуткие глазницы я вижу в ее глазах древний, чужой свет.
– Великий дух слушает, — говорит она.
У нее низкий, хриплый голос, наполненный неоспоримым чувством собственного достоинства.
Я не могу сопротивляться ее силе. В самом темном уголке моей памяти хранится одна история. Она лежит под замком, но никогда не переставала меня мучить. Грех похож на вино: чем дольше он лежит вдали от солнечного света, тем больше он бродит, тем сильнее становится.
Внезапно я прихожу в себя. Подсознание сыграло со мной злую шутку. Не интерес к Снежному Лотосу заставил меня зайти в эту комнату, а скрытое желание освободиться от давления, сбросить с себя бремя.
– Я был по ту сторону Забора. Я инженер, — говорю я, пытаясь унять дрожь в голосе.
* * *Я был по ту сторону Забора. Я инженер.
В 1983 году, еще до того, как я родился, Шэньчжэнь разделила стена из колючей проволоки длиной 84,6 километра и высотой 2,8 метра. Внутри Забора находится 327,5 квадратных километра Особой экономической зоны; снаружи — пустоши площадью 1600 квадратных километров. Говорят, что стену построили, чтобы облегчить работу пропускного пункта на границе между Гонконгом и Шэньчжэнем. До 1997 года Гонконгом управляла Великобритания, и в то время много людей незаконно пересекали границу.
На самом деле Берлинская стена так и не рухнула.
Забор и его девять контрольно-пропускных пунктов разделили не только людей и транспорт, но также разные системы законов, соцобеспечения, налоговых льгот, инфраструктуру и национальную принадлежность. Зона с внешней стороны Забора стала «любовницей» Шэньчжэня. Благодаря своей близости к Особой экономической зоне и наличию огромных участков незастроенной земли, она привлекала к себе много предприятий с большой трудоемкостью, но низкой добавочной стоимостью производства. Но жителям Шэньчжэня территории «за Забором» всегда казались пустыней из голливудских вестернов — бедным, отсталым краем, где постоянно идет дорожный ремонт, где все едут на красный, где свирепствует преступность и где полиция бессильна.
Но история постоянно удивляет нас повторяемостью событий. У Шэньчжэня тоже была своя версия «покорения Запада».
В 2014 году правительство наконец решило снести Забор, но эти планы столкнулись с беспрецедентным сопротивлением. Шэньчжэньцы, жившие внутри зоны, отгороженной Забором, считали, что к ним хлынет поток мигрантов, которые увеличат уровень преступности. Но те, кто жил снаружи, тоже возражали против сноса Забора, и даже сильнее. Они были убеждены, что шэньчжэньцы бросили их на произвол судьбы, пока Особая экономическая зона росла, а сейчас, когда развитие уткнулось в
