Вонда Макинтайр - Гнев Кана
– Скорость?
– На этой скорости мы достигнем космолаборатории в 12.43.
Кирк скрестил руки на груди и опустился в капитанское кресло.
– Черт с ним, с «Генезисом», – прервала молчание Юхура. – Господи! Что бы это могло значить! Но куда они делись?
– Если бы я знал, что представляет собой «Генезис», это могло бы помочь моему анализу, – глубокомысленно заявил Спок.
Казалось, что Кирк борется с раздирающими его душу противоречиями.
– Ты прав, – сказал он наконец. – Должно быть, случилось что-то серьезное. Было бы нечестно скрывать от вас эту версию. – Он встал, прошелся по комнате:
– Юхура, пожалуйста, попросите доктора Маккоя присоединиться к нам. Лейтенант Саавик, вы остаетесь командовать.
Три офицера собрались в каюте Джима Кирка. Спок и Маккой подождали, пока Кирк принял все меры предосторожности.
– Компьютер, – начал он, – техника безопасности: доступ к информации о проекте «Генезис».
– Процедура идентификации, – ответил компьютер.
– Адмирал Джеймс Т. Кирк. Генеральная ставка Звездного Флота.
Безопасность. Класс один.
В мгновенной вспышке света мелькнуло изображение его глаз, затем цвета замелькали на экране, пока компьютер сверял данные.
– Проверка безопасности. Класс один. Допуск.
– Заключение, пожалуйста – произнес Кирк.
В течение секунды на экране сменилось несколько изображений, пока, наконец, коды и цифры не заслонила надпись: «допуск». Компьютер выдал заключение: Кэрол Маркус в своей лаборатории, глядела прямо в объектив.
Кирк узнал ее сына, сидевшего за соседним столом. Дэвид очень походил на мать: стройный, с высокими скулами, светловолосый. Его вьющиеся волосы были золотистыми, в отличие от светло-пепельных волос Кэрол, но глаза у них были одинаковыми. Однажды, несколько лет назад, Джим случайно столкнулся с Дэвидом Маркусом. Сейчас он вспомнил эту встречу без особенного удовольствия. Хотя, казалось, Дэвид Маркус не имел ничего против Джима Кирка, – за что Джим был ему благодарен, правда, только ради Кэрол, – не было никакого смысла держать молодого ученого в личном составе.
Кэрол, словно противник, строго глядела в объектив. Затем она заговорила:
– Я, Доктор Кэрол Маркус, директор проектной команды «Генезис» в Первой Космолаборатории Регулос.
«Генезис» – это реакция, в результате которой молекулярная структура материи разлагается, но не на субатомные элементы, и даже не на элементарные частицы, а на субэлементарые частицы – волны. Таким образом можно получить, используя различные ядерные силы, другое вещество, имеющее такую же массу, как и исходное.
– Потрясающе! – воскликнул Спок.
– Погоди, – перебил его Кирк.
«Первая часть эксперимента была проведена здесь в лаборатории. Мы попытаемся провести вторую часть под землей. Третья часть требует микроклимата поверхности планеты, что было выведено из следующей программы».
На экране высветились остроконечные схемы компьютерной графики.
«Мы намереваемся использовать метод „Генезиса“ с помощью электрической торпеды на астрономическом теле, имеющем массу Земли или меньшую.»
Серая, изрытая кратерами, бесплодная поверхность планеты предстала на экране.
– Планета будет скрупулезно исследована, чтобы предотвратить разрушение любых форм жизни, включая флору и фауну.
Джим, который уже видел эту кассету, наблюдал за реакцией Спока и Маккоя.
Расслабившись, Спок воспринимал информацию. Маккой сидел на краешке стула, наклонясь вперед и нахмурившись, смотрел на компьютерное изображение.
– Когда торпеда выйдет на намеченную траекторию, – сказала Кэрол, начнется действие «Генезиса».
И вот планета на экране всколыхнулась и начала постепенно увеличиваться, через мгновение она вспыхнула и засверкала, как звезда.
Волна «Генезиса» разлагает материю на гомогенную сумму реальных и предполагаемых субэлементарных частиц.
Силы тяжести и вращения боролись между собой, пока не стало очевидным, что от планеты не осталось не единой молекулы.
Субчастицы мгновенно соединяются вновь.
Весь мир превратился в полупрозрачное облако. Бесформенная масса приобрела форму шара и почти с той же скоростью превратилась в плотное соединение, после чего вся эволюция планеты произошла со скоростью, превышающей естественную в миллионы раз.
«В точности то, во что все переформируется, зависит от сложности квантовых резонансов первичной волны „Генезиса“ и от данной конкретной массы. Если есть в наличии достаточное количество вещества, программа позволит рассчитать полную схему планеты. Процесс, таким образом, состоит в реорганизации тела планеты».
Плотная сфера превратилась в новый мир – с новыми континентами, островами, океанами. Облака затянули шар, отобразив новые климатические зоны.
– Иначе говоря, – продолжала Кэрол, – результаты целиком под нашим контролем. При этой реакции покрытая кратерами пустошь превратилась в планету с атмосферой, водой и функционирующей экосистемой, позволяющей развиваться всем карбоновым формам жизни.
В тех местах, где облака утончались, они приобретали зеленоватый оттенок.
– Вы видели лишь часть того, что может «Генезис», если эксперимент будет продолжен до конца.
Планета до ужаса напоминавшая Землю, возникла перед ними на экране.
– Ценность этого эксперимента становится ясной, когда мы касаемся проблемы населения и питания. Кроме того, «Генезис» уничтожает технические трудности и этические проблемы вмешательства в естественно эволюционирующую, в целях другой эволюционной системы.
Кэрол Маркус вернулась на экран.
… – Демонстрационный показ окончен. Я и мои коллеги: Джедда Аджин-Далл, Вэнс Мэдисон, Дэлвин Марч, Зинаида Китирих-Ра-Пэйх и Дэвид Маркус благодарим вас за внимание. – Кассета закончилась.
– Это буквально – генезис, – вымолвил Спок.
– Сила созидания, – добавил с иронией Кирк.
– Они продолжали эксперименты?
– Кэрол записала эту кассету год назад. Исследовательская группа получила стипендию Федерации, так что, я думаю, они уже достигли второй фазы эксперимента.
– Боже… – вырвалось у Маккоя. Пораженный, он глядел на коллег. – Мы, мы это можем контролировать? Только представьте, что это может быть не планета-спутник, на которой нет жизни! Представьте, что эту штуку можно применить и на обитаемой планете!
– Вероятно, – сказал Спок, – она бы разрушила все формы жизни, чтобы претвориться в новое тело.
– Новое тело? Спок, ты соображаешь, что говоришь?
– Я не пытался анализировать этическую сторону вопроса, доктор.
– Этическую сторону полного уничтожения.
Спок насмешливо взглянул на него.
– Вы забываете, доктор Маккой, что ученые имели и употребляли оружие массового уничтожения в течение тысяч лет. Исторически всегда было легче разрушать, чем созидать.
– Но не сейчас! – воскликнул Маккой. – Не сейчас. Сейчас можно одновременно делать и то и другое. Один из мифов говорит, что Земля была создана за шесть дней. И вот появился «Генезис», и это можно сделать за шесть минут!
– Любая сила в злых руках…
– У кого же добрые руки, мой хладнокровный друг? Вы поддерживаете эти эксперименты?
– Господа… – попытался было вставить Кирк.
– Действительно, доктор Маккой. Вы не можете наложить запрет на знания потому, что не одобряете их последствий. Цивилизация может контролировать новые открытия во имя общей пользы. Цель этого эксперимента – созидание, а не разрушение. Логика.
– Не надо о логике! Боже! Сила, которая разрушает, использует затем разрушенное для созидания?! Спок, это самый притягательный вид оружия, который можно вообразить. Мы говорим об Армагедоне! Совершенный, универсальный Армагедон!
– Прекратите! – воскликнул Кирк, – «Генезис» уже существует, тебе незачем, Спок, спорить из-за факта его существования.
Маккой начал было говорить, но Кирк взглядом заставил его замолчать.
– Старики, не надо спорить из-за того, какая может возникнуть опасность, если «Генезис» попадет в плохие руки. Мы это и так знаем. И, возможно, это уже произошло. Вы оба сейчас мне нужны, но только не вцепившиеся друг другу в глотки.
Спок и Маккой посмотрели друг на друга.
– Мир, доктор? – сказал Спок.
Маккой отвечал неохотно:
– Мир.
Затем, поколебавшись, он добавил:
– К тому же это было лишь предположение. Вполне возможно, что на практике оно не сработает.
– Наоборот, вероятность успеха очень велика.
– Откуда ты знаешь, Спок? Ведь ты все это видел впервые, как и я.
– Это так. Но Маркус – отличный ученый. Ее исследовательская группа достигает потрясающих результатов.
– Ты их знаешь, Спок? – спросил Кирк.
– Аджин-Далл – квантовый физик, Китирих-Ра-Пэйх – математик. Оба не очень известны, потому что их работы не переводились с дельтского. Но в их работах есть поразительные вещи. Что касается Мэдисона и Марча, я сталкивался с ними года два назад на симпозиуме, куда они прибыли сразу же после получения докторских степеней. – Рассказ Спока был, по сути, уникальным. – Четыре месяца назад Йайн и Нервен завершили теоретическую работу по «детсадовской физике», которую прозвали так потому, что она имела дело с субэлементарными частицами.
