Константин Утолин - Путь Знахаря
Ну а кроме того сейчас, когда уже не требовалось срочных усилий по возвращению человека к жизни, Дмитрий мог попытаться получше разобраться с тем странным, что он почувствовал в незнакомце еще когда нашел того на опушке. Что-то было в нем такое, с чем Дмитрий никогда не встречался прежде. Только вот что? А разобраться надо, поскольку может быть именно это понадобиться, чтобы понять, как этого путника лечить. Да еще эти странные браслеты и обручи на шее и голове… А когда Дмитрий стянул со спящего куртку и рубаху и открыл его заплечный мешок, то обнаружил там еще и два небольших металлических ящичка. Один из которых, висевший на поясе под одеждой, являлся источником странных, не похожих ни на какие из известных Дмитрию ранее сочетаний сил. Которые воздействовали на тело незнакомца, и, видимо, призваны были поддерживать его жизнь. Однако на взгляд Дмитрия эти силы были слишком грубыми, чтобы оказывать точное лечебное воздействие. Однако снять ящичек с пояса больного Дмитрий не решился. Вдруг в нем каким-то магическим способом спрятан сам источник жизни, и, сняв его, он просто убьет этого человека? Впрочем, человека ли?
Ведь странность была не только в обручах или таинственном ящичке. Что-то очень необычное ощущалось в самом этом неизвестно как забредшем сюда путнике. Он был устроен как-то не так, как все знакомые Дмитрию люди и нелюди — и он так и не смог пока понять, что именно было не так, хотя и ощущал это очень хорошо. Жизненная сила пришельца местами текла по каким-то другим руслам. Не похожим ни на те, что встречаются у людей, ни на те, что он видел у духов, нелюдей и зверей. И состав живы гостя также отличался от всего виденного Дмитрием ранее.
Незнакомец заснул, и Дмитрий мог теперь спокойно его рассмотреть. Обычный с виду мужик, если не считать его странные предметы. Давно не бритые щеки заросли русой бородой. Встрепанные волосы на лбу слиплись от пота. Дышит неровно, всхлипывает во сне. Но сердце бьется, пульс хорошо прощупывается, и жизненные токи набирают силу…
Почти сутки гость проспал. Дмитрий продолжал лечить его во сне, помогал восстанавливаться его жизненным током, и все больше удивлялся тому, что текут они по — другому, чем у всех встречавшихся ему живых существ. Когда гость на короткое время просыпался, Дмитрий поил его тщательно подобранными животворными травяными настоями. Незнакомец послушно и даже жадно пил их, но по — прежнему молчал, лишь смотрел на Дмитрия болезненно блестящими серыми глазами. «Не может говорить? — подумал Дмитрий. — Нет, скорее просто не знает по — нашему. Или пока не хочет». В том, что больной — чужестранец, он уже убедился. Только откуда же он прибыл, из какой страны? Сколько Дмитрий ни странствовал, сколько земель ни прошел, а не встречал никого, похожего на этого чужеземца…
Какого же было его удивление, когда после суток молчания незнакомец вдруг заговорил.
— Значит, я все — таки дошел…, — сказал он, неотрывно глядя на Дмитрия и еле шевеля запекшимися губами. Сказаны эти слова были на родном наречии Дмитрия.
— Кто ты? — спросил он пришельца. — Откуда явился?
— Меня зовут Александр, — ответил тот. — А ты… Ты ведь и есть тот великий лекарь, слава о котором идет так далеко?
— Да, я лекарь, — ответил Дмитрий. — Про славу ничего сказать не могу, не ведаю, как далеко она идет. Но дело свое знаю.
— Вижу, что знаешь… Иначе я бы сейчас с тобой не разговаривал. Извини, а вот имени твоего я не знаю. Мудреные у вас имена очень.
Дмитрий назвал свое имя — назвал так, как оно звучало на его языке.
— Как? — переспросил Александр. — М… Дм… Дмитрий?
— Не совсем так, — ответил Дмитрий. — Но очень похоже.
— Можно, я буду называть тебя Дмитрием?
Правильного произношения его имени на местном наречии от больного чужеземца требовать было, конечно, нельзя, и лекарь согласился быть Дмитрием. Не догадываясь, что это имя очень скоро и надолго станет единственным, на которое он будет отзываться…
— Если тебе не очень трудно разговаривать, Александр, скажи мне все же, откуда ты пришел, — вновь обратился Дмитрий к больному. — Вижу, что издалека, что чужеземец, хоть и говоришь по — нашему почти без акцента. Но это не родной твой язык. Где лежит твоя страна? За какими горами и морями?
— Я тебе обязан жизнью, — ответил Александр. — И пришел не для того, чтобы что-то таить. Поэтому расскажу все как есть. Слушай. Только предупреждаю сразу: рассказ мой покажется тебе неправдоподобным. Ты можешь мне не поверить, решить, что я рассказываю сказки.
— Я много чудес повидал, и удивить меня трудно, — усмехнулся Дмитрий. — А то, что ты врать не собираешься, и правду мне хочешь поведать, я вижу. А если ты начнешь лукавить, то тебя выдадут твои жизненные токи. Они начинают течь иначе, когда человек врет. И хотя у тебя они и текут мудрено, но ложь от правды я по ним отличить смогу.
— Хорошо, тогда слушай. Я прибыл из другого мира. С другой планеты.
Ну ничего себе… Дмитрий видел, что гость не врет. И все же сказанное им не сразу уложилось в сознании. Однако признание Александра все объясняло. И обнаруженные при нем странные предметы, и странное течение его жизненных токов. Он — существо из другого мира? Это все объясняет…
Из книг Мирослава Дмитрий знал откровения древних мудрецов о том, что искры Небесного Костра в небе — это на самом деле светила, такие же, как то, что освещает его собственный мир. И что у этих светил могут существовать такие же миры, и там тоже могут обитать живые существа. Но чтобы одно из этих существ могло проникнуть в его собственный мир? О таком он доселе не слышал.
— Но как же ты попал сюда, иномирянин? — спросил он Александра.
— Понимаешь, наш мир… он более развит, чем твой. У нас есть такие специальные… приспособления, которые могут летать. Перемещаться в пространстве от планеты к планете и от звезды к звезде.
— Летать? Как птицы?
— Ну… почти. Только в отличие от птиц они металлические.
— Металлические? И ты прилетел в брюхе металлической птицы?
— Ну, на птицу это не очень похоже…
— Не важно. Значит, ты прилетел на специальном летаке. Но зачем? Ты говоришь, наш мир менее развит? Может быть. Но у нас нет необходимости летать на металлических штуках. У нас летают только птицы, потому что это им по их природе положено. И еще летает душа, потому что ей это тоже по природе положено. Душа даже может вселиться в тело птицы, и летать в нем. А летать в чем-то неживом — это странно. Так зачем ты прилетел? Я вижу, что у тебя нет враждебных намерений. Ты не хочешь причинить моему миру зло. Но ты принес в мой мир то, чего в нем до тебя не было и быть не должно. А в этом может таиться опасность.
— Нет никакой опасности. Люди твоего мира могут быть спокойны. Наша экспедиция здесь уже три года, и никто из людей твоего мира об этом даже не догадывается. Мы ведем себя крайне аккуратно, и очень бережны к твоему миру, уж поверь. Ты думаешь, я бы решился, будучи больным, обратиться к тебе если бы не заботился о твоем мире? Наш база южнее отсюда, далеко в горах. Вблизи на тысячи километров нет человеческого жилья. Меня доставили на флайере — ну, это так называется одно из наших летающих приспособлений — до ближайшего к твоему дому безлюдного места, где еще не было риска быть замеченными. Я ведь мог бы лететь на флайере и дальше, и добраться до тебя всего за полчаса — минут сорок, при этом не рискуя умереть в дороге. Но это бы означало серьезно нарушить покой и гармонию твоего мира. Ты думаешь, я не понимаю таких вещей? И их не будет здесь, если только… Если только вы сами не захотите.
Дмитрий молчал. Слишком ошеломляющее впечатление производили слова пришельца. Он говорил о какой-то экспедиции — не зная этого слова, Дмитрий понял, что оно означает: пришелец был не один. Там, где-то далеко в горах, таких как он пришельцев — несколько. А может, и много. Он понял так же, что летают они на каких-то флайерах. На «летаках» — так перевел для себя это слово Дмитрий. Но один вопрос так и оставался невыясненным: что им надо в мире Дмитрия?
— Ты говоришь, если мы захотим, у нас тоже будут такие летаки, как у вас? — задумчиво спросил он Александра. — Именно для этого вы прибыли в наш мир? Чтобы сделать его похожим на ваш? Мне страшно за свой мир, Александр. Он, мой мир, не готов к этому. И я не думаю, что ему это нужно.
— Нет, Дмитрий, мы прибыли не для того. Мы не вмешиваемся в развитие других миров, если эти миры того не хотят. Но мы хотим установить связи между разумными существами разных миров — мы называем всю их совокупность Вселенной. Разумы, обитающие в ней, должны общаться, взаимодействовать… Или хотя бы, как минимум, знать друг о друге…
— Должны дружить? — подсказал Дмитрий. — Может, ты и прав, пришелец. Я подумаю об этом. А тебе пора отдохнуть. Ты еще слаб, а потому разговор утомил тебя. Разреши только еще один вопрос. Если твой мир более развит, почему за лечением ты пришел ко мне, а не к своим лекарям?
