Владимир Лосев - Проверка на разумность
— А что раньше никак не получалось? — девушка усмехнулась. — Или тебя в увольнение не пускали?
— Не мог, — тяжело выдохнул Торк. Дышать ему было трудно: возможно, одно из сломанных ребер задело легкое. — Родители у меня были людьми набожными, они говорили, что жить с женщиной без любви страшный грех. Я хоть в бога не верю, но тоже думаю, что без чувств этого делать не стоит.
— Ну и дурак! Теперь умрешь девственником!
— Наверное, ты и будет, — Евгений заворочался. — Принесешь мне воды?
— Сейчас, наберу во фляжку, — Марина осторожно опустила его голову на прохладный пол. — Возможно, в ней что-то подмешано, первым выпьешь ты, все равно не жилец…
Она пошла куда-то в угол. Торк лежал и мысленно пытался разобраться, что с ним происходит. Тело болело все полностью, дышать становилось с каждым мгновением все тяжелее, каждый вдох отдавался острой болью, поэтому приходилось дышать часто и неглубоко. Что-то еще произошло с правой ногой, когда он ударился о плиту при падении, в ней тоже пульсировала тупая боль.
В общем, девушка права, для него все уже закончилось, выжить вряд ли удастся — особенно здесь на чужом корабле. Ему требовалась квалифицированная медицинская помощь, да только где ее взять? Даже набитый лекарствами до отвала диагност не поможет: ему требовался хирург, шины и долгий покой.
* * *Через множество кликов звездолет вошел в первый пространственный туннель. Алана ожидала чего-то необыкновенного, неожиданного, возможно какого-то удара или потери сознания, но просто почувствовала на мгновение дурноту. Содержимое желудка подступило к горлу и тут же все неприятные ощущения исчезли, лишь внутри появилось ощущение, что она переместилась неизвестно куда, и теперь родной дом находится так далеко, что вернуться не хватит сил.
Птаха горестно вздохнула: несмотря на то, что она родилась ползуном, у нее, как и у других летунов, осталась врожденная способность к ориентации, поэтому даже в пугающей пустоте космоса она всегда знала, где находится родная планета, и могла мысленно наметить точное направление на нее.
А сейчас впервые за всю свою жизнь Алана не чувствовала родного дома, а вместе с ним теплоты, уверенности, твердыни, куда всегда можно вернуться, в ней проснулось чувство горькой утраты, и она неожиданно ощутила пугающее одиночество.
Мир, в котором она родилась, исчез в неизвестности, и обратно вернуться к нему можно только через туннель. Где он находится, она знала: его местоположение было зафиксировано в памяти, причем произошло это без ее участия, мозг сам собой переключился на другую систему координат.
Птаха грустно улыбнулась. Еще одна потеря в ее жизни. Ничего страшного. Пройдет. Главное — это надежда, а она все еще в ней жива.
Сам полет казался ей скучным. Изучение инструкций не заняло много времени, ей и до этого приходилось штудировать конструкции звездных странников, поэтому чего-то по-настоящему нового набралось немного, к тому же в тексте обнаружилось немало мест, которые оказались закрытыми даже для ее капитанского доступа.
Алана поняла: тут поработал отец или дядя Рип. Вероятно, они не хотели, чтобы она знала, какие основные цели вложены в бортовой разум. Пока, как она поняла, ее команды являлись рекомендательными — решение все равно принимала автоматика, к Алане управление переходило только том случае, если на пути следования обнаруживалась пригодная для жизни планета. Как только датчики определяли, что атмосфера пригодна для дыхания, автоматика открывала доступ к челноку, и дальше ей предлагалось действовать самостоятельно.
Алана спокойно отнеслась и к этому, в конце концов, она молода, у нее нет практического опыта, и этот полет первый в ее жизни. Следовательно, пусть ответственность за судьбу экспедиции лежит на бортовом разуме, а не на ней, и это справедливо.
Дни текли однообразной чередой, она ела, купалась, много спала и читала то, что было разрешено. В библиотеке звездолета нашлось немало различной информации о вселенной, галактиках и звездных системах.
Так за чтением она добралась до второго туннеля. Опять краткий миг дурноты и снова внутреннее ощущение утраты — из памяти исчезло местонахождение первого туннеля, и снова появилось ощущение смены координат. Звездолет продолжал набирать скорость, пользуясь гравитацией звезд, возможно, поэтому до третьего туннеля добрался всего за пару кликов — раньше, чем она успела заснуть.
Никаких следов присутствия чужих звездолетов ни она, ни автоматика не обнаружили, как и пригодных для жизни планет. Никаких обломков, спасательных средств и следов звездной активности. Если какие-то неправильности и происходили здесь в недалеком прошлом, то источник их исчез. Птаха долго изучала пустое пространство, потом решила, что история о чужих звездолетах была придумана отцом, чтобы достичь своей цели — отправить ее в космос, уж слишком она появилась своевременно: сразу, как только построили корабль-одиночку.
А потом они влетели в новый туннель — тот, что вел в чужое пространство, где еще ни разу не бывал ни один из летунов.
И опять дурнота, потом исчезло ощущение пройденного пути, и мозг запомнил расположение новой точки возврата. Теперь родная планета настолько потерялась в пространстве, что птаха начинала путаться в цифрах, пытаясь перевести расстояние в известные ей значения.
Эх, если бы она могла летать, пользуясь своими крыльями, какой бы богатой была ее жизнь, как много бы это дало душе и мозгу! Перебираться от одной звезды к другой, видеть планеты своими глазами, а не через оптические системы, смонтированные корами! Лететь в тишине космоса, опираясь на свои крылья, а не надеяться на автоматику и двигатели.
Увы, она должна сидеть на насесте в железной банке, летящей сквозь пустоту, не имея возможности по-настоящему управлять ею.
Алана включила обзорные экраны, и какое-то время любовалось новым рисунком неизвестных созвездий, пока бортовой разум не сообщил:
— За нами ведется наблюдение.
— Что это значит? — прощелкала Алана, радуясь. Это было первое хоть какое-то событие за все дни монотонного полета. — Объясни! Какое наблюдение за нами может быть в вакууме?!
— Детекторы ловят неизвестное излучение, кто-то обследует звездолет, и источник приближается к нам. Предполагаемый анализ говорит о том, что это нечто обладает разумом и имеет развитую технологию, отличающуюся от нашей.
— Звездолет?
— Согласен, вероятность приближения чужого инопланетного корабля очень высока.
— Какой?
— Предварительный анализ говорит о том, что это военное космическое судно, тип вооружения не могу определить. Даю увеличение.
На экране Алана заметила темное пятнышко на самом краю видимой сферы, но потом оно быстро, рывком приблизилось, и стало возможно различить огромный звездолет, который двигался, используя неизвестный летунам и корам движитель.
Больше всего он напоминал огромную сплющенную сферу, по всему периметру которой виднелись многочисленные выступы, башенки и углубления.
— Нас либо расстреляют, либо захватят в плен, — мрачно прощелкала птаха. — И мы ничего не сможем сделать, так как у нас нет оружия. Твое решение?
— Моя инструкция предполагает уклонение, но расчеты показывают его бесполезность, скорость чужого звездолета намного превышает мою.
— Что делать?
— Ничего. Попытка уклонения пресечена. Управление перехвачено. Открываю доступ к челноку. Удачного полета.
— Придурок! — Алана выругалась, она смотрела в будущее без страха, хоть и понимала, что вряд ли ее ждет что-то хорошее. — Если ты не смог уклониться, то челноку даже не дадут вылететь.
На носу военного звездолета открылся огромный створ, и через десятую долю ее корабль втянули внутрь неизвестной силой. Алана сидела и смотрела, раскрыв клюв, в каком-то странном отупении, хоть и понимала, что возможно это последний клик ее жизни
В чужаке поражало все: скорость, способность мгновенно ускоряться и замедляться, размеры, неизвестные излучения для сканирования и способность захватывать все, что движется, перехватывая управление.
— Меня отключают, — тягучим голосом проговорил бортовой разум. — Все системы в дальнейшем будут работать только в ручном режиме. Снимаю все ограничения. Отныне только капитан способен запустить меня снова, запомните место расположения моего главного процессора. На экране промелькнула схема корабля, на ней был указан нужный отсек, а дальше появилась инструкция по запуску.
Птаха едва успела прочитать это, как экран потемнел, и на нем появилось изображение огромного, пустого, чужого трюма, в котором могло поместиться немало таких кораблей, как ее.
Алана сползла с насеста пилота, и отправилась к себе в каюту, чтобы поесть напоследок.
