Андрей Земсков - Пылающие небеса
— Лейтенант, бейте на автоматике, а я перейду на ручное наведение! — скомандовал капитан Малинин.
Расчет капитана был прост. Автоматика целилась в жизненно важные узлы корабля, которые были даже без брони достаточно прочны сами по себе. «Вальтер Дарре» имел огромный трюм, отделенный от внешнего вакуума всего лишь титановой обшивкой борта, то есть был очень уязвим. Но автоматика не считала трюм жизненно важной частью космолета. Однако капитан решил, что трюм наверняка задействован под бомбовую нагрузку, и, значит, легко пробив титановый борт, ему удастся поразить смертоносное содержимое трюма, а при удачном попадании вызвать детонацию.
От выстрелов истребителя Святобора у транспортника загорелся один из двух двигателей. А выстрелы капитана Малинина распороли борт, и трюм начал разваливаться, так как корабль оказался перегружен. Из образовавшейся огромный дыры в космический вакуум посыпались боевые машины и фигурки десантников в бронескафандрах. Конечно, на расстоянии в сотни километров не было видно, как оказавшиеся в космосе боевики в ужасе дергают конечностями, понимая, что они обречены на долгую и мучительную смерть. Не было видно их искаженных ужасом лиц и выпученных от страха глаз. Те, кто готовил их для выполнения этого задания, сделали все, чтобы боевики не боялись рваться в бой на верную смерть, рассчитывая попасть в рай после этого. Но никто не потрудился подготовить их к смерти не в бою от рук «неверных», а в безбожном космическом вакууме, который не был предусмотрен Кораном.
Наконец, на транспортнике взорвались топливные баки, оторвав корму, которая, отлетев от основной части корабля на несколько километров, полыхнула небольшим ядерным взрывом, заживо поджаривая летающих вокруг боевиков и боевую технику. Если бы летчики могли это увидеть, то они бы сделали выводы о том, что это десантные транспорта, а не орбитальные бомбардировщики. Но и пилоты, и командование сил планетарной обороны рассчитывало на крупномасштабную бомбардировку планеты, а потому вместо подготовки к отражению десанта отдало приказ наземным силам укрыться от орбитальной бомбардировки.
Поняв, что транспорта атакованы, на их защиту помчались два корвета. Но русские пилоты продолжали бой, несмотря на опасность. Следующей целью стал бывший рейсовый пассажирский лайнер типа «Нью-Саугемптон», который выпустил навстречу истребителям три плазменных торпеды. Это были не «Менестрели», как на «Шакалах», а какое-то халифатское старье, но зато мощное. Вместо того чтобы открыть огонь на предельной дистанции, русским истребителям пришлось делать маневр уклонения. Святобор резко сбросил скорость и заложил крутой вираж, выбрасывая ловушки. Обучение на тренажерах в училище не прошло даром, и на уклонение от огня противника лейтенант был натаскан неплохо. Одна из торпед прошла на значительном расстоянии от его истребителя и начала разворачиваться по большой дуге. Маневренность у плазменных торпед была, как водится, плохой. Потому, пока торпеда развернется и через полчаса зайдет в хвост истребителю, то она уже почти полностью потеряет свой заряд и будет не столь опасна. Да и за эти полчаса, пока она разворачивается, истребитель уже может уйти достаточно далеко.
Капитану Малинину пришлось сложнее, на его машину нацелились сразу две торпеды. Капитан был опытным пилотом, но спокойная жизнь в таком захолустном гарнизоне явно не способствовала поддержанию пилотажных навыков. Но все равно, в целом капитан действовал умело, выполняя маневр уклонения сразу от двух торпед, щедро выбрасывая ловушки, так же, как и его ведомый. Однако случилось непредвиденное — торпеды столкнулись на небольшом удалении от его истребителя, и мощнейшая волна плазмы накрыла машину. Истребитель тряхнуло от удара, который не смогла демпфировать даже антигравитационная система, и капитан потерял сознание. Защитное поле истребителя просто смело взрывом, но оно при этом все же поглотило основную энергию взрывной волны, и истребитель уцелел, хотя и получил серьезные повреждения. Так как капитан Малинин был без сознания, автоматика самостоятельно приняла решение о возвращении на базу, и включившийся автопилот сам повел истребитель на посадку.
Теперь Святобор остался один, но это его не испугало. Завершив маневр уклонения, он продолжил атаку вражеского звездолета. Прицелившись, лейтенант открыл огонь. Установленные на бывшем пассажирском лайнере оборонительные турели с лазерными пушками встретили приближающийся истребитель частоколом лазерных лучей. Но это не спасло вражеский корабль, так как первый залп русского истребителя распорол ему борт, а второй попал прямо в центральный пост управления, который был расположен на верхней палубе, как обычно делалось на пассажирских лайнерах, а не в центре корпуса корабля, как на военных звездолетах. После этого корабль превратился в небольшой искусственный астероид, странствующий в космических просторах. Тем, кто на нем находился, оставалось только надеяться на то, что кто-нибудь их снимет с потерявшего управление корабля до того, как он упадет на планету и сгорит в плотных слоях атмосферы или улетит в открытый космос.
Разделавшись с пассажирским лайнером, Святобор уже хотел атаковать следующий транспорт, но, глянув на экран боевой обстановки, увидел, что его атакуют два корвета. Если тяжелый истребитель еще мог в одиночку противостоять одному корвету, то для легкого истребителя схватка сразу с двумя корветами, даже устаревшими, не предвещала ничего хорошего. Но у лейтенанта не было другого выхода, кроме как принять бой.
Он развернул свою машину навстречу приближающимся вражеским звездолетам и, как только один из них оказался в зоне поражения, открыл огонь. Ему противостоял патрульный корвет типа «Уэсли Кларк» альдебаранской постройки. Имечко у корабля было подходящее — Уэсли Кларк,[2] как гласили древние летописи, был альдебаранским генералом, возглавившим банды кровожадных разбойников, совершивших по приказу Альдебарана вероломное нападение на древних славян еще до Великого Кризиса. Вот и теперь «Уэсли Кларк» состоял на службе у пиратов, напавших на русскую планету.
Но, в отличие от относительно беззащитных транспортов, теперь перед Святобором был хотя и небольшой, но все же боевой корабль. Потому первые залпы пушек истребителя поглотило защитное поле вражеского корвета, который открыл ответный огонь из лазерных пушек, но не смог пробить защитное поле истребителя. А вот третий залп оказался для Святобора удачным — гиперлучи пробили защитное поле корвета и ударили по его корпусу, хотя броню не пробили. Защитное поле истребителя стремительно ослабевало, будь у корвета чуть более сильное вооружение, он бы уже распылил истребитель на атомы. Все решали мгновения, и Святобор, недолго думая, отключил ограничитель темпа стрельбы. Гиперлучевые пушки начали палить непрерывно. Сигнал о перегреве не заставил себя долго ждать, но дело уже было сделано — расстрелянный ураганным огнем корвет начал разваливаться на части. Это была третья победа и притом уже не групповая, а личная победа Святобора.
Но за противником все равно было и количественное, и качественное превосходство. Пронзительно прозвучал зуммер критического перегрева орудия. На экране вспыхнуло сообщение о его выходе из строя. Теперь истребитель оказался безоружен и почти лишен защитного поля, а на него в атаку уже шел второй корвет. Святобор сделал резкий вираж, пытаясь уйти от противника и выйти из боя. Но поймал себя на мысли, что он сделал еще не все, что мог. Лейтенант вспомнил слова подполковника Терехова о том, что наше главное оружие не крейсера, истребители и ТБМы, наше главное оружие — победоносное учение народного социализма и любовь к Родине.
И в данной ситуации у Святобора другого оружия уже не оставалось, а он должен был любой ценой защитить свою любимую Ярославу и других мирных людей, жизням которых угрожал пиратский рейд.
Лейтенант решил пойти на таран. Первой мыслью было таранить корвет. Святобор уже начал разворачивать истребитель, но вовремя сообразил, что без защитного поля корвет расстреляет его еще до того, как он сможет до него долететь. Да и для планеты один корвет представляет не слишком большую угрозу. Намного опаснее транспортник, который наверняка под завязку загружен бомбами или десантом. Но в то же время транспортник, как бывший гражданский грузовой корабль, был более уязвим, а потому имелся шанс, увеличив скорость до максимума, врезаться в его борт до того, как лучи лазерных пушек распылят истребитель на атомы. И лейтенант, резко увеличив скорость, помчался к ближайшему транспортному звездолету.
Враг встретил его ожесточенным огнем лазерных пушек. Остатки защитного поля, которое только-только начало восстанавливаться, смело в одно мгновение. А затем лазерные лучи ударили уже непосредственно по корпусу машины, плавя и испаряя полититановую броню, имеющую лишь отдельные мифриловые элементы на наиболее важных участках корпуса. Вражеский звездолет стремительно приближался, визуально увеличиваясь в размерах. Но резкий зуммер аварийной сигнализации сменил более умеренный писк сигналов о легких повреждениях. На экране вспыхнуло красное изображение силуэта истребителя. Какое было повреждение, Святослав понять не успел, автоматика сама приняла решение о катапультировании пилота из обреченной машины. Резкий рывок ремней, вжавших скафандр в ковшеобразное кресло. Толчок, от которого у лейтенанта потемнело в глазах — и кресло вместе с ним вылетело из кабины в безвоздушное пространство. Это спасло Святослава. Он пролетел всего в десятке километров от плюющегося лазерными лучами вражеского космолета, а его истребитель, разрезанный на части огнем лазерных пушек, врезался в его борт.
