«Кровь на воздух», часть первая «Капитан-соло» - Павел Сергеевич Иевлев
Я пару минут тупо смотрю на дверь четвёртой каюты. Открытую дверь. Потом провожаю глазами выехавшего оттуда робота-уборщика и заглядываю внутрь. Ожидаемое ничего, запах моющих средств и дезинфекции. Какого чёрта он раз за разом убирает пустое помещение? Остальные небось не трогает… Скорее всего, глючит не только замок в двери, но и триггер «Убрать каюту». Они как-то связаны, если я правильно помню. Надо по схеме уточнить. Как минимум, нажав кнопку «Требуется уборка», член экипажа автоматически разблокирует дверь, и она не встанет на блокировку, пока уборка не закончится, чтобы робот там не застрял. Возможно, эта цепь неисправна и, когда сломанный замок «отвисает», робот получает команду «уборка». Робот тупой: то, что каюта чистая, игнорирует. Сказано «убрать» — убирает. Надо бы разобрать панель управления в каюте, посмотреть, что там замыкает, и отключить, а то он так и будет шастать туда-сюда. Но это уже не сегодня.
— Капитан на мостике! — поприветствовала меня (воображаемая?) Катерина.
Аватарка на экране подмигнула.
— Расскажете, что вы нашли?
— Зачем?
— Мне скучно, это раз. Вам надо с кем-то говорить, чтобы не рехнуться, это два.
— Разве то, что я говорю с галлюцинацией, не будет признаком того, что я уже рехнулся?
— Ничуть. Это научно рекомендованный метод, капитан. Входил в инструктаж по выживанию для моряков. Если матроса с потерпевшего крушение корабля выбрасывало на необитаемый остров, ему рекомендовалось сделать «чучело-собеседника». Из палок, соломы, листьев, с кокосом вместо головы и так далее. Что удастся найти. Этому пугалу он должен был рассказывать о том, как прошёл его день, делиться мыслями и тревогами и вообще всячески очеловечивать в меру фантазии. Считалось, что такое «управляемое сумасшествие» менее разрушительно для психики, чем безумие, возникающее от полного одиночества. Могу побыть вашим «чучелом», капитан!
Аватар на экране сменился насаженным на палку кокосом, на котором кто-то грубо намалевал мелом жуткую ухмыляющуюся физиономию. Кокос украшен драной морской треуголкой и выглядит вызывающе.
— Верни как было, — попросил я. — А то мне скоро начнут мерещиться дикие людоеды.
— Как скажете, капитан, — на терминале снова возникло женское лицо. — Итак, как прошёл ваш день?
— Ну что же, — вздохнул я, — внимай, моё чучелко. Я обнаружил, что провёл в капсуле куда больше времени, чем ожидал, и даже больше, чем это допускается прошивкой. Видимо, кто-то сбрасывал таймер безопасности через технический порт. Поэтому нет ничего удивительного, что моё чувство реальности настолько размыто. При этом я понятия не имею, как такое возможно в принципе. Разве что экипаж этого буксира таким оригинальным образом держал меня в плену. Может быть, я чем-то сильно обидел их капитана? Или они сошли с ума не в этом рейсе, а раньше?
— Интересная версия, — ответила ИИ-шечка. — Вы говорили, ваша капсула установлена отдельно?
— Именно. То есть её могли, например, скрывать от пассажиров. Но техническая инспекция, разумеется, мимо такой занимательной инсталляции не прошла бы, так что это относительно недавний апгрейд. Так, когда там был последний обязательный осмотр?
Я погрузился в меню капитанского терминала, перелистывая директории.
— Как странно… Катерина, ты это видишь?
— Я вижу изображение на мониторе и могу считать данные, но я не знаю, что именно вас так удивило.
— Буксир пропустил техинспекцию. Записи о ней нет.
— Это необычно?
— Это невозможно. Никто не дал бы выйти в рейс кораблю с просроченным техосмотром. Тем более, с грузом. Любой стыковочный узел любого космопорта обязан его блокировать до выяснения причин нарушения, оплаты огромного штрафа и проведения таки инспекции. За такое слетают с должности как здрасьте. Кроме того, в случае проблем проще уговорить инспекторов закрыть на что-то глаза, чем летать без осмотра вовсе. Особенно сейчас, когда «изоляционисты» ищут любой повод уесть «экспансионистов»…
— Капитан, — перебила меня Катерина.
— Что?
— Скажите, а какое значение вы вкладываете в термин «сейчас»?
— В смысле? Обычный смысл. «В текущий момент» или типа того, я не силён в синонимах…
— Вы повели в капсуле… сколько?
— Семьсот пятьдесят пять дней, согласно логам. М-да… я понял, о чём ты.
— То есть ваше «сейчас» — это два с лишним года назад. Как минимум, потому что вы не помните себя. Это могла быть не первая загрузка, это могла быть не первая капсула. Вы не знаете, сколько времени прошло с того момента, который вы воспринимаете как «текущий». Месяцы? Годы?
— Да, — почесал я начавшую пробиваться на подбородке щетину, — ты права, моё чучелко. Сегодняшнюю дату я знаю, она есть в бортовом компьютере, но как она соотносится с моими воспоминаниями о мире, я понятия не имею. Потому что хронология привязана к личности, а личность я потерял.
— Совершенно верно, капитан. К сожалению, я тоже не смогу вам в этом помочь.
— Разумеется. Ты же моя галлюцинация и знаешь только то, знаю я.
— Я автономный ИИ, который был активирован в начале этого рейса. Я оперирую только теми данными, которые были загружены в процессе обучения, без возможности их актуализации и верификации.
— То есть, — подытожил я, — может быть, выборы давно прошли, и изоляционисты победили?
— Возможно.
— А ещё ИИ по какой-то причине вернули в космос?
— Я же здесь.
— Я пока ещё в этом не уверен. Версия с галлюцинацией представляется более логичной и последовательной.
— Вовсе нет. Если мы не ошиблись, и вы «капитан-соло», то должны знать, что даже после запрета ИИ на грузовых и пассажирских судах, а также на космических станциях, они продолжали устанавливаться на катерах разведки.
— Да, — вспомнил я, — действительно так. Но это были «языковые модели» с чисто голосовым интерфейсом. Единственное устройство, к которому они были подключены на борту, это динамик с микрофоном. Даже свет в сортире зажечь не могли. То самое «чучело-собеседник». Считалось,
