Айзек Азимов - Лакки Старр и океаны Венеры (пер. А.Левкин)
«Хильда» медленно поднималась вверх. Все трое молчали, вымотанные донельзя последним происшествием. Лакки задал курс автопилоту й откинулся в кресле, барабаня пальцами по колену. Даже неугомонный Бигмен тупо уставился в иллюминатор и молчал.
– Взгляни, Лакки, – все же не выдержал он. Лакки повернулся в его сторону. Примерно половину поля видимости в иллюминаторе занимал фосфоресцирующий свет мелких морских созданий, а в другой части виднелась какая-то гигантская, переливающаяся всеми цветами радуги стена.
– Как по-твоему, это пятно? – спросил Бигмен. – Но оно так не светилось, когда мы подплывали. Да и вообще, оно же сдохло, чего ему светиться?
– Да нет, пятно, конечно, – поразмыслил Лакки. – Просто сюда на поминки собрался весь океан.
Бигмен взглянул еще раз, и ему стало дурно. Конечно же! Тут валялись сотни миллионов тонн жратвы, а весь этот радужный свет принадлежал всевозможным мелким тварям, поедающим монстра.
Все, что мелькало в иллюминаторе, направлялось именно туда, в сторону гигантской туши, сквозь которую только что прорвалась «Хильда».
Среди тварей преобладали рыбы-стрелы всех размеров, У каждой на спине была белая светящаяся линия, словно бы нарисованная на ее позвоночнике (на самом деле не на позвоночнике, а на пучке не соединяющихся между собой прутиков из роговой субстанции). Голову твари помечала бледно-белая галочка, так что казалось, мимо иллюминатора проносятся тысячи живых стрел. Бигмен, пустив в ход воображение, смог представить себе их вытянутые челюсти – мощные, зубастые.
– О Господи, – вздохнул Лакки.
– О Боже, – пробормотал Бигмен. – Океан опустеет. Все соберутся здесь.
– Ну, с той скоростью, с какой они умеют пожирать друг друга, с тушей они покончат часа за два, – прикинул Лакки.
– Лакки, мне надо с тобой поговорить, – вдруг раздался за его спиной голос Эванса.
– Да, – Лакки обернулся. – Что случилось, Лу?
– Ты спросил меня, нет ли других предложений, кроме подъема на поверхность.
– Ну да, А ты не ответил.
– Отвечу теперь. Я все обдумал и предлагаю вернуться в город.
– Зачем еще? – присвистнул Бигмен.
Но Лакки этого вопроса не задал. Едва только он взглянул на Эванса, как тут же понял, что допустил страшную ошибку, любуясь океанскими красотами и забыв о деле.
Потому что в сжатой ладони Эванса был бластер, и эта рука поднималась в сторону Бигмена и Лакки.
– Мы возвращаемся в город, – в глазах Эванса читалась решимость.
Глава двенадцатая
В город?
– А что стряслось, Лу? – Лакки старался сохранить само обладание.
– Останови машину, развернись и веди корабль в город, – потребовал Эванс. – Нет, Лакки, погоди. Не ты. Пусть ведет Бигмен, а ты встань рядом с ним, чтобы я видел вас обоих.
Бигмен, с поднятыми вверх руками, взглянул на Лакки. Тот по-прежнему казался невозмутимым и рук вверх не поднял.
– Послушай, Лу, – Лакки, казалось, не до конца поверил в происходящее. – Что тебя укусило?
– Меня – ничего. Речь о тебе. Посуди сам: ты вышел из корабля, убил монстра, вернулся назад и завел разговор о том, что надо подняться наверх. Зачем?
– Я же объяснил тебе.
– Ты сам не знаешь, что мелешь. Это не объяснения. Мне отлично известно, что, как только мы окажемся наверху, нас возьмут под контроль лягушки. Я, знаешь, с ними уже имел дело, так что со всей уверенностью утверждаю, что тебя они уже взяли под контроль.
– Кого?! – взорвался Бигмен. – Ты что, рехнулся?
– Погоди, Бигмен, – остановил Эванс, пристально глядя на Лакки. – Посуди сам. Взгляни на дело спокойно. Конечно, он попал под их контроль. Знаешь, Бигмен, мне он тоже друг. Я знаю его куда дольше, чем ты, и, поверь, все это для меня крайне неприятно, но другого выхода нет.
Какое-то время Бигмен недоверчиво глядел на обоих Советников.
– Послушай, Лакки, – наконец не выдержал он. – Они что, в самом деле тобой управляют?
– Нет, – покачал головой Лакки.
– А какого еще ответа ты от него ждал? – рассмеялся Эванс. – Конечно, он под контролем. Чтобы убить монстра, ему пришлось подняться почти на поверхность. А там – лягушки. Убить пятно они ему позволили. Почему бы и нет? Зачем им возиться, управляя этой гигантской тушей, когда проще взять под контроль мозг Лакки? Вот он и вернулся, обуреваемый желанием оказаться на поверхности. А там мы окажемся в новой ловушке – единственные на свете люди, которым известна правда.
– Лакки? – простонал в полном отчаянии Бигмен.
– Ты запутался, Лу, – вновь попытался вразумить приятеля Лакки. – Это ты сейчас запрограммирован. Ты уже был под контролем, и лягушкам прекрасно известен твой мозг. Они могут входить в него, когда только захотят. Да, наверное, они его никогда и не покидали. Ты сам под контролем, Лу, под контролем.
– Извини, Лакки, – Эванс сжал в руке бластер, – но ты ошибаешься. Ведите корабль в город.
– Но если ты не под контролем, – не сдавался Лакки, – если твой ум свободен, то ты должен выстрелить в меня, когда я попытаюсь поднять корабль наверх? Правда?
Эванс не отвечал.
– Ты будешь обязан это сделать, – продолжал Лакки. – Это твой долг перед Советом и всем человечеством. Зато, если под контролем находишься ты, то ты обязан заставить меня изменить курс, но убивать – не станешь. Просто потому, что убийство Советника и друга слишком уж идет наперекор твоей натуре. Не так ли? Так что, отдай мне бластер.
Он направился к приятелю, протягивая руку к оружию.
Бигмен застыл в ужасе.
– Стой, Лакки! – прохрипел Эванс. – Я… Я выстрелю!
– А я тебе говорю, что стрелять ты не станешь. Ты отдашь мне бластер.
Эванс отступил к стене.
– Я выстрелю, выстрелю! – его голос уже срывал ся на визг.
– Лакки, стой! – заорал Бигмен.
Но Лакки уже остановился сам и медленно отступал назад. Медленно, почти в отчаянии.
Потому что жизнь словно бы ушла из Эванса, и он стоял теперь, будто каменное изваяние, держа палец на спуске.
– Назад. В город, – голос Эванса был холодным и непреклонным.
Бигмен бросился к штурвалу.
– Он под гипнозом, да? – пробормотал он.
– Я боялся, что такое может произойти, – вздохнул Лакки. – Они перевели его под полный контроль, иначе он бы никогда не выстрелил. Теперь он ничего не сознает. Он ничего потом не вспомнит.
– А нас он слышит? – Бигмену вспомнились пилоты каботажного корабля с их полной безучастностью к происходящему.
– Не думаю, – ответил Лакки, – Но это ничего не значит. Он следит за курсом, и, если только мы изменим его, он немедленно выстрелит. Никаких сомнений.
– Тогда что нам делать?
– Назад. В город. Быстро, – автоматически откликнулся Эванс.
Лакки замер, глядя на бластер в руке друга, и затем шепнул несколько слов Бигмену.
Тот еле заметно кивнул, подтверждая, что все расслышал.
«Хильда» шла теперь назад точно тем же курсом, каким она покинула город. Советник Эванс стоял возле стены без кровинки в лице. Он словно окостенел, его бессмысленные глаза попеременно глядели то на Лакки, то на Бигмена, то – на курс. Его тело одеревенело настолько, что не испытывало даже желания переложить бластер в другую руку.
Лакки прислушался, пытаясь уловить сигнал радиомаяка Афродиты. Маяк посылал сигнал на определенной длине волны с верхней точки купола, так что с таким пеленгом возвращение в город оказывалось столь же простым делом, как если бы Афродита стояла в поле их видимости на расстоянии в сто футов.
По звуку в динамике, можно было судить, что «Хильда» легла на курс не совсем точно. Чуть-чуть неточно, и сигнал немного отличался от нормального. Но вряд ли Эванс, стоящий в отдалении, сможет уловить эту разницу. Лакки, по крайней мере, на это очень надеялся.
Лакки попытался проследить за взглядом Эванса, когда тот глядел в сторону пульта. Кажется, больше всего его интересует прибор, следящий за глубиной погружения. Это был большой циферблат, который показывал давление воды вне корабля. С того места, где стоял Эванс, можно было понять лишь то, что стрелка не двигается, то есть – «Хильда» не всплывает.
Лакки был уверен, что едва только стрелка прибора качнется, как Эванс выстрелит безо всякого промедления.
В голове Лакки лихорадочно крутились мысли, в происхождении которых он уже и сам был не вполне уверен – его ли или навязанные В-лягушками? Он никак не мог понять, почему Эванс их еще не пристрелил. В самом деле, им полагалось умереть уже под гигантским пятном, а теперь их всего-то возвращают в город. Или Эванс их пристрелит, когда лягушкам, наконец, удастся заставить его это сделать?
Сигнал пеленга снова изменил тон – они еще более отклонились от курса. Лакки мельком взглянул на Эванса. Что такое? Ему показалось или в глазах невменяемого Советника мелькнула какая-то искорка?
Да, сомнений не оставалось; Эванс поднимал руку на уровень глаз и собирался выстрелить!
