Геннадий Иевлев - Посланник
Дакк протянул руку к тому месту, где у него висел нож и ощутил пустоту. Он опустил руку ниже — у пояса болтался пустой чехол, ножа не было.
— Черт возьми! — Механически выругался он, но вместо членораздельных слов из его рта вырвались какие-то непонятные гортанные звуки. — Потерял.
Дакк попытался вспомнить, где он мог его потерять. Наиболее вероятными местами потери были пещера, где ему приходилось залезать в кресло для сна и песчаное море, где он только что отчаянно барахтался.
Насколько этот нож был важен в жизни людей планеты, он пока мог лишь догадываться, но то что он имел какое-то значение, было однозначно. Если потеря произошла в пещере, то никаких проблем с его поиском не было, но если он утонул в песке, то о нём можно было забыть.
Подняв короткий катран, Дакк направился к своему месту работы, однако внимательно смотря по сторонам — опасаясь неожиданной встречи с мохнатым шестилапым зверем, носителем психотронного поля, но он, видимо, осознав превосходство над ним человека, где-то спрятался.
Около постамента, на котором он работал, никаких перемен не было: оранжевое солнце уже ушло за скалы, вокруг было тихо и спокойно, видимо в такое время суток животные сидели по своим норам. Есть Дакку почему-то не хотелось, но от глотка воды он бы не отказался, тем более что его носитель от полученных ожогов противно ныл. Покрутившись и не увидев ничего подозрительного, он решил сходить в рощу напиться. К тому же не мешало бы и обмыть обожженные участки кожи. Положив короткий катран на постамент, он взял лежащую около него палку с наконечником и отправился в долину.
Пока он шел по ущелью, жара была сносной, но как только он вышел на простор, два солнца мгновенно дали о себе знать, зной был такой, что обожженная кожа его носителя вспыхнула огнем. Лицо Дакка исказилось болезненной гримасой. У него тут же появилось желание вернуться, но дернувшись несколько раз в нерешительности, он, вдруг, сорвался с места и побежал в сторону рощицы.
Силы едва не покинули его, когда он оказался под спасительной прохладой и чтобы не упасть, обнял ствол одного из деревьев, шумно и надрывно дыша. Дакку казалось, что его носитель раскалился настолько, что сам стал подобен солнцу и если он не сделает глоток воды, то определённо умрет.
С трудом оторвавшись от дерева, Дакк надрезал ближайший к себе лист и подставил лицо под брызнувший из него прохладный ручеек.
Опустошив несколько листьев, Дакк понял, что восстановил баланс жидкости своего носителя и решил, что теперь можно и обмыть его. Выбрав лист покрупнее, до которого он смог дотянуться блестящим наконечником, как ни странно, самые большие листья у дерева были верхние, Дакк отрезал его кончик и… Он почувствовал, что летит.
Изогнувшись в воздухе, он оглянулся — за ним стояло такое же животное, на котором уехал атлет, подставив свою спину под струю воды. Ударяясь о спину животного, вода не разбрызгивалась по сторонам, а мгновенно исчезала, словно в спине животного было отверстие и оно наполняло собой его внутренний резервуар.
Грохнувшись животом на землю, Дакк заскользил по ней и почувствовал, как тысячи игл впились в его тело. Громко вскрикнув, он мгновенно вскочил и перевел взгляд на живот своего носителя, с нескольких обожженных мест кожа была содрана и висела шмотками, оголив красные куски мяса, которые так горели, словно их действительно жгли огнем. Полный дикой злобы и мести, Дакк приподнял палку с наконечником и бросился к своему обидчику, но подбежав к животному, он, вдруг, замер и опустил палку — он совершенно не чувствовал его биополя, словно это был не живой организм, а камень.
Совершенно не обращая на Дакка внимания, животное впитав в себя воду из листа, подняло морду и вытянув шею попыталось дотянуться до одного из нижних листьев, но этого ему не удавалось. Тогда оно начало неуклюже подпрыгивать, одновременно далеко вытягивая свои губы, но все бестолку, листья для него росли слишком высоко.
Не зная почему, словно его носитель был запрограммирован для этого действия, независимо от управляющего им разума, рука Дакка, сжимающая палку с наконечником, поднялась вверх и кончик того листа, к которому тянулось животное, упал вниз. Струя воды ударила животному в морду и вновь ни одной капли не упало с ней. Дакку показалось, что на том месте, куда падала вода, мгновенно раскрывались какие-то поры на коже животного и вода беспрепятственно проникала внутрь. Затем Дакк надрезал ещё один лист и ещё. Наконец, после десятого, а может двенадцатого листа, животное громко фыркнуло и тряхнуло головой, словно давая понять Дакку, что оно удовлетворило свою потребность в воде.
Широко усмехнувшись, по крайней мере Дакк это хотел изобразить на своем лице, он дотронулся рукой до спины животного и почувствовал приятную прохладу. Животное же совершенно не отреагировало на его действие или не почувствовав или не обратив внимания. Состроив мину, Дакк шагнул к животному вплотную и лег на него животом — произошло невероятное, Дакку показалось, что огонь из его носителя потек в панцирь животного и ему с каждым вздохом становилось все легче и легче. Боль стремительно уходила.
Вдруг, животное резко качнулось и Дакк едва не упал. Животное тронулось с места, приятная прохлада исчезла и вновь появилась боль. Хотя она была не такой острой как прежде, но раздражала. Постояв какое-то время в раздумье, Дакк сделал несколько широких шагов, догоняя животное, и прыгнул ему на спину.
Прыжок получился неуклюжим — животное качнулось в сторону Дакка и он, буквально, врезался ему в спину, палка с наконечником плотно легла на панцирь животного по которому прошла мощная волна судороги. Животное громко взвыло и бросилось вперед, не разбирая дороги. Дакк не удержавшись на его спине, оказался на траве, которая оказалась такой жесткой, что, буквально, впилась в его тело, заставив уже его взвыть и вскочить на ноги. Его живот горел ещё сильней. Дакк опустил взгляд — кожа в местах ожогов была содрана и на ранах выступила темно-красная жидкость — видимо кровь его носителя.
Проклятье! Дакк дотронулся рукой до одной из ран — она вспыхнула с ещё большей силой, заставив его прикрыть глаза и простонать.
Донесся громкий истошный рев. Дакк поднял голову — неподалеку между деревьями, громко крича, дергалось в каких-то сумасшедших конвульсиях животное, которому он невольно причинил боль. Забыв о своей боли, Дакк бросился к животному.
Подбежав, он на мгновение замешкался, но тут же приподнял палку с блестящим наконечником и разбросив свое поле по сторонам, закрутился на месте, но нигде никого не чувствовалось.
Продолжая сканировать пространство вокруг себя, Дакк осторожно подошел к животному, запутавшемуся в сеть и аккуратно орудуя палкой с блестящим наконечником, чтобы не задеть животное, принялся разрезать веревки сети.
Прошло достаточно много времени, пока Дакку удалось отрезать сеть от деревьев, между которыми она была натянута и частично освободить животное, до селе стоявшее на задних лапах. Сеть, видимо, лежавшая замаскированной на земле и когда животное наступило на её хитросплетенные ячейки, подскочила вверх, опутав две пары передних ног животного. Из какого материала была сплетена сеть, было непонятно, но веревка была столь прочна, что Дакку приходилось с силой давить на палку, упирая в неё блестящий наконечник, из-под которого во все стороны летели яркие снопы розовых искр. Видимо веревка в какой-то мере была проводником, так как, когда Дакк прикасался наконечником к сети, животное вскрикивало громче обычного, но видимо понимая, что человек ему хочет помочь, дергалось не столь резко.
Наконец, почувствовав свободу и пустившись вниз, животное принялось отчаянно трясти лапами, пытаясь вылезти из остатков сети, но её ячейки были смастерены столь хитро, что чем отчаяннее животное пыталось освободиться из них, тем плотнее они затягивались на её лапах. Дакку ничего не осталось, как ближе подойти к животному и попытаться окончательно выпутать его.
Сколько он провозился, Дакк не представлял, но когда он разрезал последнюю ячейку и выпрямился, то почувствовал, что здорово устал, к тому же он почти ничего не слышал, так как его уши заложило от громкого рева животного. Оглянувшись, он увидел неподалеку дерево и подойдя к нему, сел и устало прислонился к стволу. Его глаза механически закрылись.
Очнулся Дакк от чего-то липкого, скользящего по его лицу. Он открыл глаза и ошалело дернув головой, пытаясь отстраниться от чего-то серого трепещущего у него перед лицом, ощутимо ударился затылком о ствол дерева. В голове загудело. Не обращая внимания на боль, он перевернулся и вскочил — перед ним стояло животное, с высунутым наружу и трепещущимся широким серым языком. Изо рта животного доносились тихие, похожие на мурлыканья, звуки, его желтые, без зрачков глаза, казалось излучали добрый свет.
