Артур Кларк - Рассказы
— Ну? — спросили мы у профессора.
— Вернёмся на корабль, — ответил он, поразмыслив. Мы сняли скафандры, кое-как, втиснулись в рубку, и профессор, сев к передатчику, отбил на ключе сигнал тревога. После этого оставалось подождать несколько секунд, пока сработает автомат на корабле соседей.
Ожил телевизор, на нас испуганно глядел Мейз.
— А, Форстер! — буркнул он. — Что случилось?
— У нас — ничего, — ответил профессор бесстрастно. — А вот вы кое-что потеряли. Поглядите на топливомер.
Экран опустел, а из динамика вырвались нестройные возгласы. Но вот опять показался Мейз — злой и не на шутку встревоженный.
— В чём дело? — сердито рявкнул он. — Вы к этому причастны?
Профессор дал ему покипеть, потом наконец ответил:
— Мне кажется, будет лучше, если вы придёте к нам для переговоров. Тем более что идти вам недалеко. Мейз слегка опешил, но тут же отчеканил:
— И приду!
Экран опять опустел.
— Придётся ему пойти на попятный! — злорадно сказал Билл. — Другого выхода у него нет!
— Не так всё это просто, — охладил его Фултон. — Если бы Мейз захотел, он не стал бы даже разговаривать с нами, а вызвал бы по радио заправщика с Ганимеда.
— А что ему это даст? Он потеряет несколько дней и уйму денег.
— Зато у него останется статуя. А деньги он вернёт через суд.
Вспыхнула сигнальная лампочка шлюза, и в рубку втиснулся Мейз. Судя до его лицу, он успел всё взвесить по дороге и настроился на мирный лад.
— Ну-ну, — начал он добродушно. — Зачем вы затеяли всю эту чепуху?
— Вы отлично знаете зачем, — холодно ответил профессор. — Я же прямо объяснил вам, что с «Пятёрки» ничего вывозить нельзя. Вы присвоили имущество, которое вам не принадлежит.
— Но послушайте! Кому оно принадлежит? Не станете же вы утверждать, что на этой планете всё — ваша личная собственность?
— Это не планета — это корабль, а значит, тут приложим закон о спасённом имуществе.
— Весьма спорный вопрос. Вы не думаете, что лучше подождать, когда ваши претензии подтвердит суд?
Профессор держался весьма вежливо, но я видел, что это стоит ему огромных усилий.
— Вот что, мистер Мейз, — произнёс он с зловещим спокойствием. — Вы забрали самую важную из сделанных нами находок. Я могу в какой-то мере извинить ваш поступок, так как вам не понять археолога, вроде меня, и вы не отдаёте себе отчёта в том, что сделали. Верните статую, мы перекачаем вам горючее и забудем о случившемся.
Мейз задумчиво потёр подбородок.
— Не понимаю, почему столько шума из-за какой-то статуи, ведь здесь много всякого добра.
И вот тут-то профессор допустил промах.
— Вы рассуждаете, словно человек, который украл из Лувра «Мону Лизу» и полагает, что её никто не хватится, раз кругом висит ещё столько картин! Эта статуя настолько уникальна, что никакое произведение искусства на Земле не идёт с ней в сравнение. Вот почему она должна быть возвращена.
Когда торгуешься, нельзя показывать, насколько ты заинтересован в заключении сделки. Я сразу заметил алчный огонёк в глазах Мейза и сказал себе: «Ага! Он заартачится». Вспомнились слова Фултона насчёт заправщика с Ганимеда.
— Дайте мне полчаса на размышление, — сказал Мейз, поворачиваясь к выходу.
— Пожалуйста, — сухо ответил профессор. — Но только полчаса, ни минуты больше.
Мейз всё-таки был далеко не глуп: не прошло и пяти минут, как его антенна медленно повернулась и нацелилась на Ганимед. Конечно, мы попытались перехватить разговор, но он работал с засекречивателем. Эти газетчики, как видно, не очень доверяют друг другу.
Ответ был передан через несколько минут и тоже засекречен. В ожидании дальнейших событий мы снова устроили военный совет. Профессор дошёл до той стадии, когда человек идёт напролом, ни с чем не считаясь. Сознание своей ошибки только прибавило ему ярости.
Очевидно, Мейз чего-то опасался, потому что вернулся он с подкреплением. Его сопровождал пилот Дональд Гопкинс, который явно чувствовал себя неловко.
— Всё улажено, профессор, — сообщил Мейз с торжеством. — На худой конец я смогу вернуться без вашей помощи, хотя это займёт немного больше времени. Но я не отрицаю, что лучше договориться, это сбережёт и время, и деньги. Вот моё последнее слово: вы возвращаете горючее, а я отдаю вам всё остальные… э-э… сувениры, которые собрал. Но «Мона Лиза» остаётся у меня, даже если я из-за этого смогу попасть на Ганимед только на следующей неделе.
Сперва профессор изрёк некоторое число проклятий, которые принято называть космическими, хотя, честное слово, они мало чем отличаются от земной ругани. Облегчив душу, он заговорил с недоброй учтивостью:
— Любезный мистер Мейз, вы отъявленный мошенник, и, следовательно, я не обязан с вами церемониться. Я готов применять силу, закон меня оправдает.
Мы заняли стратегические позиции у двери. На лице Мейза отразилась лёгкая тревога, совсем лёгкая.
— Оставьте эту мелодраму, — надменно произнёс он. — Сейчас двадцать первый век, а не тысяча восьмисотые годы, и здесь не Дикий Запад.
— Дикий Запад — это — тысяча восемьсот восьмидесятые годы, — поправил его педантичный Билл.
— Считайте себя арестованным, а мы пока решим, как поступить, — продолжал профессор. — Мистер Сирл, проводите его в кабину Б.
Мейз с нервным смешком прижался спиной к стене.
— Полно, профессор, это ребячество! Вы не можете задерживать меня против моей вопи. — Он взглянул на капитана «Генри Люса», ища у него поддержки.
Дональд Гопкинс стряхнул с кителя незримую пылинку.
— Я не желаю вмешиваться во всякие свары, — произнёс он в пространство.
Мейз злобно посмотрел на своего пилота и нехотя сдался. Мы снабдили его книгами и заперли.
Как только Мейза увели, профессор обратился к Гопкинсу, который завистливо глядел на наши топливомеры.
— Я не ошибусь, капитан, — вежливо сказал он, — если предположу, что вы не желаете быть соучастником махинаций вашего нанимателя.
— Я нейтрален. Моё дело — привести корабль сюда и обратно на Землю. Вы уж сами разбирайтесь.
— Спасибо. Мне кажется, мы друг друга отлично понимаем. Может быть, вы вернётесь на свой корабль и объясните ситуацию. Мы свяжемся с вами через несколько минут.
Капитан Гопкинс небрежной похожей направился к выходу. У двери он повернулся к Сирлу.
— Кстати, Кингсли, — бросил он. — Вы не думали о пытках?
Будьте добры, известите меня, если решите к ним прибегнуть, — у меня есть кое- какие забавные идеи.
С этими словами он вышел, оставив нас с нашим заложником.
Насколько я понимаю, профессор рассчитывал на прямой обмен. Но он не учёл одной вещи, а именно характера Мериэн.
— Поделом Рэндольфу, — сказала она. — А впрочем, какая разница? На вашем корабле ему ничуть не хуже, чем у нас, и вы ничего не посмеете с ним сделать. Сообщите мне, когда он вам надоест.
Тупик! Мы явно перемудрили и ровным счётом ничего не добились. Мейз был в наших руках, но это нам ничего не дало.
Профессор мрачно смотрел в иллюминатор, повернувшись к нам спиной. Исполинский диск Юпитера словно опирался краем на горизонт, закрыв собой почти всё небо.
— Нужно её убедить, что мы не шутим, — сказал Форстер.
Он повернулся ко мне, — Как по-вашему, она по-настоящему любит этого мерзавца?
— Гм… Кажется, да. Да, конечно.
Профессор задумался. Потом он обратился к Сирлу:
— Пойдёмте ко мне. Я хочу с вами кое-что обсудить.
Они отсутствовали довольно долго, когда же вернулись, на лицах обоих отражалось злорадное предвкушение чего-то, а профессор держал в руке лист бумаги, исписанный цифрами. Подойдя к передатчику, он вызвал «Генри Люса».
— Слушаю. — Судя по тому, как быстро ответила Мериэн, она ждала нашего вызова. — Ну как, решили дать отбой? А то ведь это уже становится скучным.
Профессор сурово посмотрел на неё.
— Мисс Митчелл, — сказал он, — Вы, очевидно, не приняли наши слова всерьёз. Поэтому я решил показать вам… гм… что мы не шутим. Я поставлю вашего шефа в такое положение, что ему очень захочется, чтобы вы поскорее его выручили.
— В самом деле? — бесстрастно осведомилась Мериэн, однако мне показалось, что я уловил в её голосе оттенок тревоги.
— Наверно, вы не очень разбираетесь в небесной механике, — продолжал профессор елейным голосом. — Я угадал? Жаль, жаль. Впрочем, ваш пилот подтвердит вам всё, что я сейчас скажу. Верно, мистер Гопкинс?
— Валяйте, — донёсся сугубо нейтральный голос.
— Слушайте внимательно, мисс Митчелл. Позвольте сначала напомнить вам, что ваше положение на этом спутнике не совсем обычно, даже опасно. Достаточно выглянуть в иллюминатор, чтобы убедиться… Юпитер совсем рядом. Нужно ли напоминать вам, что поле тяготения Юпитера намного превосходит гравитацию остальных планет? Вам понятно всё это?
