Андрэ Нортон - Звездные врата. Суд на Янусе. Победа на Янусе
— «Боги» успели натворить здесь многое, — отозвался Оспик. — Но ни одно из их дел не принесло добра Горту. Я не могу понять ни одной из сказок, которые вы мне тут рассказываете…
Спустя некоторое время Кинкар вместе с другими воинами, полукровками и чистокровными Властителями Неба, слушал лорда Диллана.
— Вот как все повернулось! Наши сородичи принесли этому Горту гораздо большие беды, чем те, которых мы стремились избегнуть в своем мире. Люди нашего племени пришли как завоеватели, они захватили планету и поработили ее жителей. Все знания были направлены на то, чтобы держать Горт в железном кулаке. Только небольшие группы, бежавшие в отдаленные уголки суши или всегда жившие здесь, как племя Оспика, остались свободными. Этот Горт ужасен, и горько думать, что наш мог бы быть таким же.
— Нас всего горстка, а противостоит нам, должно быть, целое войско, — задумчиво произнес лорд Йон. — Надо же, чтобы нам так не повезло…
— Вот именно, горстка. И вот что я вам скажу: по всем законам ведения войны, мы ни в коем случае не должны ничего предпринимать, пока не разузнаем хорошенько, что происходит в этом мире.
Это сказал лорд Бардон. Он единственный из всех Властителей Неба, находившихся в замке, был рожден на космическом корабле, еще до высадки на Горте. Он решил последовать за этой частью своих соплеменников, потому что у него были гортианские дети и внуки — дочь сидела вместе с остальными женщинами, а неподалеку играли с остальными детьми два ее маленьких сына.
Кинкар слушал невнимательно; он пытался оценить боеспособность их отряда. Всего прошли через ворота пятьдесят человек. Двадцать из них были женщины и молодые девушки, еще десять — дети. Из остальных двадцати восемь были Властителями Неба, самым старшим из которых был лорд Бардон, а дальше шли Сим, Диллан, Родрик, Томм, Джок, Франс, Йон. Трудно было сказать, какого они возраста, но никто из них не выглядел старше, чем на сорок гортианских лет. Все они носили на себе печать тех таинственных изменений, что произошли с их племенем во время путешествия сквозь бездну.
Все двенадцать воинов-гортиан были молоды, но уже успели побывать в разных переделках. Тринадцатым скоро станет старший сын лорда иона. Отличный ударный кулак — любой воин, не колеблясь, принял бы участие в набеге, будь у него такие соратники. К тому же с ними Властители Неба и их боевое искусство. Короче, если бы речь шла о нападении на какой-нибудь замок, Кинкар не задумываясь бы поднял свой флаг в рядах бойцов.
Но сейчас им предстоял не штурм крепости и не схватка с отрядами гортиан — им противостояли Властители Неба, злобные, безжалостные Властители Неба, использовавшие все свои тайные знания для того, чтобы держать этот мир в узде. И это совершенно меняло дело. Среди них не было желторотых юнцов, которые согласились бы ввязываться в драку, не выяснив доподлинно силы противника.
Но теперь на их стороне оказался Оспик. Житель гор вначале ничего не мог понять, но вынужден был признать представленные ему очевидные факты. Сейчас он горел желанием как можно скорее заключить союз между своим племенем и укрывшимися в замке. Ему было трудно представить себе Властителей Неба в роли друзей, но, раз убедившись в возможности этого, он стал их искренним союзником. Решили, что он вернется в свои катакомбы и попытается устроить пришельцам встречу с Хозяином Горы.
Оспик пустился в путь еще до наступления темноты. Кинкар же погрузился в молчание — на то были свои причины. Он устраивал Циму подстилку из сухой травы, когда дверь загона отворилась, и в помещение ворвался тусклый свет умиравшего дня. Лорд Диллан, нарушивший его уединение, приветливо кивнул. Ему явно пришлась по сердцу заботливость юноши.
— Какой хороший ларнг, — голос вновь пришедшего звучал как-то неуверенно. Определенно он собирался говорить о вещах, не имеющих отношения к уходу за ларнгами, и Кинкар хорошо это чувствовал.
— Его зовут Цим, — Кинкар ласково провел рукой по проколотым ушам животного, погладив мозоли, натертые в тех местах, где были привязаны заушники. — Я взял его из загона звероловов, и с тех пор мы неразлучны.
Он чувствовал себя так же неуверенно, как и лорд Диллан. С того самого момента, как он приблизился к смертному одру Вэрда, с момента, полностью переломившего всю его размеренную жизнь, оставшись совершенно беззащитным перед навалившимся на него новым миром, рассудок юноши ни на секунду не мог примириться с открывшейся истиной. Изгнание из Стира, угроза сделаться бродягой — принять все это оказалось проще, чем поверить, что в нем есть частица чужой крови.
Даже сейчас он не мог себе представить, что его отец выглядел так же, как Диллан — наверное, у них было много общего, ведь они братья. Но почему? Может, он боялся Властителей Неба? Или же ему не давало покоя то, что, оказавшись полукровкой, он стал изгоем, ему пришлось расстаться с упорядоченным существованием в Стире. Он всегда чувствовал себя как-то напряженно в обществе Властителей — не то что Джонатал, Вулт и все остальные, с самого детства привыкшие общаться с чужаками.
А может быть, он не мог принять своего родства с пришельцами оттого, что из всех обитателей замка только он не имел внешних признаков негортианского происхождения, все же остальные были либо выше, чем обычные гортиане, либо имели глаза какого-то странного оттенка, либо отличались цветом волос или чертами лица — короче, хоть чем-нибудь напоминали своих небесных сородичей. И когда Кинкару, как сейчас, в очередной раз приходилось убедиться в своем родстве с пришельцами, им овладевало такое чувство, будто он принужден был совершить обман, и вскоре его ждет разоблачение.
Диллан поставил свою лампу на пол и прислонился к перегородке стойла, заложив руки за пояс.
— Сын Руда, — позвал он негромко, как-то странно выговаривая это знакомое имя — так же, как и при первой их встрече на перевале.
— Во мне нет сходства с ним! — выпалил Кинкар.
— Внешнего — действительно нет, — согласился Диллан, и Кинкар ощутил укол какой-то непонятной досады. — Но в остальном…
Кинкар наконец-то задал вопрос, не дававший ему покоя весь день.
— Оспик говорит, что лорд Руд — правитель этой провинции. Но как же это может быть? Ведь если лорд Руд, который был моим отцом, умер много лет назад… Это что, кто-то другой? Так может быть, у него и сын есть — не имеющий гортианской примеси?
Диллан покачал головой:
— Не думаю. Честно говоря, мы не рассчитывали, что нам придется столкнуться с таким хитросплетением судеб. Похоже, на этом Горте живут наши двойники — те, кем мы могли бы Стать, если бы это было угодно случаю, или року, или провидению. Но это же чудовищно, и я всегда считал, что такое может присниться только в кошмарном сне!
— И как можно сражаться с самим собой? — Кинкар попытался додумать эту мысль до конца.
— Это нам предстоит выяснить, мой юный друг. Пока что хватит с нас и того, что лорд Руд — правитель У-Сиппара — не тот человек, который был тебе отцом.
— Да, Оспик ведь определенно сказал, что на этом Горте Властители Неба не берут себе в жены гортианок.
— Дело не только в этом, — Диллан отмахнулся от слов Кинкара. — Главная причина в том, что этот Руд, который по своему складу характера и образу жизни подходит для существования в этом мире, не может быть Рудом из нашего мира. Между ними нет ничего общего. Руд родился на нашем Горте, через три года после высадки, то есть он старше меня на двадцать ваших лет. Он мой единокровный брат. У него было четыре жены — две Небесной крови и две гортианки. Анора из Стира стала его последней женой, она пережила его меньше чем на год. У него осталось два сына и дочь без примеси гортианской крови, улетевшие вместе с остальными, и один полукровка — это ты. Мы не подозревали о твоем существовании, но три месяца назад Вэрд прислал нам депешу. Этот мудрый старик, наверное, предвидел, что ждет тебя после его смерти. В свое время он удалил тебя от нас. он хотел воспитать тебя как чистокровного гортианина, чтобы ты стал хорошим правителем Стира. Но теперь ты страдаешь из-за этого, ведь ты не знаешь ничего о нашей жизни, тебе все здесь чужое. Но своим отцом, Рудом, ты можешь гордиться. Мы рады, что среди нас есть человек его крови!
— Но ведь его кровь течет и в тебе!
— Да. Но я не такой, как Руд. Руд был прирожденный воин, он был человек действия. А в мире, где ценится в первую очередь действие, это многое значит, — Диллан улыбнулся какой-то усталой улыбкой. — Мне же по натуре ближе созидание, я умею воплощать в жизнь то, что является мне в мечтах. С мечом я тоже знаком, но предпочитаю использовать его только при крайней нужде. Руд был словно мород на охоте, он всегда жаждал приключений. Он был воином, а не менестрелем. Впрочем, его трудно описать тому, кто никогда не видел его, даже его собственному сыну, — он вздохнул и подобрал с пола лампу. — Я только добавлю, что не зря мы все были так преданны Руду, пожалуй, даже любили его. И запомни раз и навсегда, что если судьбе будет угодно столкнуть нас с Рудом, который правит на этом Горте…
