Андрей Ливадный - Ковчег
Гигантский нетопырь летал там, куда давно уже не ступала ничья нога. Самые злые, гиблые участки Сумеречной Зоны являлись его вотчиной. Не зря из нетопырей получались самые лучшие блайтеры, только вот изловить и посадить на цепь наркотической зависимости такое ушастое существо оказывалось далеко не просто.
Этот уже побывал в плену. Шрамы от плетки тянулись по его спине, прореживая грубую шерстку. В глазах — давняя боль и понимание. В сердечке, что мерно стукало в груди, такая же, как и у Рогмана, застарелая ненависть к голубокожим Хозяевам Жизни…
…Они подружились в ту пору, когда их клетки стояли рядом.
Нетопырь не умел говорить. Он умел думать. Думать так, что его мысль становилась слышна и понятна, но только тем, на кого была направлена.
Как давно это было… В памяти Рогмана те дни уже стали размытым, туманным пятном. Нетопырь был первым, от кого он, еще ни разу не покинув пределов Города, получил представление о Сумеречной Зоне. Ушастый летал там, когда жил на воле, и теперь, сидя в клетке, мечась между плеткой надсмотрщика и миской с голубоватыми гранулами наркотика, он с тоской вспоминал те места, где родился и вырос.
Этими воспоминаниями он делился с Рогманом, а тот в ответ просовывал между прутьями решетки свою руку и покалеченными все той же плеткой пальцами гладил покрытое шерсткой брюхо Ушастого, помогая тому побороть отчаяние…
Потом был их первый выход.
Нетопырь хоть и знал Сумеречную Зону, но вернулся ни с чем. То ли растерялся, то ли был упрям, то ли не смог принести в своих цепких лапках чего-то более или менее стоящего.
Рогман видел, как измученный нетопырь, у которого начиналась ломка, полз за хозяином, распустив по полу свои широкие кожистые крылья, и молил, отчаянно вереща, чтоб ему дали хоть крошку злой голубоватой смерти, но насупленный сентал оставался неумолим. Нет добычи, значит, терпи ломку, пока тупой надсмотрщик не сочтет, что подошла опасная черта, за которой дорогой раб может отдать концы…
Страдания нетопыря больно задели Рогмана, но что он мог сделать?
Оказывается, мог…
Он нашел ушастое создание несколько часов спустя, когда тот сидел, бессильно уронив крылья и забившись в самый угол задней комнаты для рабов. Тело нетопыря судорожно подергивалось, и он жалостно всхлипывал в такт собственным страданиям. Рогман, который только что сдал свою первую добычу, присел на корточки перед забившимся в угол нетопырем, насильно раздвинул его крылья, открыв взгляду мордочку существа, и разжал ладонь, на которой лежало несколько полученных им за первую добычу гранул наркотика.
Почуяв острый запах, который источали гранулы, нетопырь открыл полные страдания глаза. Несколько секунд он смотрел на Рогмана, пытаясь понять направленную на него мысль, потом еще раз судорожно всхлипнул, совсем как ребенок, и слизнул с ладони одну из трех гранул…
Так началась их короткая дружба.
Рогман и подумать не мог, что нетопырь жив. Он-то думал, что Ушастый сгинул в страшных, лишенных жизни пределах Сумеречной Зоны, а тот, оказывается, не только выжил, но еще и нашел в себе силы, чтобы бежать, пережить ломку и вновь стать свободным!..
Если это, конечно, не предсмертный бред… Откуда он мог видеть что-то глазами клинка, летящего в неведомой дали, под самым потолком наклонного тоннеля?..
«Скорее бы уже… — мысленно поторопил он смерть. — Не мучай, забирай…»
Нет, не забрала. Вместо спасительной тьмы колыхался серый туман.
Сознание опять стало рыхлым, разорванным, словно его душа металась вокруг, то возвращаясь в исстрадавшееся тело, то покидая его.
Тихо колыхалась под напором сквозняка старая завесь. Из устья тоннеля тянуло кисловатым дымом.
Рогман лежал, распластавшись на полу, посреди возведенного неведомыми руками укрепления. Он не мог сказать, сколько прошло времени с того момента, как он упал, подрубленный ломкой. Время крошилось, рассыпаясь прахом, теряло свой смысл…
…Он чувствовал: что-то ползет, надвигается из темноты.
Серое бесформенное облако чужих мыслей приближалось со стороны Сумеречной Зоны.
Десятым чувством полуживой Рогман воспринимал эманации чужой воли.
Что-то случилось со старым Миром. Это он ощущал абсолютно отчетливо. Нарушился какой-то неведомый ему порядок вещей.
…Странных, а порой совсем невероятных существ таили в себе Глубины Мира.
Среди тех, кого можно было причислить к разряду «разумных», были не только этнамы и сенталы. Существовали еще орды диких, которые хоть и не владели связной речью, но пользовались орудиями труда и действовали сообща, сбиваясь в племена-стаи. Были и другие. Только тот участок Мира, который этнамы именовали Сумеречной Зоной, еще не видел таких тварей, что вторглись в этот час на его простор.
Они шли, растянувшись длинной колонной. Маленькие, не выше метра создания, с большими глазами, явно способными видеть в темноте, сидели на спинах огромных пауков белесого цвета, которые ловко несли своих хозяев, цепко перебирая лапками по нагромождениям вздыбленных обломков.
Однако стоило присмотреться внимательнее к уродливым карликам, восседавшим на спинах своих необычных «коней». Если взгляд наблюдателя выдерживал гнусность и безобразие их лиц, то, скользнув им по туловищу любого из наездников, можно было понять — они не сидят на спинах пауков. Они вросли в них!.. Ног у карликов попросту не было, а нижняя часть туловища исчезала по влажных складках плоти на спине паука-переростка.
Рогмана, чье умирающее сознание странным образом обрело власть над перемещением по невидимым силовым линиям Мира, поразил не отвратительный вид существ. Он ясно воспринимал идущие от них жадные телепатические волны. Эти твари питались падалью. Они ощущали агонию за множество километров, каким-то образом, так же, как и он, получив доступ к невидимой сети потусторонних каналов, что пронизывали старый Мир.
Заглянув в их примитивные души, Рогман содрогнулся от омерзения, отпрянул, но успел понять, куда идут существа, почему так яростно понукают своих симбионтов, которые ловко преодолевали завалы, цепляясь мохнатыми, членистыми лапками за малейший выступ на любой, даже совершенно гладкой с виду поверхности…
Они спешили на пир.
Их путь лежал к небольшому залу, расположенному сразу за тем тоннелем, из устья которого тянуло запахом дыма…
Мерзкие создания ощущали смерть, шли по ее зову. Душа Рогмана содрогнулась.
* * *В реальность его вернуло хлопанье крыльев.
Открыв глаза, Рогман увидел, как мечется над ним смутная тень.
Зрение прояснялось очень медленно. Прошло не-сколько бесконечных минут, прежде чем он смог различить силуэт огромного нетопыря, что бился над ним, цепко сжимая в поджатых к брюшку лапках какой-то смутно знакомый предмет…
— Ушастый… — растрескавшиеся губы Рогмана тронула болезненная улыбка.
Существо заверещало на высоких нотах, тут же спикировав вниз, и смешно запрыгало, волоча по грязному полу распущенные для равновесия крылья.
Его лапы оказались заняты продолговатым предметом, на белоснежной поверхности которого мерно поблескивал алый крестик.
«Та-Которая-Лечит?!»
Молчаливому изумлению Рогмана не было предела. Ушастый принес ему величайшую ценность умирающего Мира. Этому предмету, по сути, не было цены, хотя многие ее пытались назвать. Единственная разновидность артефактов, оставшихся после Падших Богов, к которой Рогман испытывал благоговение.
Предмет со стуком упал на пол подле его руки.
Ушастый тут же метнулся прочь, вспорхнул на оплавленную баррикаду и застыл там темным изваянием, глядя куда-то в сумеречную даль.
Очевидно, видения Рогмана являлись чем-то чуть большим, чем бред умирающего. Нетопырь, который был прирожденным телепатом, тоже чувствовал: что-то злобное, непонятное надвигается из глубин Сумеречной Зоны.
Посидев неподвижно несколько секунд, он обернулся и укоризненно посмотрел на беспомощно простершегося на полу, обессилевшего, едва живого Рогмана. Потом легко спорхнул с баррикады, подтолкнул к нему чудодейственный предмет и, описав круг, вернулся на свой наблюдательный пост.
Прямого контакта между ними не возникло, но жест нетопыря трудно было истолковать превратно. Он предлагал Рогману поскорее воспользоваться Той-Которая-Лечит по ее прямому назначению.
Дрожащими от слабости пальцами Рогман ухватил драгоценный предмет. Внутри плоской овальной коробочки что-то щелкало и попискивало, словно туда заточили крохотное существо.
Рогман видел, как Хозяин однажды пользовался таким артефактом, но сам блайтер никогда не испытывал на себе его воздействия. Несколько раз он находил подобные предметы, но, к величайшему разочарованию Рогмана, они оказывались мертвы. Крохотный крестик на их овальных крышках не светился, и существо внутри не подавало никаких признаков жизни.
