Брайан Герберт - Дюна: орден сестер

К счастью, у него восемь наложниц – не так много для человека в его положении. У отца помимо императрицы Оренны несомненно было множество любовниц. Табрина могла этого не одобрять, но так диктовала установившаяся традиция, дающая правителю больше возможностей, чем постель без любви.

Гости негромко разговаривали, изредка бросая взгляды в его сторону. Они ждали, пока он, по обычаю, определит тему разговора. Головная боль уже вернулась.

Родерик понял намек и взял на себя обязанность брата, что Сальвадор принял с благодарностью. Пока ждали, когда подадут суп, он поднял бокал с вином и обратился к женщине с Россака.

– Сестра Доротея, ваша таинственная школа производит впечатление. Может, поделитесь с нами некоторыми истинами?

– А может, и нет. – Ее кошачьи глаза сверкнули. – Если мы будем разглашать наши тайны, зачем тогда орден?

На лицах гостей мелькнули усмешки.

Родерик наклонил бокал в ее сторону, принимая ответ, и разговор пошел о множестве школ, возникших после окончания джихада.

– Мы живем в интересное время, в пору возрождения учения – так много школ специализируются на потенциале мозга и тела человека.

Доротея согласилась.

– Важно, чтобы люди видели, как далеко мы можем уйти, если нас не угнетают мыслящие машины.

Император постоянно получал отчеты со всей своей обширной империи. Повсюду, как сорняки, вырастали школы, каждая со своей особой специализацией, сосредоточенные на разных ментальных и физических дисциплинах. Император не мог сам следить за всеми разновидностями философии и назначил для этого особых представителей. Вдобавок к сестрам на Россаке и врачам Сукк, на Лампадасе учили ментатов, и на Гиназе появились все новые мастера меча. Император также только что узнал о новой хорошо финансируемой академии физиологии на Иравоке, в которой изучали кинезиологию, анатомические функции и нервную систему. А были еще и сотни других безумных научных дисциплин. Сальвадор считал их образовательными культами.

Сальвадор пользовался каждой возможностью, чтобы при свидетелях высоко оценить действия своего брата.

– Родерик, в отличие от меня ты прекрасно развит физически. Тебе, возможно, стоило бы стать инструктором в новой академии физиологии или отбирать туда учеников.

Родерик рассмеялся и обратился к Доротее. Остальные слушали.

– Мой брат говорит не всерьез. У меня слишком много важных государственных обязанностей.

– Это верно, – с искренним замешательством согласился Сальвадор. – Ему слишком часто приходится исправлять мои ошибки.

Нервный смех. Родерик сделал пренебрежительный жест, продолжая говорить с Доротеей.

– Ваш совет, как всегда, был бесценен, сестра.

Наконец слуги начали разливать суп.

– Когда женщины заканчивают обучение, – сказала Доротея, – Преподобная Мать Ракелла отправляет большинство наших выпускниц помогать благородным семьям в Лиге ландсраада. Мы считаем, что орден сестер многое может предложить. Что касается умений, то мне особенно удается отличать правду от лжи. – Она улыбнулась братьям Коррино. – Как, например, когда один брат ласково дразнит другого.

– В отношениях членов моей семьи нет ни игры, ни любви, – выпалила Анна, заставив всех замолчать. – Сальвадор вообще ничего не знает о любви. В его собственном браке нет любви, и поэтому он всем в ней отказывает.

Молодая женщина всхлипнула, очевидно, ожидая сочувствия. Леди Оренна погладила ее по плечу. На лице императрицы Табрины застыло каменное выражение.

Анна выпрямилась и негодующе взглянула на Сальвадора.

– Мой брат не должен распоряжаться моей личной жизнью.

– Император – должен, – прозвучал в наступившей тишине резкий голос сестры Доротеи.

Прекрасный ответ, подумал Сальвадор. Теперь надо бы поделикатнее вывести Анну из зала. Он переглянулся с Родериком, и тот встал.

– Леди Оренна, не отведете ли нашу сестру в ее покои?

Анна не успокаивалась. Не глядя на мачеху и Родерика, она возмущенно смотрела на Сальвадора.

– Разлука с Хирондо не помешает нам любить друг друга. Я узнаю, куда вы его сослали, и сама отправлюсь туда.

– Ну ведь не сегодня, – спокойно заметил Родерик и снова сделал знак мачехе. Немного помешкав, Оренна встала, демонстрируя отличную осанку. Сальвадор заметил, что, когда Оренна уводила его сестру, боль в суставах никак не проявлялась. Молодая женщина при ее прикосновении поднялась, и они с подчеркнутым достоинством вышли из банкетного зала.

В наступившей неловкой тишине один из гостей с громким звоном уронил на тарелку серебряную вилку. Сальвадор задумался, как спасти вечер; он надеялся, что Родерик скажет что-нибудь забавное и смягчит напряжение. Анна причиняет все большее беспокойство. Может, следует ее куда-нибудь отослать.

В этот миг в зале раздался хлопок, и на открытой площадке, которую использовали придворные музыканты, материализовалась большая бронированная клетка. Над банкетным столом пронесся порыв ветра. Обедавшие отскочили, стража в тревоге бросилась вперед, окружив императора и защищая его. Он автоматически активировал персональный щит.

Сквозь прозрачное плаз-окно в баке Сальвадор видел оранжевый газ и неясный силуэт мутанта с огромной головой. Он сразу узнал эту фигуру, хотя теперь ее редко видели в компании других людей. За десятилетия Норма Ценва превратилась в существо, утратившее человеческий облик.

Не обращая внимания на возгласы гостей, Сальвадор встал и повернулся лицом к баку. По крайней мере это нисколько не напоминает драму из-за романтической невоздержанности младшей сестры.

– Весьма необычный визит.

Когда из громкоговорителя донесся странный голос Нормы, в зале наступила тишина.

– Мне больше не нужен космический корабль. Я могу сворачивать пространство силой своего разума.

Говорила она так, словно эта возможность ее забавляла. Газообразная пряность в ее баке бурно вихрилась.

Сальвадор откашлялся. За двенадцать лет своего правления он лишь дважды разговаривал с этой загадочной женщиной. Она внушала ему благоговение и одновременно пугала, но, насколько ему было известно, никогда никому не причиняла зла своими сверхъестественными возможностями.

– Добро пожаловать к моему двору, Норма Ценва. Ваш вклад в победу над мыслящими машинами неоценим. Но зачем вы пришли сегодня? Должно быть, это что-то очень важное.

– Я больше ни с кем не связана. Потерпите, и я попробую объяснить. – Из бака на Сальвадора смотрели ее огромные, непроглядно темные глаза. Он почувствовал, как по спине пробежал холодок. – Я вижу осколки будущего, и я встревожена. – Она переместилась в баке; Сальвадор напряженно молчал, ожидая продолжения. – Чтобы сохранить целостность империи, нам нужна транспортная и торговая сеть. А для этого нужны космические корабли.

Сальвадор откашлялся.

– Да, конечно. У нас есть космический флот «Венхолдз», «Селестиал транспорт» и другие бесчисленные фирмы.

Все в банкетном зале молчали. Потом Норма сказала:

– В космосе брошены тысячи кораблей-машин. Они невредимы. Их можно использовать для коммерции, на благо цивилизации. Но другие группы уничтожают эти корабли, когда их находят. Толпы причиняют большой ущерб. Меня это очень тревожит.

У Сальвадора пересохло в горле.

– Батлерианцы. – Манфред Торондо присылает гордые отчеты о тысячах кораблей, разграбленных и взорванных его людьми. – Они действуют в соответствии со своими убеждениями. Некоторые находят их пыл достойным восхищения.

– Они уничтожают ценные ресурсы, которые можно было бы использовать для укрепления человеческой цивилизации. Вы должны остановить их. – Коричневые пары газа рассеялись, и стало отчетливо видно тело Нормы с его чудовищными деформациями – чахлый короткий торс с крошечными руками и ногами, с огромной головой и глазами, с почти невидимыми ртом, носом и ушами. – Или империя распадется и погибнет.

Сальвадор не знал, что ответить. Он понятия не имел, как подавить движение батлерианцев, даже если бы захотел. Но прежде чем он нашел, что сказать, Норма Ценва свернула пространство, и ее бак с хлопком потревоженного воздуха исчез из банкетного зала.

Император Сальвадор покачал головой и с принужденной веселостью сказал:

– Поразительно, на что способны эти навигаторы!

Бесстрастный наблюдатель способен узнать великое множество тайн, но я предпочитаю быть активным участником.

Чтобы держать мысли и воспоминания в порядке, ментат должен ежедневно тренироваться и медитировать, ему нужны одинокие, без помех, часы спокойных размышлений. У главы школы Гилберта Альбанса был особый кабинет, собственное уединенное святилище, где он мог отгородиться ото всех и сосредоточиться на усовершенствовании своего мозга. Ученики, другие преподаватели и работники администрации школы знали, что его нельзя беспокоить, когда он закрывается в кабинете.