Сергей Лукьяненко - Стеклянное море
Странно — я понял то, что было раньше лишь словами. Я действительно любил Терри всегда.
Еще до нашей встречи в ночном парке Алма-Аты.
Прежде, чем я понял слово любовь.
Всегда.
Я ждал и любил ее всегда.
Часть вторая
ФАНГИ
1. Орбитальная крепость
— Наверное, надо было попрощаться, — озабоченно сказала Терри, когда наш флаер набрал высоту. — Такой обаятельный человек!
— Он бывший роддер. Их мораль поощряла уходы без предупреждения, — сонно пробормотал я, наблюдая за Лансом. Он вел флаер явно куда-то к горам… Хотел же встать пораньше и поговорить с ним — не вышло. Заснуть удалось лишь под утро.
— Ланс, куда мы летим?
— Мне сообщили точку в горах, где приземлится катер. На этой посудине, — Ланс стукнул кулаком по прозрачной стенке кабины, — за пределы атмосферы не выбраться.
— А разве катер не мог приземлиться в городе?
— Мог.
Я посмотрел на Терри, склонившуюся к моему плечу. Потом вздохнул и сказал Лансу:
— Паршивая у тебя контора, старик. Подленькая. Не догадываешься, куда мы летим?
— Куда?
— На место посадки Белого Рейдера. Туда, где находилась кварковая бомба. Где мы спасали Землю.
Ланс обернулся, потом глянул на приборы, на экран, где светилась зеленая ниточка курса. И выругался.
— Ого. Делаешь успехи. Но не при Терри, Ланс.
— Сошлю… в дальний гарнизон… — не открывая глаз, пообещала Терри. И дернулась: — Так мы летим туда?
— Психологическое давление. Это в духе Сеятелей.
Ланс виновато спросил:
— Принц, мне связаться… с ними? Потребовать другой точки для взлета?
— Нет. Нас не должны вывести из равновесия.
— Хорошо… Я не сообразил, в чем дело, принц. Клянусь. Просто не хочу возвращаться туда, где погиб наш Данька.
— Он же выжил? — Глаза Терри удивленно распахнулись.
— Наш юнга погиб, Терри, — сказал я. — Его собрали заново… но он почти ничего не помнил о своих приключениях.
— Да, ты рассказывал.
Я промолчал. Для Терри Данька был просто случайным эпизодом в одиссее звездолета «Терра». Для нас с Лансом мальчишка был членом экипажа, другом, дравшимся рядом с нами — и убитым на наших глазах. Увы, воскрешение удавалось лишь Христу, да и то с папиной помощью. Я почти с удовольствием повторил про себя кощунственную фразу. Не верю в богов. Дрянными богами оказались Сеятели… а других придумывать не стоит.
— Вон катер, — тихо сказал Ланс. — Попросим его взлететь сразу же.
Внизу, на свежей горной траве, белел корпус маленького орбитального катера. Рядом стоял пилот и… я с трудом поверил своим глазам — курил! Ни черта себе! Табак еще в ходу.
Передо мной вдруг прокрутилась вся последовательность будущих событий. Я выклянчиваю у пилота сигарету… сигару… папиросу… Мы стоим у катера, травимся никотином, ведя вежливый разговор, глядя с гор на далекие сады Алма-Аты. И пилот мимоходом вставляет в разговор полубессмысленные фразы-ловушки, перенастраивающие мою психику на нужный Сеятелям лад. А в сигарете кроме табака еще какая-нибудь дрянь…
Не дождетесь. Я ехидно ухмыльнулся. Слава Богу, вот уже пять лет как не курю.
— Знаешь, Ланс, — почти весело сказал я, — наверняка старт отложится минут на пятнадцать. Нам придется походить вокруг катера, посидеть на травке…
— Вряд ли, — с сомнением сказал Ланс.
Конечно же, прав оказался я.
* * *Станция проекта «Сеятели» располагалась на стационарной орбите. Для современного катера с гравикомпенсаторами и аннигиляционными двигателями путь в двадцать пять тысяч восемьсот километров занимает от силы пятнадцать минут.
Нас везли к станции почти час. Вначале катер начал медленный, чудовищно энергоемкий разгон над поверхностью Земли. Мы прошли над Египтом — треугольные тени пирамид лежали на желтом песке, как и тысячи лет назад. Потом пилот сообщил, что мы проходим над экватором, а я осведомился, не запланирована ли экскурсия над Антарктидой.
Через полминуты — видимо, пилот переговорил с начальством — показуха кончилась, и катер пошел к станции. Но и это оказалось не слишком быстрым делом.
Станцию «Сеятели» окружало не меньше трех «поясов безопасности». Название вполне условное: по сути, каждый «пояс» был сферой из множества автономных и взаимодействующих между собой боевых станций. Некоторые, как любезно сообщил пилот, не превышали размерами теннисного мяча. Другие достигали сотни метров. И вся эта армада запрашивала у нашего катера коды, пароли, разрешения на вход в очередную зону безопасности, досматривала содержимое катера.
Больше всего меня потряс тускло-серый шарик, похожий на первый земной спутник с ободранными антеннами. Он вплыл в наш катер через обшивку, при этом слегка затуманившись и потеряв контрастность, затем снова стал четким, материальным. Шарик медленно проплыл по пассажирскому отсеку катера, заглянул в грузовой — дверь перед ним раскрылась судорожным рывком — и скрылся в кабине пилота. Как сказал мне Ланс, досмотровой зонд использовал для проникновения сквозь броню «темпоральное прерывание». Он прошел сквозь обшивку катера, нырнув в иную секунду, когда катера в этой точке пространства еще не было.
Кажется, я даже задремал, утомленный демонстрацией могущества проекта «Сеятели». Наверное, это даже не спектакль, рассчитанный на нас с Терри, а стандартные меры безопасности. Но было в них что-то натужно-демонстративное, похожее на военные парады в тоталитарных странах двадцатого века. А я и без того не сомневался в надежности обороны станции. Уж если стереотипные Храмы на планетах хроноколоний были неуязвимы для любого оружия — то чего же ожидать от главной базы «храмников»…
Сама станция выглядела куда прозаичнее своих защитников. Огромный шар, тускло-серый, подернутый дымкой. Мы плавно приблизились к нему, и по катеру словно прошла волна теплого воздуха. На мгновение, перед тем как катер нырнул в безукоризненно монолитную обшивку — до обыкновенных люков Сеятели не опускались — я заметил, что шар стал угольно-черным с разноцветными пятнышками света на броне.
— Нас впустили в субъективное время станции, — гордо сообщил Ланс, довольный своей ролью гида. — Иначе мы прошли бы сквозь нее, как сквозь мираж.
Обзорные экраны погасли. Я отстегнул ремни кресла — почему-то на Земле предпочитали этот древний способ страховки пассажиров. Посмотрел на Терри — она улыбнулась, но во взгляде чувствовалось напряжение. Люк катера раскрылся.
Первым вышел Ланс, за ним я. Подал Терри руку — до пола было не больше полуметра, но он оказался неприятно скользким, словно покрытым изморозью. Следом прыгнул Трофей, недовольно мяукнул и выпустил когти, пытаясь вцепиться в металл.
Нас встречали. Четверо, в такой же, как у Ланса, черно-белой форме. С пистолетами в руках — правда, лишь парализующими. Но наверняка откуда-то из стен на нас было нацелено куда более серьезное оружие.
— У кого-то из вас лазерный пистолет, — сухо произнес один из охранников. — Сдать.
Я отцепил от пояса кобуру, бросил ее на пол. Вежливо сообщил:
— Он почти разряжен. Его на четверых не хватило бы… разве что на двоих-троих.
— Сергей, вас ждет командор Раймонд. Принцесса и лейтенант Ланс могут подождать в гостевом зале, — никак не реагируя на мои слова, сказал охранник.
— Нет. Мы идем все вместе, — возразил я. Мне просто хотелось увидеть их реакцию на неподчинение.
— Хорошо, — вмешался другой охранник. — Но животное придется оставить.
Трофей оскалил клыки. На него немедленно повернулись стволы парализаторов. Наклонившись, я потрепал его по спине.
— Все в порядке, Трофей. Подождешь с ними, пока мы вернемся, — ласково сказал я. — Веди себя прилично, никого не убивай. Мы в гостях, понятно?
— Он ограниченно разумен? — с интересом спросил охранник.
— Насчет ограниченности не уверен. Покормите его, он любит жареное мясо. В крайнем случае пойдет и сырое.
— Эд, вместе с животным в гостевую. Остальные в приемную командора Раймонда, — сказал в пространство первый из заговоривших с нами охранников. И нас потащило сквозь ставшие бесплотными стены — так же, как в любом из Храмов.
Честно говоря, при таком контроле над материей охранники с их пистолетами были попросту смешны.
* * *Приемная либо была огромной, либо казалась такой. Пройтись до обитых багровым велюром стен и проверить, существуют ли они на деле, было лень. Да и неизвестно, как отреагирует на это охрана.
Кроме троих, появившихся вместе с нами, в приемной была еще парочка. Ее вооружили на совесть — боевые костюмы с включенными щит-генераторами и лучеметы в руках. Они стояли по обе стороны высокой, обтянутой темной кожей двери, и выправка у них была не хуже, чем у солдат, охранявших когда-то Мавзолей.
