Чужбина с ангельским ликом - Лариса Кольцова
— Если бы ты была в состоянии понять, в какой внутренней пустоте я тут пребываю, ты бы не задавала подобных вопросов. Чем мне украшать тут свой скудный досуг? Да и работа у меня не столь красочна и затейлива, как у тебя. Смотреть ваши фильмы? Меня от них воротит как от мельтешения безумных и чужих снов. Читать ваши книги? Они смехотворны. Обогащать свой несовершенный разум чужой премудростью? Но я считаю свой ум законченно-совершенным, — тут он засмеялся. — Если только развлекаться с трольчихами? Чтобы породить себе трольчат, как делают иные…
— Я тоже трольчиха! — оборвала его я.
— В том-то и дело, что я так не считаю, моя нимфея.
Требовать детализации, какая же в действительности эта нимфея, означало бы разрушение зыбко-прекрасного и воздушно-неуловимого образа, который я могла трансформировать во что угодно, в любое чудесное создание Вселенной. По самой модуляции его голоса, когда он произносил «нимфея», я улавливала, что он имеет в виду нечто чудесное.
— Я знаю о тебе намного больше, чем ты сама о себе. Но вот как раз о дедушке Ниадоре сведений у меня нет.
— Книги троллей, творчество троллей, премудрость троллей это же чепуха для вас. И не у вас ли от всего этого скулы сводит? Зачем хоть кому знать о моём дедушке, если он давно умер?
— О, владычица «Мечты»! Вы решили перейти на вежливо-отчуждённую форму общения?
— А разве мы с вами близки? К чему бы мне развлекать вас историями о своём дедушке?
— Вопрос неправильный. Это же твой дедушка, а не дедушка твоего водилы. Так кем же он был, аристократом или служителем подземного владыки? И не похищенные ли сокровища помогли ему вписать своё семейство в континентальную книгу аристократов?
Таким умозаключением он сильно задел меня. Обвинить дедушку в подделке значимости и знатности своего рода? Одним этим небрежением Рудольф уже лишил себя моей благосклонности. На ближайшие дни уж точно. Дело оставалось за малым. Выдержать его натиск, если он повторится. А что повторится, сомнений уже не было. Я расправила плечи и гордо вскинула подбородок, повернувшись к нему в профиль и сузив глаза, чтобы без слов дать ему понимание недопустимости неуважительных замечаний в отношении моей аристократической семьи.
— Не забывайтесь, вы общаетесь с потомственной аристократкой! А вовсе не с девушками из «Зеркального Лабиринта». Кому ж неизвестно, что они готовы поощрять любые непристойные игры ради низких и возбуждающих эмоций тех, от кого и зависят оплата и прочие служебные льготы женского персонала.
— Всегда относился и отношусь с трепетным и тёплым чувством к твоей семье, — сказал он, вроде бы, и без тени насмешки. — И никогда даже близко не уподоблял тебя тем, кто вокруг. Люблю твоих родных хотя бы потому, что они породили такой шедевр, — тебя! Без тебя моя жизнь здесь была бы абсолютно бесцветной. И это не пустые слова. Для меня все местные девушки на одно лицо, уж поверь. Трафаретные куколки, вылепленные планетарным и сонным Ремесленником из белой глины. Качество раскраски их лиц зависит уже от таланта его подручных подмастерьев. Иногда получаются и любопытные экземпляры, признаю. Но это чужеродные для меня люди, уж поверь.
Мгновенно размягчившись от его признаний, я взглянула на него с благодарностью, — Если я для тебя единственная, почему же ты предложил не мне, а Иви пойти с тобой в Храм Надмирного Света?
— Кто тебе сказал?
— Ты же и сказал.
— Да я тебя дурачил!
— Пойдёшь со мною в Храм Надмирного Света?
— Нэя, ты же умная девочка. Должна понимать, что не стоит давить столь откровенно на столь чувствительные струны мужской души. Возможен их обрыв. Тоньше надо действовать, аристократка ты моя утончённая!
Я согласно кивнула головой, — Приму к сведению. А теперь мне пора уходить…
— Нет! Без раскрытия тайны жизни дедушки я тебя не выпущу.
— Только если ты пообещаешь мне… за раскрытие тайн моей семьи, что для тебя лишь развлечение, а для меня самое дорогое, что у меня и осталось, ты отблагодаришь меня тем, что… — произнести «поведёшь меня в Храм Надмирного Света» я не смогла. — Пригласишь хотя бы в местный дом яств. Я там ни разу не была.
— Обещаю.
Я долго вздыхала, аккуратно расправляя складочки своего платья, прежде чем и приступить к рассказу, не понимая, зачем ему нужны чужие семейные тайны? Никого из моих родных и близких уже не существовало на поверхности континента, согреваемого днём излучением Ихэ-Олы, остужаемого ночью ледяным светом безмерно далёких звёзд. Возможно, и самих останков дедушки уже не осталось в глубинах подпочвы на полях погребений.
— Никакой служитель не посмел бы посягнуть при своей жизни на сокровища Чёрного Владыки. А вот передать тайну их нахождения своим потомкам — да. Если они не служат Мать-Воде и Чёрному Владыке, и если нуждаются, то могут взять из сокровищницы ту часть, что и обеспечит им выживание. Служитель может быть из любого сословия. Чёрному Владыке и Матери Воде человеческие сословные предрассудки не важны. Мой дедушка один знал про загадочные и самодвижущиеся тоннели под континентом, поскольку в нашем имении и существовал один из ходов туда, вглубь планеты. После разорения общины в нашем имении пропал целебный родник, бьющий из-под голубой скалы. Скала тоже стала разрушаться. Это был знак того, что дедушка и бабушка отвержены Матерью Водой и Чёрным Владыкой. А в тот самый день, кода родилась я, родник снова забил из-под остатков скалы. Скала стала опять голубой и кристаллы на ней стали расти как плоды на деревьях. Это правда… Бабушка вовсе не обрадовалась. Она сочла это знаком того, что Мать Вода выбрала меня для себя, и мне уже не будет счастливой женской доли в этом мире… Да и где я могла бы нести своё служение, если община давно рассеялась по континенту… Бабушка сказала, эта девочка родилась вовсе не для того, чтобы принести счастье в свою семью… поэтому она никогда не любила меня, всегда была со мною строга и не ласкала… — в процессе повествования я сумела занять более безопасную дистанцию от него, несколько отодвинувшись.
— Похоже, твоя бабушка пришла в дом к аристократу не с пустой котомочкой, — вполне себе глупо прокомментировал Рудольф мой рассказ, видимо, не зная, что сказать. — Почему же вы были так бедны? — он всё заметнее зажимал меня
