Времена смерти - Сергей Владимирович Жарковский
В 18.06 у меня в рубке вспыхнуло дежурное освещение. Командирская колонка повела себя очень хорошо, стартовав автоматически. Я устроился за ней, вызвал на монитор пароль-комнату, достал из кармана справа на подушке «капюшона» пакет с набором диск-хранов, выбрал диск-хран с ключом А, вставил его в приёмник и задвинул приёмник в панель. Оборудование рубки погруппно включилось. На стены пароль-комнаты пошли первые данные. Я приказал всем ждать дальнейших, специально для Дьяка отрекомендовался жив-здоровым, просмотрел скопившуюся сводку по энергии и по доступам, удалённо прогрузил пару заевших кранов, сообщил всем моим, что «Сердечник-16» к реанимации интеллектроники готов, вывел в центр экрана Большую Зелёную Кнопку (я всегда делаю так, ритуально у меня так) и большим пальцем правой руки (а я левша) нежно на эту Кнопку надавил.
45.05.01.01 МTC «Сердечник-16» включился (такой толчок; корпус вроде не дрогнул, но толчок явственно ощутился, не знаю уж, каким чувством; толчок, и корабль как бы чуть увеличился, раздался) и мощно заработал на 12 процентов от единицы, то есть загрузка светом отграниченного объёма рабочего для Первой вахты стала у нас стопроцентной. Можно было поднимать давление, греть атмосферу, будить наших.
– Ураретру, девочки! – воркующе произнесла Нота.
– Мы хорошие и добрые космачи, – сказал я по традиции. – Мы любим себя, никогда не сидим без света и тепла.
– Правильно и вовремя сказано! – традиционную же ответку произнёс Дьяк. – И ты, наверное, веришь в сказанное?
– Ну, с теплом пока не горячись, – заметил Голя Астрицкий. – Рано в коридорах греться. Минус восемьдесят на борту, в среднем.
– ЭТО, подстанции на автоконтроль, – сказал я. – Соператор, в рубку, определение места и предварительный опрос пространства на встречных частотах.
– Есть, иду, здесь соператор.
– По расписанию продолжаем работу, здесь Купышта. Я – штирборт и центр, Голя – бакборт.
– ОК. Дьяк, я к тебе на подхват. Задавим коридоры атмосферкой, – сказал я.
– Понял, здесь врач. Обжидаюсь, – ответил Дьяк.
– Какие они сегодня вежливые, – произнесла Нота. – Друг с другом.
– Совместное преодоление трудностей, как известно, облагораживает, – сказал Иван Купышта.
– Я читал, японцы на Земле в знак дружбы вместе мочились с обрыва, глядя на красное солнце в лиловых небесах, – сказал Голя Астрицкий.
– Ты – читал? – сказала Нота. – Где – ты – мог – что-то читать?
– Было дело, – произнёс Голя Астрицкий с некоторой важностью в голосе.
– И в чём мораль? Я имею в виду, проекция японского обычая на ставшие странными отношения наших дуэлянтов значит – что? – спросил Купышта.
– А не заткнуться ли вам, младые? – сказал Дьяк. – Обсудите позже. Хотя бы не под запись.
– Здесь первый, группа, сняли флейм с радио, – сказал я.
Я не стал дожидаться в рубке Ноту и, выйдя в коридор, тщательно задраил за собой люк. Давление на титане если и отличалось в плюс от нулевого, то на копейки, дежурный свет, однако, горел уже и в коридоре, и у шахт, и в распределителе. Только теперь, на свету, я обратил внимание на запыление в незапененных отсеках, довольно значительное. Сумка для «персонала» у меня была, естественно, пуста, и по пути я ловил и складывал в неё мелкий мусом: пластиковый стаканчик, вкладыш к диск-храну, вилку с последними двумя-тремя мотками световода калибром.14… Я двигался короткими сильными рывками, по два-три рывка на ограничник, до агрегатного отсека, где меня ждал Дьяк, от рубки было прямиком по центру около двухсот метров, семь секций. Пятая по счёту секция была казарменной – номера для сменной вахты, здесь по расписанию и должна была первое время отдыхать моя «квинта». Я не испытал удивления, увидев на одной из дверей надпись маркером прямо по покрытию: «Байно». Так кириллическую Б расчерчивал вензелями только Шкаб. Я не стал задерживаться, расшпиливать дверь. Насколько я знал Шкаба, в номере меня ожидал сюрприз – недорогой, но радующий.
Предстартовые тренировки у нас проходили прямо на борту «Сердечника-16»; на два месяца нас тут поселили и гоняли с заклеенными стёклами шлемов по коридорам. Не зря – весь звездолёт слепо на ощупь я, конечно, не знал, но в пределах зоны ответственности «квинты бозе» – как любой из своих пальцев. Пригодилось: в секцию, примыкающую к площадке шлюза агрегатного отсека резерва освещение не поступало, а светильник я, конечно же, с собой не захватил. Но я, умелый, тренированный, да к тому же, вдобавок, почти мёртвый, преодолел препятствие шутя, за вполне штатные минуты. В камере адаптера ДК-9 я столкнулся с салазками, по верхнюю раму гружёнными этэошным барахлом. Салазки двигал сильно перепачканный какой-то сажей Иван.
– Привет, Марк, – сказал он. – Летаешь тут?
– Привет, Иван, – сказал я, принимая передок салазок и направляя его в шахту, которую только что прошёл. Иван громко дышал.
– Где тебя так почернело? – спросил я, сторонясь.
– Да глянул тут одну подпалубу, – ответил Иван, проплывая мимо.
– Порядок?
– Пока да.
– Проходи, я за тобой шлюзану.
– ОК.
– Марк, ты идёшь? – услышал я Дьяка.
– Через минуту.
– Иди прямо в пост «воздух».
– ОК. Нота, к связи.
– Соператор.
– В течение ближайших минут бросай там всё и приготовься к взаимодействию с постом «воздух».
– Есть.
– Что-нибудь положительное можешь нам всем сказать по обстановке?
– Мы там, куда шли. Дрейф незначительный, порядка восьми в секунду. Больше ничего, мальчики.
– И на том спасибо, что мальчики… – проворчал то ли Голя Астрицкий, то ли Дьяк.
Люк поста «воздух» был задраен без дожатия. Я не стал нудить: всё остальное, что тут можно было сделать в одиночку, Дьяк сделал отлично. Агрегат заряжен, пульты контроля системы вентиляции сияли чистой зеленью, а пена была убрана так, будто её здесь никогда и не водилось. Не один я знал, как заметать мусор под ковёр. Контролировать здесь мне было нечего, но я всё-таки проплыл над пультами, осмотрел агрегат, Дьяк сидел на «насесте», держась за луку.
– Всё ОК, – сказал я, подплывая к нему. – А куда ты дел пену?
– Убрал, – с интонацией, обычно сопровождающей пожатие плечами, ответил Дьяк. – Как ты?
– Нормально. Слушай, давай хватит пока, а? Давай подумаем об этом позже. – Выбора так и так нет. Ладно. Командуй.
Я примостился на вторую табуретку, завёл на бёдра скобы.
– Закрепись, – приказал я Дьяку, тот подчинился.
– Внимание, «Сердечник-16». Приготовиться к подаче атмосферы в отсеки. Соператор, доложи готовность к взаимодействию со мной.
– Готова, контроль полный.
– Пара ЭТО, определитесь по местоположению.
– Я ЭТО-один, камера контроля 35–11, центр, секция 11.
– Я ЭТО-второй, на бакборте, подпалуба секции 12а.
– Самочувствие?
Им было хорошо.
– Внимание, «Сердечник-16», обезопаситься от столкновения с незакреплённым оборудованием. Закрепиться всем
