Гнев Тиамат - Кори Джеймс С. А.
– Мне нравится, – сказала Джиллиан и, прикрыв глаза, тихонько забубнила себе под нос. Как будто молилась. Бобби знала: она не молится. Она повторяет в уме план, снова и снова. «В двух метрах за обшивкой первая развилка. Поворот налево. Двенадцать метров до технического люка. Взломать и очистить. Три метра вправо до основной панели». Это тоже была молитва – солдатская.
«Я люблю. Есть люди, которые любили меня. Я билась за то, во что верила, я защищала, кого могла защитить, и не отступала перед наползающей тьмой».
Не так плохо.
Капсула коротко взвизгнула, предупреждая о возможном столкновении. Пара снарядов из рельсовой «Предштормового» прошли впритирку – если высунуть руку, можно было поймать их в бейсбольную перчатку.
– Приготовиться к жесткой стыковке, – сержантским голосом приказала Бобби. В полную силу, но не срываясь на крик. Теперь ее обязанностью было выглядеть несокрушимым явлением природы. Горой Олимп, ожившей, чтобы прогуляться по полю боя. Сейчас она богиня войны. После останется ссохшийся полутруп. Возможно. Если не повезет.
Рядом пристегивались и надували амортизаторы бойцы ее ударной группы – шесть человек, собранных с бору по сосенке. Все в лаконской броне, только перекрашенной из голубой в черную. Сливки с помоев, сказал бы ее отец. Джиллиан с Фригольда, остальные – астеры.
Астеры были из АВП старой школы, поседевшие ветераны нескончаемой партизанской войны с внутренними планетами – пока приход Лаконии не лишил эту войну смысла. Старики и старухи, поднаторевшие в борьбе. Все ее войско на «Предштормовом» насчитывало сорок человек, и в нем были представители чуть ли не всех прежних партий. Но для стремительного абордажа с отходом не найдешь бойцов лучше астеров.
– Боевой режим, – сказала Бобби, и ее броня пробудилась к жизни, нетерпеливо загудела, мечтая о бое. Внутренняя диагностика высветила ей список боезапаса, затем стянула его в один уголок экрана. Возникла и уехала в другой угол схема внутреннего устройства грузовика. Список из шести имен и зеленые точки рядом с ними указывали, что все живы и невредимы. Он развернулся на левом краю и задержался там. Для нее всегда было важно вернуть всех с зелеными точками, без черных, – пусть это и не главная задача миссии.
Посреди экрана замигала надпись: «Разрешение на огонь без команды».
– Огонь без команды, группа альфа. Капитан Драпер, – произнесла она.
В шлемофоне звучали отдаленные щелчки: шесть боевых скафандров активировали оружие. Этой команды во времена сержантской службы в марсианском десанте ей отдавать не приходилось. Корпус, вручая людям оружие, исходил из того, что бойцы применят его правильно, как их учили. Лаконцам чаще требовался приказ сверху. Уинстон Дуарте основал Лаконию, предав и ограбив Марс. Не удивительно, что в структуру его государства было заложено недоверие к подчиненным.
Экран высветил ей новую схему. Взаимное расположение штурмовой капсулы и грузовика. Расстояние быстро сокращалось.
– Готовсь, – рявкнула Бобби. – На счет пять!
Капсула задрожала, выбрасывая захваты, и они тут же вцепились в грузовик. Ее мотнуло вбок, а потом два корабля столкнулись. Удар о тяжелый грузовик вышел основательный, но его смягчила внутренняя гелевая прокладка скафандра и надувшаяся обивка амортизатора, так что Бобби ощутила только давление на грудь, да и оно сразу исчезло, когда капсула, погасив ускорение, перешла в свободный полет. Хороший знак. Стало быть, Алекс не промахнулся, и грузовик дрейфует без двигателя.
– Приготовиться к ускорению, – сказала Бобби, и последнее слово едва не потерялось в реве тяжелых тормозных двигателей капсулы, не позволявших грузовику высунуться из-за Юпитера. Амортизатор автоматически развернул ее лицом по направлению движения. И снова перегрузка сдавила грудь.
Когда разгон пошел на убыль, Бобби крикнула: «Пошли, пошли, пошли!» – хотя в том и не было необходимости. Ее стрелки к тому времени, как отвалилась перегрузка второго маневра, были уже на ногах. Джиллиан, ударив по панели у шлюза, выбросила стыковочный рукав. Он установил герметичное соединение с грузовиком – от толчка еще раз вздрогнула палуба. Две секунды, и направленные заряды внутри рукава пробили дыру в двойной обшивке грузовика Союза перевозчиков. И сразу отодвинулась дверь шлюза.
Джиллиан оказалась в нем первой, нырнула в еще светящуюся красным пробоину. От переборки первого коридора оттолкнулась влево, к машинной палубе. Эрнандес и Орм не отставали от нее.
– Мы на борту, – доложила Бобби по командной связи, обращаясь к Алексу на «Предштормовом». Их лаконская аппаратура модулировала сигнал соответственно частотам глушения, так что была надежда, что радиограмма пробьется, но Бобби не доверяла этой системе полностью. Впрочем, пока и не важно. Алексу, занятому боем с двумя фрегатами, не до успехов ее команды. Пока «Предштормовой» не очистит космос вблизи грузовика, связь будет обрывочной.
Бобби пролетела в пробоину, и сразу за ней подтянулись трое оставшихся. Бобби оттолкнулась от стены коридора вправо, в сторону командной палубы. Собственно, это был не коридор, а центральный лифт корабля, и закрытые люки по всей его длине отмечали пройденные палубы. Большая часть вела в грузовые отсеки. Некоторые – в жилые помещения для команды. В рубку выходил только один, и он-то и был нужен Бобби.
Джиллиан со своими из машинного отделения подчинят себе двигатель и жизнеобеспечение. Бобби займет рубку и отрежет связь с внешним миром. Если в рубке не окажется комиссара – не беда. Овладев кораблем, они, никуда не торопясь, обыщут все помещения. Под «не торопясь» подразумевалось пять или десять минут.
– Следите за люками, – сказала она, скользя вдоль переборки в направлении рубки. Напоминание было излишним: их скафандры обследовали каждый квадратный сантиметр окружающей среды на предмет тепла, излучения и даже уникального электромагнитного сигнала, создаваемого биением человеческого сердца. Для человека в лаконской броне почти не бывало неожиданностей. Но любой приказ напоминает команде, что она здесь, владеет положением и заботится о безопасности каждого.
– Подтверждаю, – отозвался Такеши. – Они почти все холодные, наверное, в грузовом трюме вакуум.
– Да, маловероятно, что к нам сзади подберется кто-нибудь в вакуумном скафандре, – согласилась Бобби, – но малая вероятность не равна нулевой.
Скафандр Бобби высветил схему поверх люка на следующую палубу.
– Этот наш, – сказала она, и ее люди с оружием на изготовку выстроились полукругом на переборке около входа. Как бы ни был сориентирован корабль под тягой, для абордажников рубка находилась внизу.
– Не забывайте, – сказала Бобби, – среди них могут быть свои.
Одновременно с ее словами на всех экранах возникли объемные изображения двух женщин.
– Своих защищаем в первую очередь, пленных берем во вторую. Ясно?
Они вразнобой подтвердили. Бобби шлепнула ладонью по панели около люка, а ее броня в долю секунды взломала электронную защиту замка. Люк ушел вбок.
И началась стрельба.
Для человеческого мозга в скоротечной схватке на малой дистанции все происходит одновременно, но, вспоминая потом, он усердно выстраивает события в последовательное повествование.
Бобби мгновенно бросила тело сквозь люк, в рубку. Ее люди держались за спиной. Встречные пули высвечивались на экране яркими линиями, показывая направление, откуда стреляют. Часть пуль попала в нее и в ее людей. Броня, оценив угрозу повреждения как ничтожно малую, игнорировала их. В помещении обнаружилось семь человек в легкой защите. Ее скафандр пометил одного как союзника. Одна из двух агентов сопротивления. Пятеро стреляли в нападавших. Один спешил укрыться за амортизатором. Бобби угадала в нем комиссара.
Рука действовала без участия мысли: встроенное в манжет оружие мгновенно развернулось, разрезав пополам двоих вооруженных. Остальные трое разлетелись красными брызгами и клочьями тел под огнем ее команды. Весь бой продолжался не более двух секунд, хотя в воспоминаниях, когда мозг выстроит связный сюжет, должен был показаться много дольше.
